25.03.2014 Александр Вертинский – военный санитар (Часть 2). Вертинский мед

Полевой медик Александр Вертинский.

1914 г. Александр Вертинский

К роковому июлю 1914 г. Александр Вертинский - личность небезызвестная в российских богемных кругах, но лучи грядущей громкой славы еще даже не показались из-за горизонта. За плечами - гимназическое образование (из киевской 1-й императорской Александровской гимназии выперли "за хулиганку", доучивался в 4-й Киевской классической), неизбежные для "юноши, вступающего в жизнь," поиски ее смысла и обретение его - в искусстве, а еще - литературный дебют в качестве автора коротких эссе прессе и первые актерские опыты на любительской сцене в родном Киеве. Затем - переезд в Москву к любимой сестре Надежде, молодой актрисе, новые пробы сил на театральной сцене, в литературе, в безгласном и черно-белом тогда кино. Вертинский отчаянно талантлив и честолюбив, но в глубине души - робок, стеснителен и раним, и, спасаясь от этого, все больше облекается в броню внешней дерзости. Эстетически хулиганствует вместе с Владимиром Маяковским. На пробах в Московский художественный театр "его превосходительство барин от российских императорских театров" Станиславский грубо обрывает Вертинского: "С вашим дефектом дикцией вам никогда не играть в МХТ!" Тот парирует: "Вот потому-то вам никогда не собрать полный зал!" - и уходит в собственную антрепризу. Завсегдатаи богемных "тусовок" более благосклонны к оригинальному и интересному киевлянину, и постепенно складывается репутация «остроумного и жеманного Александра Вертинского» ("Русское слово" о его игре в Театре миниатюр)... Но его бессмертный образ Пьеро еще не отточен до пронзительной остроты!...На жизнь Вертинскому с отроческих лет приходится зарабатывать то грузчиком (рослый и жилистый Вертинский очень силен), то типографским рабочим, то грошовым журналистом, то клерком... Ну, и конечно же, когда появляются деньги - поэтическое безумие декадентских вечеринок, "кокаина серебряный иней" и "ананасы в шампанском" (или "смирновская № 21" под грибочки)...

Врачуя растерзанные войной тела, Александр Вертинский умел оставаться актером, как говорится, от Господа Бога. По его инициативе в поезде начали устраивать импровизированные концерты от раненых, чтобы хоть немного отвлечь их от страшной боли и воспоминаний об ужасах войны. Среди сестер милосердия и санитаров нашлось много образованной молодежи, умевший петь, играть на музыкальных инструментах и декламировать, но звездой этого импровизированного "санитарного театра на колесах" был, конечно же, сам Вертинский. Он пел под гитару русские и цыганские романсы, исполнял и первые песенки собственного сочинения, читал юмористические рассказы Надежды Тэффи, стихи Блока и Северянина. Многим вчерашним выходцам из окопного ада эта "самодеятельность медперсонала" представлялась, наверное, ангельским пением.Из воспоминаний дочери певца, Марианны Вертинской: «Однажды отцу приснился сон: будто Бог спросил у ангелов: «А кто этот Александр, что поет песни?» Ему ответили: «Это тот самый санитар, который в войну сделал более 35 тысяч перевязок». «Так пусть же каждая перевязанная рана отзовется ему в три раза большим числом аплодисментов», — вспоминает Марианна. — С тех пор папа перед выходом на сцену думал: «Интересно, не вышел ли лимит на эти аплодисменты?»Известно, что в 68-м санитарном поезде санитар Александр Вертинский проработал до января 1915 г. В то же время его уход с военно-медицинской службой датируется весной 1915 г. Известно, что он уволился после легкого осколочного ранения, полученного при обстреле германской артиллерии на Северо-Западным фронте. В остальном этот период фронтовой работы Александра Вертинского до сих остается своеобразным "белым пятном". Бытует предположение, что он мог некоторое время прослужить водителем санитарного автомобиля в одной из транспортных автоколонн того же Всероссийского земского союза, однако документальных подтверждений этому обнаружить пока не удалось. Кроме, разве что, "шоферской" кожаной куртки, в которой Вертинский запечатлен на известной фронтовой фотографии....Возвращение "брата Пьеро" с войны было горьким. В Москве вчерашнего санитара застало известие о трагической смерти сестры Надежды (передозировка наркотиками), которая была для него очень близким человеком. Больше Александр Вертинский никогда не надевал военной формы, даже в качестве сценического костюма. С подмостков пел трогательный и грустный Пьеро, то в белом, то в черном, но никогда - в хаки. Скромный герой Первой мировой - военный медик Александр Вертинский.

Михаил Кожемякин

feldgrau.info

Творчество Вертинского и его последователей

Вертинский в гражданскую войну был простым мед.братом

Александр Вертинский. Человек сложной судьбы, сумевший побывать на разных сторонах баррикад в начале 20го века, и в творчестве которого отразилась эта великая трагедия русского народа.Иногда целые нации заходят в тупик, как это было в 20 веке, когда в братоубийственной войне русские убивали русских. Когда разрушение культуры было "до основанья, а за тем" и которое поныне пролегает глубокой душевной раной и болезнетворной идеей фикс у нашей нации.Саша Вертинский сейчас как никогда понятен и актуален. Когда нация разрушена, есть кучки разных групп, а то и просто "атомизированных представителей культуры". слабо взаимосвязанных и мало понимающих: что же дальше. Ждущих некоего часа Икс. Как будто он что-то исправит за них.

Вертинский видел и горе гражданской войны, и про это есть у него строки:

Я не знаю зачем и кому это нужно.

Кто послал их на смерть недрожащей рукой.

Только так бесполезно, так зло и ненужно

Опустили их в Вечный Покой.Он видел горечь белой эмиграции, и это тоже звучало в его творчестве (у меня с этим периодом больше всего ассоциируется танго "Магнолия"). Он нашел в себе мужество вернуться, настоящее смирение принять свою Родину такой, какой она стала, помогал в тяжкие годы Великой Отечественной. И вырастивший тоже великих дочек.

Впрочем, я увлекся. Послушайте самого Вертинского. Послушайте, как воспринимается он сейчас другими музыкантами.

А.Вертинский - За кулисами

Полвека своей жизни кумир эстрады начала 20 века Александр Вертинский оставался неизменным поклонником примадонны оперетты Екатерины Орловской, но, по словам свидетелей, все его попытки предложения руки и сердца оставались безуспешными. То же случилось и с его последним, ультимативным предложеним в Шанхае, когда ему стукнуло 50. И только после этого отказа он довольно скоро женился.Судьбы их навсегда разошлись. Но, тем не менее, осталось документальное свидетельство еще одной встречи - пластинка, датированная 56-м годом, подписанная его рукой: "Старому другу Катюрочке от ее давнишнего поклонника на добрую память. Александр Вертинский... "Екатерина Орловская до конца жизни так и не вышла замуж. Нетрудно догадаться, что ее образ остался во многих песня всемирно известного русского Пьеро. По предлположению и эта песня имеет отношение к их романтической истории.В клипе использована единственная уникальная фотография Екатерины Орловской (1946), которую бережно хранят потомки ее друзей.

Дым без огня (Вертинский) в исполнении Марка Шмулевича, Бостон 2008.

Интересный вариант от актрисы театра "Попугай Флобер"

Татьяна Кабанова - Кокаинеточка

Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка,Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?Вашу тонкую шейку едва прикрывает горжеточка,Облысевшая, мокрая вся и смешная, как Вы.

Вас уже отравила осенняя слякоть бульварнаяИ я знаю, что крикнув, Вы можете спрыгнуть с ума.И когда Вы умрете на этой скамейке, кошмарная,Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма...

Так не плачьте ж, не стоит, моя одинокая деточка,Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы.Лучше шейку свою затяните потуже горжеточкойИ ступайте туда, где никто Вас не спросит, кто Вы.

На англицком, странно звучит.

Marc Almond & Boris Grebenshikov - Nuit De Noel

Александр Вертинский - Рафинированная женщина

Рафинированная женщина

Разве можно от женщины требовать многого?Вы так мило танцуете, в Вас есть шик!От Вас и не ждут поведения строгого,Никому не мешает Ваш муж - старик.

Только не надо играть в загадочность,И делать из жизни ле вин трист...Это все чепуха, да и Ваша порядочностьЭто тоже - фиговый лист.

Вы несомненно с большими данными,Три - четыре банкротства - приличный стаж.Вас воспитали чуть-чуть по-странному,Я бы сказал - европейски - фокстрот и пляж.

Я Вас понимаю, Я Вам так сочувствую,Я готов разодраться на сто частей,В восемнадцатый раз я спокойно присутствуюПри одной из обычных для Вас смертей.Я давно уже выучил все завещаниеИ могу повторить в любой момент:Фокстерьера Люлю отослать в Испанию,Где живет Ваш любовник, один студент.Ваши шляпки и платья раздать учащимся,А де су сдать в музей прикладных искусств,А потом я и муж - мы вдвоем потащимсяПокупать Вам на гроб сирени куст.Разве можно от женщины требовать многого?Там, где глупость - божественна, ум - ничего.

Александр Вертинский - Матросы

Александр Вертинский - Песня о Сталине

Очень странная песня про Сталина.Чуть седой, как серебряной тополь,Он стоит, принимая парад,Сколько стоил ему Севастополь,Сколько стоил ему Сталинград!

Эти чёрные тяжкие годы,Вся надежда была на него.Из какой же могучей породыСоздавала природа его?

Побеждая в военной науке,Вражьей кровью окрасив снега,Он в народа могучие руки,Обнаглевшего принял врага!

И когда подходили вандалыК нашей древней столице отцовГде нашёл он таких генераловИ таких легендарных бойцов?

Александр Вертинский - Ворчливая песенка

легкая ирония на тему "отцов и детей"

Александр Вертинский - Маленький креольчик

МАЛЕНЬКИЙ КРЕОЛЬЧИКВере Холодной

Ах, где же Вы, мой маленький креольчик,Мой смуглый принц с Антильских островов,Мой маленький китайский колокольчик,Капризный, как дитя, как песенка без слов?

Такой беспомощный, как дикий одуванчик,Такой изысканный, изящный и простой,Как пуст без Вас мой старый балаганчик,Как бледен Ваш Пьеро, как плачет он порой!

Куда же Вы ушли, мой маленький креольчик,Мой смуглый принц с Антильских островов,Мой маленький китайский колокольчик,Капризный как дитя, как песенка без слов?..1916, Москва

musicaserdca.ru

Александр Вертинский. Одна ночь из жизни санитара

Александр Николаевич Вертинский.

Русский эстрадный артист первой половины XX века, кумир и любимец публики, поэт, певец, композитор и киноактёр. Человек удивительной судьбы. Отец двух потрясающих красавиц – актрис Марианны и Анастасии Вертинских. Грустный Пьеро. Комичный горемыка. Печальный шут. Созданные им образы наивных, восторженных, жеманных, утончённых страдальцев, вечно грезящих о чём-то, были символами ушедшей эпохи. Эпохи, которую смёл Ветер Русских Революций.

Совсем недавно я узнал о неизвестной мне страничке из биографии великого артиста. Сказать, что я был шокирован – это ничего не сказать! Оказывается, Александр Вертинский, этот хрупкий интеллигент, этот грустный клоун, этот бывший кокаинист, этот не от мира сего странный персонаж с мертвенно-белым гримом на лице,… во время Первой Мировой Войны ушёл добровольцем на фронт и даже получил там лёгкое ранение.

В окопы на передовую его, конечно, не отправили, а распределили санитаром на 68-й санитарный поезд Всероссийского союза городов. Этот состав курсировал между фронтом и Москвой. Перевязки легкораненым воинам делали сёстры милосердия. А Вертинский работал только с тяжелыми.

В санитарном поезде была книга учёта, в которую записывалась каждая перевязка. Согласно этой книге за время своей службы Александр Вертинский сделал 35 000 перевязок. Тридцать пять тысяч раз кровавые и гнойные бинты менялись им на чистые.

Но больше всего меня впечатлил один его совершенно невероятный поступок. Настоящий мужской поступок. Медицинский подвиг! О нём и расскажу в своей заметке.

Однажды в вагон к Вертинскому положили раненого полковника. У него было очень тяжелое, фактически смертельное ранение – пуля у сердца. Старший военный врач, который командовал погрузкой, сообщил, что полковник – не жилец, а операцию ему сделать не смогли по причине отсутствия в полевых условиях специальных инструментов.

Вертинский положил полковника на перевязочный стол. Поездной врач по фамилии Зайдис покрутил головой: ранение было весьма замысловатое. Входное отверстие от пули – не больше замочной скважины, крови почти не было. После осмотра доктор Зайдис сказал; что вынуть пулю они не сумеют, потому как это очень тяжёлый случай, и вообще, хирургические операции в поезде во время движения запрещены, вся надежда на хорошо оборудованный госпиталь, но до него полковник не доживет. После чего Зайдис вымыл руки и ушёл к себе в купе.

Внезапно Вертинский вспомнил, что однажды командование его посылало в магазин хирургических инструментов фирмы «Швабе», где он приобрёл всё, что ему поручили закупить. Но в том магазине он совершил самовольный поступок – купил длинные тонкие щипцы, которых не было в списке. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались поперечными зубчиками.

Назывались эти щипцы – корнцанги. Причина незапланированной покупки была далека от медицины – Вертинскому они понравились своим «декадентским» видом. И вот, глядя на несчастного полковника, Вертинский вдруг вспомнил об этих «декадентских» щипцах.

И тогда Александр решил: была – не была! Он разбудил санитара Гасова, который до войны был мороженщиком, и попросил его помочь. Потом нашел корнцанги, прокипятил их и положил в спирт. Часы показывали три часа ночи. Полковник был без сознания. Вертинский разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое-то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое-то твёрдое препятствие. Неужели пуля? Вагон трясло. Санитара, невольно ставшего хирургом, шатало. Сердце его колотилось, как бешеное. Захватив твёрдый предмет, Александр стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: это была пуля!

Кто-то тронул его за плечо. Доктор Зайдис стоял за спиной, бледный как мел. Дрожащим голосом он сказал Вертинскому: - За такие штучки отдают под военно-полевой суд...

Но дело было уже сделано. И сделано оно было весьма успешно. Вертинский промыл рану, перебинтовал её, и впрыснул полковнику камфару. К утру тот пришел в себя. И был благополучно доставлен в Москву, в госпиталь. Полковник выжил только благодаря простому санитару. Александр Вертинский был счастлив, как никогда в жизни!

Вот вам и грустный клоун Пьеро, вот вам и печальный шут, утончённый и хрупкий интеллигент. Если вам интересна личность этого великого артиста, то рекомендую прочитать книгу его воспоминаний под названием "Дорогой длинною". Там собраны его рассказы, стихи, песни, размышления и письма.

В этой книге история про операцию с помощью «декадентских» щипцов заканчивается очень красивыми строчками. Автор вообразил себе ситуацию о том, как вверху на Небесах ангелы пришли к Богу с докладом о делах человеческих. Процитирую этот фрагмент.

« – Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог…

– Да так... актёр какой-то, – ответил дежурный ангел. – Бывший кокаинист.

Господь задумался.

– А настоящая как фамилия?

– Вертинский.

– Ну, раз он актёр и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте всё это на миллион и верните ему в аплодисментах.

С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я всё боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я, в самом деле, как зверь!...»

Конец цитаты. И заметке тоже конец. Всё. Точка.

polzam.ru

Служители музы Серебряного века на фронтах Первой мировой. АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ.

В связи с приближающимся столетним юбилеем начала Первой мировой войны, в Российской империи официально именовавшейся Второй Отечественной, приступаю к серии материалов о людях искусства эпохи Серебряного века, декаданса или "благородного гниения" (как вам будет угодно), сражавшихся в рядах Российской императорской армии. Имею честь представить военного медика Александра Вертинского!

Но вот - ВОЙНА... Александр Вертинский попал на нее так, словно судьба (или Бог) привела его за руку на эти кровавые подмостки.Из воспоминаний дочери артиста Анастасии Вертинской: "Отец увидел толпу людей возле особняка купеческой дочери Марии Морозовой на Арбате. Это с вокзала привезли раненых. Их выносили на носилках из карет, а в доме уже работали доктора. Отец просто подошел и стал помогать. Врач присмотрелся к высокому пареньку и позвал к себе в перевязочную - разматывать грязные бинты и промывать раны.— Почему именно меня? — спросит Вертинский позднее.И услышит:— Руки мне твои понравились. Тонкие, длинные, артистичные пальцы. Чувствительные. Такие не сделают больно.За неспешной работой прошла ночь, другая, третья... Парень едва держался на ногах, но духом не падал, и в перевязочной ему нравилось. Врач, поняв, что с помощником повезло, стал учить его «фирменному» бинтованию. Вертинский успевал читать раненым, писать за них письма домой, присутствовал на операциях, которые делал знаменитый московский хирург Холин запоминал, как мягко, но уверенно работает тот с инструментом... "Вскоре Вертинский поступает санитаром в команду 68-го санитарного поезда имени Марии Саввишны Морозовой Всероссийского союза земств и городов. Поезд, начальником которого являлся граф Никита Толстой, выполнял задачи по доставке раненых и больных с передовой в московские госпиталя и оказанию им в пути квалифицированной медицинской помощи (санобработка, перевязка, первичные хирургические операции). Просуществовала эта санитарно-транспортная единица до 1916 г.Здесь было бы не лишним пояснить, что созданный 30 июля 1914 г. Всероссийского союза земств и городов являлся общественной организацией, занимавшейся первоначально организацией добровольной помощи фронту (пока с 1915 г. не начал ожидаемо съезжать в политические интриги), и его санитарные, строительные, транспортные и тому подобные формирования имели как бы полувоенный-полугражданский статус. Их чины официально не являлись военнослужащими Российской императорской армии, хотя исполнение воинской повинности им засчитывалось. Следовательно, санитар Александр Вертинский, выражаясь современным языком, являлся вольнонаемным гражданским специалистом военно-медицинской службы. Он носил военную форму со специальными знаками отличия военного медика, включая кокарду установленного образца с изображением Красного Креста, в которой и запечатлен на своей самой известной фотографии военной поры. Однако красивая легенда, согласно которой Александр Вертинский, поступая на службу, скрыл свое настоящее имя и записался просто как "брат Пьеро", скорее всего, лишена основания. Служащие Всероссийского союза земств и городов имели вполне официальный статус, их личные данные соответственно учитывались, тем более, что любое благое начинание в России неизбежно обрастает бюрократией. Скорее всего, "брат Пьеро" - шутливое прозвище, которое получил артистичный и элегантный доброволец среди своих товарищей и раненых. А тонкие пальцы "брата Пьеро" неутомимо выполняли свою грязную и благородную работу...Из воспоминаний дочери артиста Анастасии Вертинской: "Вскоре отец до того набил руку, освоил перевязочную технику, что без конца удивлял ловкостью, быстротой и чистотой работы, — писала Анастасия Александровна. — Выносливый, высокий, он мог ночами стоять в перевязочной, о его руках ходили легенды, а единственный поездной врач Зайдис говорил: «Твои руки, Пьероша, священные. Ты должен их беречь, в перевязочной же не имеешь права дотрагиваться до посторонних предметов».Медицинский персонал 68-го поезда работал в перевязочной пятичасовыми сменами. Однако Вертинский, казалось, не знал усталости. В своем желании облегчить страдания простых крестьянских и мастеровых парней, изувеченных на передовой, этот утонченный декадент демонстрировал совершенно фантастическую выносливость и работоспособность. В журнале дежурств поезда был зафиксирован случай, когда санитар Вертинский проработал бессменно почти двое суток (!!!) Более того, "брат Пьеро" освоил практику военно-полевой медицины настолько, что мог ассистировать при проведении хирургических операций. Сам Вертинский позднее напишет: «В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!"Врачуя растерзанные войной тела, Александр Вертинский умел оставаться актером, как говорится, от Господа Бога. По его инициативе в поезде начали устраивать импровизированные концерты от раненых, чтобы хоть немного отвлечь их от страшной боли и воспоминаний об ужасах войны. Среди сестер милосердия и санитаров нашлось много образованной молодежи, умевший петь, играть на музыкальных инструментах и декламировать, но звездой этого импровизированного "санитарного театра на колесах" был, конечно же, сам Вертинский. Он пел под гитару русские и цыганские романсы, исполнял и первые песенки собственного сочинения, читал юмористические рассказы Надежды Тэффи, стихи Блока и Северянина. Многим вчерашним выходцам из окопного ада эта "самодеятельность медперсонала" представлялась, наверное, ангельским пением.Из воспоминаний дочери певца, Марианны Вертинской: «Однажды отцу приснился сон: будто Бог спросил у ангелов: «А кто этот Александр, что поет песни?» Ему ответили: «Это тот самый санитар, который в войну сделал более 35 тысяч перевязок». «Так пусть же каждая перевязанная рана отзовется ему в три раза большим числом аплодисментов», — вспоминает Марианна. — С тех пор папа перед выходом на сцену думал: «Интересно, не вышел ли лимит на эти аплодисменты?»Известно, что в 68-м санитарном поезде санитар Александр Вертинский проработал до января 1915 г. В то же время его уход с военно-медицинской службой датируется весной 1915 г. Известно, что он уволился после легкого осколочного ранения, полученного при обстреле германской артиллерии на Северо-Западным фронте. В остальном этот период фронтовой работы Александра Вертинского до сих остается своеобразным "белым пятном". Бытует предположение, что он мог некоторое время прослужить водителем санитарного автомобиля в одной из транспортных автоколонн того же Всероссийского земского союза, однако документальных подтверждений этому обнаружить пока не удалось. Кроме, разве что, "шоферской" кожаной куртки, в которой Вертинский запечатлен на известной фронтовой фотографии....Возвращение "брата Пьеро" с войны было горьким. В Москве вчерашнего санитара застало известие о трагической смерти сестры Надежды (передозировка наркотиками), которая была для него очень близким человеком. Больше Александр Вертинский никогда не надевал военной формы, даже в качестве сценического костюма. С подмостков пел трогательный и грустный Пьеро, то в белом, то в черном, но никогда - в хаки. Скромный герой Первой мировой - военный медик Александр Вертинский._____________________________________________________________________________________Михаил Кожемякин

Источники:http://odnarodyna.com.ua/node/8141http://www.sweetstyle.ru/style/main/raz/monitor/2009/1030http://newstyle-mag.com/data/aleksandr-vertinskij-chelovek-spektakl.htmlи другие.

m1kozhemyakin.livejournal.com

Александр Вертинский – военный санитар (Часть 2)

Госпитальный поезд № 68, курсирующий с передовой в тыл – это кошмарные серые вагоны, заполненные тяжело раненными и умирающими людьми. Кровь, грязь, стоны умирающих людей, бессилие от невозможности всем помочь – эти ужасные страдания людей переворачивали сознание Вертинского. После богемной беззаботной жизни, шампанского, салонного пения перемешанного с кокаином – ад санитарного поезда, слишком резкий переход. Он писал позже:

«У нас в поезде солдаты молчали, покорно подставляли обрубки ног и рук для перевязок и только тяжело вздыхали, не смея роптать и жаловаться. Я делал все, что в моих силах, чтобы облегчить их страдания, но все это, конечно, была капля в море!».

Вертинский великолепно освоил перевязочную технику. Он мог работать часами, когда уже другие санитары валились с ног от усталости. Поездной врач Зайдис говорил Вертинскому:

— Твои руки, Пьероша, священные. Ты должен их беречь, в перевязочной же не имеешь права дотрагиваться до посторонних предметов.

Зачастую, чтобы отлечь раненных от страданий и не заснуть самому, Вертинский пел. Иногда, после бессонных ночей, его просили еще и спеть. Был случай, когда исполняя умирающему солдату колыбельную на слова Константина Бальмонта, он заснул и проснулся утром, положив голову уже на труп слушателя.

Его песенки становятся популярными среди солдат и офицеров, докторов и сестер милосердия. Именно там, на фронте, в санитарном поезде, курсирующем между окопами под Вислой и Неманом, укреплениями под Барановичами, линией фронта под Лидой и родился тот сценический образ Вертинского, который прославил его во всем мире. Вымазав лицо белилами, облачался в «концертный» санитарный халат с пришитыми к нему помпонами и длинными рукавами и пел. Старшая медсестра поезда, графиня Татьяна Толстая, которая сама писала популярные романсы, твердо говорила Вертинскому:

«- Ваше призвание - сцена, вот кончится война, и займитесь песнями».

Если в довоенное время, его лирический герой был, как бы размыт, неустойчив, то сейчас он выкристаллизовался, стал ясным и четким. Он поет на стихи популярных поэтов Блока, Бальмонта, Северянина. И продолжает сочинять и свои песни.

Я не знаю, зачем и кому это нужно,

Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,

Только так беспощадно, так зло и ненужно

Опустили их в вечный покой.

Осторожные зрители молча кутались в шубы,

И какая-то женщина с искаженным лицом

Целовала покойника в посиневшие губы

И швырнула в священника обручальным кольцом.

Закидали их елками, замесили их грязью

И пошли по домам, под шумок толковать,

Что пора положить бы конец безобразию,

Что и так уже скоро мы начнем голодать.

Но никто не додумался просто стать на колени

И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране

Даже светлые подвиги - это только ступени

В бесконечные пропасти к недоступной весне!

Я не знаю, зачем и кому это нужно,

Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,

Только так беспощадно, так зло и ненужно

Опустили их в вечный покой.

Санитарные будни продолжаются. Вертинский читает и пишет письма родным раненных воинов, ассистирует на операциях, так как квалифицированных специалистов не хватало. И бинтует, бинтует, бинтует. Певец вспоминает:

«В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!».

Особенно запомнился Александру Николаевичу один случай. Поступил тяжелораненый полковник. Ему сделали очень сложную операцию, но пулю извлечь из тела не смогли. Она находилась рядом с сердцем. И посчитали, что он уже умер. На свой страх и риск, дело то подсудное, Вертинский не имел право заниматься врачебной деятельностью, да и попросту не умел особо ничего делать, он вытаскивает сам пулю. Из тела, приготовленного к захоронению. В тайне, от всех. И это ему удается. За врачебным занятием его застает начальство, Вертинский получает нагоняй, полковнику впрыснули камфору, и к утру, он очнулся. Он остался жив только благодаря Александру Николаевичу. Вертинский его довез до Москвы, где сдал в госпиталь Марии Морозовой знаменитому хирургу Холину.

Тогда, в те годы Вертинскому приснился сон. Который он потом, много-много лет спустя, рассказал своей дочери Анастасии Вертинской. Вот как она передает его:

«Будто стоит он на залитой солнцем лесной поляне, где сам Бог вершит суд над людьми после того, как ему доложат о делах человеческих.

- Кто этот брат Пьеро? - спрашивает Творец у дежурного ангела (ни того, ни другого поэт не видит).

- Начинающий актер.

- А твоя настоящая фамилия? — обращается к нему Бог.

- Вертинский.

- Но этот актер сделал 35 тысяч перевязок. И, как Алеша Карамазов, свято верил в свой подвиг. Умножьте перевязки на миллион и верните ему в аплодисментах, - сказал Он ангелам».

Постепенно выступления перед ранеными переросли в настоящие концерты. К 1917 году Вертинский уже признанный актер в России. Его популярность растет. Халат и образ грустного Пьеро – в прошлом. Теперь он со своими песенками выступает в сценическом фраке, аккомпанируя себе на рояле.

Один из концертов Вертинского произошел в Петрограде именно 25 октября 1917 года по старому стилю. В день Октябрьской революции.

Его коллеги по перу и богеме по-разному отнеслись к революции. Кто-то ее принял, как Брюсов или Блок, кто-то уехал, как Бальмонт или Мережковский. Кто-то просто поддался ходу событий и эмигрировал несознательно. Вертинский уезжает на юг, где еще не было новой власти. Два года он выступал в Екатеринославле, Одессе, Крыму. Однако, Гражданская война докатилась и туда и вскоре, осенью 1920 он вместе с Белой армией и генералом Врангелем, эвакуируется в Константинополь.

В Турции Вертинский покупает на черном рынке греческий паспорт на имя некоего Александра Вертидиса, с которым он и объехал весь свет со своими концертами. Он гастролировал в Турции, Румынии, Польше, Германии, Франции, Англии, Италии, США и Китае. Александр Николаевич достиг действительно мирового признания, стал без преувеличения звездой. Он дружил Альбертом Эйнштейном, Дугласом Фербенксом, Чарли Чаплиным, Федором Шаляпиным, Марлен Дитрих. Знакомства с ним искали шведский король Густав, король Испании Альфонс, принц Уэльский, Вандербильды, Ротшильды. Его пластинки расходились огромными тиражами. На концертах всегда был аншлаг.

Попадали его песни и в СССР. Знаменитый Дмитрий Дмитриевич Шостакович писал: «Вертинский в сотню раз музыкальнее нас, композиторов».

Но Александра Николаевича очень тянуло на родину. Он любил Россию, тосковал по ней. Вот что он пишет В.М. Молотову в 1943 году: «Двадцать лет я живу без Родины. Эмиграция — большое и тяжелое наказание. Но всякому наказанию есть предел. Даже бессрочную каторгу иногда сокращают за скромное поведение и раскаяние. Под конец эта каторга становится невыносимой. Жить вдали от Родины теперь, когда она обливается кровью, и быть бессильным помочь ей - самое ужасное».

По снежным дорогам России,

Как стаи голодных волков,

Бредут вереницы немые

Плененных германских полков.

Не видно средь них командиров.

Навеки замкнуты их рты.

И жалко сквозь клочья мундиров

Железные блещут кресты.

Бредут сквозь донские станицы

Под дьявольский посвист пурги

И прячут угрюмые лица

От русского взгляда враги.

И холод, и жгучие раны

Терзают усталую рать,

И кличут в бреду капитанов,

И маршала просят позвать.

Но смерть в генеральском мундире,

Как маршал пред бывшим полком,

Плывет перед ними в эфире

На белом коне боевом.

И мстительный ветер Отчизны

Заносит в серебряный прах

Останки покойных дивизий,

Усопших в российских снегах.

И сквозь погребальную мессу,

Под вьюги тоскующий вой,

Рождается новая песня

Над нашей Великой Страной.

В том же 1943 году просьба А.Н. Вертинского о предоставлении ему советского гражданства была удовлетворена. Певец вернулся на Родину.

Он очень много гастролирует. Снимается в кино. Получает Государственную (Сталинскую) премию.

В свое время, еще в эмиграции в Шанхае, великий Федор Иванович Шаляпин подарил Вертинскому свою фотографию, написав на ней: «Великому сказителю земли русской Александру от странника Федора». Очень верная характеристика Вертинского. Он действительно сказитель целого поколения русских людей. Переживших кровавую Первую мировую войну, революцию, гражданскую войну, скитания по всему свету в эмиграции, страшную Великую Отечественную и оставшихся верными Родине.

Владимир Казаков

www.postkomsg.com

Волшебные «журавли» Вертинского | Регионы

Солдаты покорно подставляли обрубки ног и рук Вертинскому для перевязки. Он до того набил руку, освоил перевязочную технику, что без конца удивлял ловкостью, быстротой и чистотой работы.

Мир чудесами не строится, и все же жизнь без них была бы не такой загадочной и интересной. Я проходила стажировку в ИТАР–ТАСС, и в редакции культуры мне организовали две встречи с потрясающими людьми — кутюрье Пьером Карденом и актрисой Анастасией Вертинской, что само по себе было чудом. Тоненькая, синеглазая Анастасия Александровна, только что снявшаяся в фильме «Безымянная звезда», работала над дневником горячо любимого отца — актера и литератора, автора и исполнителя необычайно популярных песен.

В 1919 году он, 30-летний и уже известный, эмигрировал из охваченной огнем гражданской войны страны — и 24 года ждал встречи с Родиной. На многочисленные просьбы о возвращении в Россию ему отказывали. В вину ставили факт, что он — единственный гражданский пассажир — отплыл в Константинополь на пароходе со штабом барона Врангеля.

Александр Николаевич давал концерты в Германии, Польше, Англии, Франции, Италии, Китае, США, стал звездой мировой величины. Пластинки с записями Вертинского все же проникали в СССР; их любил слушать Сталин, и это сыграло свою роль — в 1943 году певец, наконец, навсегда приехал в Москву, где после его концерта Дмитрий Шостакович сказал: «Вертинский в сотню раз музыкальнее нас, композиторов».

Так получилось, что пять часов мы говорили с Анастасией о ее отце, и если бы на интервью было отпущено времени больше, проговорили бы еще столько же. Полная приключений и скитаний жизнь, дружба с Альбертом Эйнштейном, Дугласом Фербенксом, Чарли Чаплиным, Федором Шаляпиным, Иваном Мозжухиным, Верой Холодной, Марлен Дитрих были полны маленьких чудес. Об одном из них, медицинском, хочется рассказать особо, любителям творчества «Пьеро русской сцены» эта страница жизни неизвестна.

В госпитале Морозовой

Родители Александра Вертинского умерли рано. Его воспитывали тетки с отцовской и материнской сторон. Не по годам вытянувшемуся подростку хотелось одного — есть. Но с едой было туго в Киеве, и еще голоднее — в Москве, куда начинающий поэт и актер приехал в надежде покорить ее сцену. 1914 год, везде властвует смерть — первая мировая. Ежедневно, совсем не по-богемному умирают люди. С фронта везут эшелоны раненых — безногих, безруких, слепых, изуродованных шрапнелью и немецкими разрывными пулями.

— Все школы, частные дома, где были большие залы, институты, гимназии, пустующие магазины приспособлены под госпитали, — рассказывала Анастасия Вертинская. — Они не только казенные. Богатые люди, настроенные патриотично, на свои деньги открывали больницы для раненых. Отец увидел толпу людей возле особняка купеческой дочери Марии Морозовой на Арбате. Это с вокзала привезли раненых. Их выносили на носилках из карет, а в доме уже работали доктора. Он подошел и стал помогать. Врач присмотрелся к высокому пареньку и позвал к себе в перевязочную — разматывать грязные бинты и промывать раны.

— Почему именно меня? — спросит Вертинский позднее.

И услышит:

— Руки мне твои понравились. Тонкие, длинные, артистичные пальцы. Чувствительные. Такие не сделают больно.

За неспешной работой прошла ночь, другая, третья… Парень едва держался на ногах, но духом не падал, и в перевязочной ему нравилось. Врач, поняв, что с помощником повезло, стал учить его «фирменному» бинтованию. Вертинский успевал читать раненым, писать за них письма домой, присутствовал на операциях, которые делал знаменитый московский хирург Холин; запоминал, как мягко, но уверенно работает тот с инструментом.

Медбрат Пьеро

Мария Саввишна Морозова организовала свой санитарный поезд. Начальник его граф Никита Толстой просил всех помочь перекрасить 25 вагонов в серый цвет, чтобы состав был не так заметен для вражеской авиации. Вагоны отмывали до блеска, красили, раскладывали тюфяки. Оборудовали кухню, аптеку, склады, вагон для персонала. Поезд подчинялся «Союзу городов», его порядковый номер — 68. За медикаментами и инструментарием отправляли медбрата Пьеро — под таким именем записался Вертинский. Одинокий печальный паяц, грезящий о невозможном — этот образ принес ему славу в маленьком «Театре сольных выступлений», пусть поможет и в санитарном поезде. Никита Толстой дал деньги и список: что купить в московском магазине «Швабе», торгующем хирургическим инструментом.

Александр Николаевич приобрел все, что ему поручили, но деньги еще оставались. Взгляд упал на длинные тонкие щипцы, на которых висела бирочка: «корнцанги». В списке такого названия не было, но щипцы так понравились медбрату своим «декадентским видом», что он купил их. Корнцанги были длинные, кривые и заканчивались двумя поперечными иголочками для захвата и подачи стерильного инструмента и перевязочного материала. Когда он выложил покупки перед графом Толстым, тот напустился на «Пьерошу»:

— А эти «журавли» зачем? Вот запишу их на твой счет, один раз заплатишь, больше своевольничать не будешь!

Но все же ничего высчитывать не стал. Видел, как покорно подставляли солдаты обрубки ног и рук Вертинскому для перевязки. Он до того набил руку, освоил перевязочную технику, что без конца удивлял ловкостью, быстротой и чистотой работы. Выносливый, высокий, он мог ночами стоять в перевязочной, о его руках ходили легенды, а единственный поездной врач Зайдис говорил:

Каждые 5 часов менялись сестры, а заменить Вертинского было некому — он уже двое суток на ногах. Наконец, Зайдис приказывает ему идти спать в свое купе. Он тенью движется по вагонам, в которых раненые лежат, стонут, плачут, бредят. От усталости в глазах круги, и вдруг кто-то хватает Вертинского за ноги:

— Пьероша, спойте мне что-нибудь.

— Боже мой, вы бредите или серьезно?

— Умоляю вас, спойте, я скоро умру…

Вертинский видит повязку, мокрую от крови. Опускается на край носилок и поет «Колыбельную» на слова Бальмонта.

Утром сестры отыскали Пьеро в груде человеческих тел. Он спал, положив голову на грудь солдата, которому «Колыбельная» облегчила переход в мир иной.

Санитарный поезд № 68 ходил от фронта до Москвы и обратно. Когда ехали порожняком, он развлекал товарищей — медсестру Наташу Третьякову (за нею и Вертинским был закреплен вагон для самых тяжелых раненых), санитара Гасова (до войны работал мороженщиком), старшую медсестру поезда, очаровательную, благородную барыню Татьяну Толстую, сестру графа Толстого. Татьяна Константиновна писала романсы, ее хит «Спи, моя печальная» на слова Бальмонта знала вся Москва. Она сразу оценила талант Пьеро — его шуточные стихи, пародии, которые он пел на какой-нибудь знакомый мотив под гитару.

— Ваше призвание — сцена, вот кончится война — и займитесь песнями, — говорила она.

Под стук колес он вывел строки стихотворения:

«Я не знаю, зачем и кому это нужно,

Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,

Только так беспощадно, так зло и ненужно

Опустили их в Вечный Покой…»

Спасение полковника

В Польше шли трудные бои, немцы стреляли двое суток без перерыва разрывными пулями, все раненые были тяжелые, а их несли и несли. Вертинский перевязывал в оранжерее, принадлежавшей польскому пану, и впервые за военный год свалился от усталости. Товарищи отнесли его спящего в вагон. Проснулся от того, что в ноги ему «валетом» подложили раненого. Старший военврач сурово сказал:

— Вагоны забиты до отказа. Возьми этого полковника, я не хочу, чтобы он умер на пункте. До Пскова он не дотянет. Сбросите его по дороге.

— А что у него?

— Пуля около сердца. Не смогли вынуть — инструментов нет. Он так или иначе умрет. Возьмите, а там сбросите…

Сон как рукой сняло. Это же человеческая жизнь, неужели ничего нельзя сделать? Как только поезд тронулся, Вертинский положил полковника на перевязочный стол и позвал Зайдиса. Тот покрутил головой, что и без слов означало: безнадежен. Видимо, пуля на взлете вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу, но, не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие было маленьким, словно замочная скважина в кукольном замке, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал вокруг запекшейся ранки йодом и велел Пьероше наложить бинты. Удивленному медбрату он сказал, что извлечь пулю невозможно. Операции в поезде запрещены, к тому же он не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. А до ближайшего поезд успеет лишь завтра к вечеру. По всему видно, до завтра несчастный не доживет.

Зайдис вымыл руки и вышел из вагона. А Вертинский стал думать: как помочь полковнику. На вид тому было лет сорок. Правильные черты мужественного лица, красиво очерченные запекшиеся губы, словно кисточкой художника «нарисованы» брови. По такому красавцу не одно женское сердце плачет. Как же его спасти?

— Господи, вразуми меня! — взмолился Вертинский. — Подскажи, чем извлечь пулю?

И тотчас его осенило: надо искать «декадентские» щипцы. Вспомнил, куда забросил эти «журавли». Разбудил санитара Гасова, велел зажечь автоклав. Прокипятил корнцанги, положил в спирт. Было 3 часа ночи. Эх, была-не была! Полковник все равно умирает. Без сознания. Разрезал повязку, смазал спиртом всю кожу живота и осторожно стал вводить щипцы в ранку. Как назло, поезд набрал ход, вагон трясло, «хирурга» шатало, но за долгое время работы он научился манипулировать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Щипцы уперлись во что-то твердое. Захватив препятствие, а «журавли» делали это классно, стал медленно выводить корнцанги из тела. На конце их точно была пуля! Санитар перекрестился.

И в этот момент кто-то ударил Вертинского в плечо. Обернувшись, он увидел белое, как полотно, лицо Зайдиса.

— За такие штуки отдают под трибунал, — закричал он срывающимся голосом.

Но, к удивлению «хирургов», стал им помогать. Промыл рану, заложил в нее марлевую турунду; перебинтовал и впрыснул полковнику камфору.

К утру полковник пришел в себя. В Пскове Вертинский его не сдал — довез до Москвы, где в госпитале Марии Морозовой поставил носилки с раненым у ног знаменитого хирурга Холина.

— Этот человек мне очень дорог. Из-за него меня чуть не расстреляли. Спасите его, доктор.

— Брат, что ли?

— Да нет, я даже не знаю, как его зовут. О себе он вам сам расскажет. А мне пора на фронт. Поезд уходит через два часа…

Впервые ему не хотелось спать. В душе все пело — и он понял, за что врачи любят свою профессию. Одна спасенная жизнь перекрывает любые негативные эмоции.

В поезде велась книга, в которую записывалась каждая перевязка. Вертинский работал только на тяжелых. Мастерски выполняя туалет кожи вокруг раны, используя спирт, аммиак, очищенный скипидар, камфорный спирт в смеси с эфиром, в зависимости от признаков воспаления. Легкие перевязки делали сестры. Когда он закончил службу на поезде, а это произошло в 1916 году, на его счету было 35 тысяч перевязок.

Через год Александру Николаевичу приснился сон, который много позднее так впечатлит его маленькую дочку Анастасию.

Будто стоит он на залитой солнцем лесной поляне, где сам Бог вершит суд над людьми после того, как ему доложат о делах человеческих.

— Кто этот брат Пьеро? — спрашивает Творец у дежурного ангела (ни того, ни другого поэт не видит).

— Начинающий актер.

— А твоя настоящая фамилия? — обращается к нему Бог.

— Вертинский.

— Но этот актер сделал 35 тысяч перевязок. И, как Алеша Карамазов, свято верил в свой подвиг. Умножьте перевязки на миллион и верните ему в аплодисментах, — сказал Он ангелам.

И действительно, с того дня, когда Александр Николаевич сошел с санитарного поезда, ему аплодировали во всем мире. Он пел песни звонкие и печальные, протяжные и заливистые, пронизывающие сладчайшей болью и нежностью к родной земле, по которой тосковал столько лет. Запас восторженных аплодисментов иссяк в 1957 году. После сердечного приступа Вертинского не стало. Младшей дочери Анастасии было 13 лет. Но она на всю жизнь запомнила не только голос отца, но и его руки, умеющие волшебно исцелять царапины, синяки и ссадины.

Анна БОГДАНОВА, «МВ».

www.medvestnik.by

все ходят, но в обществе говорить об этом не прилично» / Бульвар

Так редко поют красиво в нашей земной глуши

Киевляне отмечают 120-летие своего земляка, всемирно известного поэта, композитора, актера и шансонье

Он родился в день весеннего равноденствия. Не потому ли обаяние манерного и при этом искреннего дарования Вертинского сродни мартовской погоде, балансирующей между холодом и теплом, мраком и светом. Оно — в мальчишеском хулиганстве, почти без перехода сменяемом жеманным заламыванием рук, во врожденном юморе, упорно борющемся с декадансом, который в то время вошел в моду. Вертинский был слишком артистичен, чтобы принимать моду всерьез, он сам был ее законодателем. Родоначальник русского шансона, он был так талантлив, что и после ухода из жизни недовоплощенная часть его натуры перетекла в актерскую звездность дочерей — Марианны и Анастасии. Впрочем, вопреки его категорическому запрету.

Марианна Вертинская и ее дочь Дарья Хмельницкая побывали на родине знаменитого отца и дедушки по приглашению любимого киевлянами Музея одной улицы, который при поддержке посольства РФ открыл выставку, посвященную жизни и творчеству Александра Вертинского. Среди раритетов выставки — листы песен, переписанных Вертинским собственноручно, табели с оценками Киевской Первой гимназии, где немного позднее и успешнее учились Булгаков и Паустовский, а Сашу из нее выгнали за лень. Снимки с Чарли Чаплином, Греттой Гарбо, Марлен Дитрих, неудачную любовь к которой Вертинский увековечил в насмешливой песенке: «Надо Вас боготворить, ваши фильмы вслух хвалить и смотреть по двадцать раз, как актер целует Вас». И, о счастливая музейная улыбка, — коробочка из-под кокаина, которым, было время, увлекался герой экспозиции.

ВНУЧКА ВЕРТИНСКОГО ДАРЬЯ ХМЕЛЬНИЦКАЯ: «ДЕДУШКА ПОДСЕЛ К БАБУШКИНОМУ СТОЛИКУ В ШАНХАЙСКОМ РЕСТОРАНЕ И, КАК ПОТОМ СКАЗАЛ: «СЕЛ — И НАВСЕГДА» «Мать моя — самая нежная и кроткая из всех четырех сестер и самая юная — пролила много слез, расплачиваясь за свою первую и последнюю любовь» (Александр Вертинский, «Дорогой длинною»).

— Семейные предания? — переспрашивает Марианна Александровна Вертинская, почти такая же роскошная красавица, как в фильме начала 60-х «Застава Ильича», где она дебютировала. Возраст выдает огрубевший голос, она говорит — от простуды. — Какие предания, если отцу было три года, когда умерла его мать, и пять, когда вслед за ней ушел его отец? Что он мог помнить?

Даша разговорчивее, открытее мамы, она охотно вспоминает все, что знает о знаменитом дедушке.

Дарья Хмельницкая:— Прабабушка Евгения Степановна Сколацкая происходила из дворянской семьи Гоголей-Яновских.

— Это те Гоголи-Яновские, которые дали миру самого Николая Гоголя? А кем был отец Александра Николаевича?

— Николай Петрович не был дворянином, в качестве адвоката он вел судебные дела. Его любовь к Евгении Степановне была очень драматична, потому что он был женат, но свою законную супругу не любил. Встретив мою прабабушку, он решил оставить прежнюю семью, но не удалось: жена не согласилась на развод.

Родственники прабабушки тоже были против их брака. И все же Николай Петрович и Евгения Степановна решили жить вместе. Прабабушка даже ушла из дома, настолько они любили друг друга. Когда, родив двоих детей — Сашу и Надю, Евгения Сколацкая умерла, безутешный вдовец каждый день ходил на ее могилку и подолгу там просиживал, даже спал на скамеечке. В конце концов он заболел чахоткой и умер.

— Александр Вертинский вспоминал: «Отца моего тетки не любили, считая его «соблазнителем» сестры и виновником ее «падения». Они даже разлучили брата и сестру, сказав Саше, что умерла Надя, а ей — что умер Саша.

— На самом деле, это был добрейший и очень ответственный человек: после смерти Евгении Степановны он усыновил Сашу и Надю, и они получили фамилию Вертинских. На похороны Николая Петровича пришел почти весь Киев, все бедняки, потому что он выступал в судах в их защиту бесплатно.

Со своей сестрой Надей дедушка впоследствии случайно встретился в Москве, некоторое время они вместе снимали комнату, потом Надин след окончательно затерялся.

«В «Народном доме» на Большой Васильковской улице были объявлены выступления Бориса Путяты. Ставили «Мадам Сен-Жен». Путята играл Наполеона... Потребовались два мамелюка для личной охраны императора. Перед появлением Наполеона они возглашают по очереди только одно слово: «Император».

— Император! — возглашает первый мамелюк.

— Импеятой! — повторяю я вслед за ним.

И меня убрали» (Александр Вертинский, «Дорогой длинною»).

— Картавость помешала Вертинскому стать актером в Театре Станиславского, но нисколько не мешала заводить многочисленные романы. Еще будучи начинающим киевским литератором, влюблялся то в одну красавицу, то в другую, пока, как он признавался, родители не увозили их из-под его «дурного влияния в какой-нибудь Могилев или Бердичев». Когда, не приняв Октябрьскую революцию, он бежал из Москвы в Одессу и Крым, а затем эмигрировал, его одиночество скрашивала польская жена. Но недолго. Потом снова продолжительная семейная неустроенность. Почему так, Даша?— Думаю, потому, что единственной женщиной, которую он по-настоящему любил, была его мама. И так было, пока он не встретил Лилю. (Свою жену Лидию Циргваву Вертинский называл Лилей. — Авт.)

Во время Первой мировой войны Александр Вертинский стал медбратом в санитарном эшелоне. Он не только оказывал помощь раненым, но и развлекал их своими выступлениями. Его называли «брат Пьеро»...

— Ваша бабушка рассказывала, как произошло их знакомство?

— В своей книге «Синяя птица любви» она написала, что их познакомили в шанхайском ресторане «Ренессанс». Вертинский давал там концерты, и бабушка их не пропускала: она знала его песни с детства. Он подсел к ее столику и, как потом сказал: «Сел — и навсегда». Бабушка может не помнить, что было вчера, потому что вчера было не очень интересно, а все, что было в ее молодости, в Китае, какой там был быт, с кем общались, куда ходили, какие были рестораны, как она встретила Вертинского, все, что с ним связано, она помнит досконально. Если спросить, что было в 1939 году 12 апреля в 5 часов дня, ответит без запинки.

Лидия Владимировна родилась и всю юность прожила в Китае. Ее мама была сибирской казачкой, а отец — мингрел, отсюда девичья фамилия бабушки — Циргвава.

— И отсюда — сказочная красота, которая поражала даже в такой крохотной роли, как птица Феникс в кинофильме «Садко», и даже в ролях таких злых персонажей, как колдунья в кинофильме «Новые похождения Кота в сапогах» и Анидаг в «Королевстве кривых зеркал». А как семья оказалась в Китае?

— Они поехали добровольцами на строительство Китайско-Восточной железной дороги. А Вертинский ездил за своей публикой. Он переезжал из страны в страну не потому, что его гнали куда-то, а потому, что там его слушали. И он всегда уезжал от войны: из Германии, где начал зарождаться нацизм, во Францию. Когда и туда пришли немцы — в Соединенные Штаты. Но там не было такого количества русских эмигрантов, которые бы его слушали, и он перебрался в Шанхай, где была огромная русско-грузинская колония.

Эмиграция гудела при одном только упоминании имени Вертинского: все знали его песни. Русское гостеприимство с грузинским колоритом задержали его в Шанхае на более долгое время, чем он планировал.

Александр Николаевич открыл даже свой ресторан, который назвал по имени экзотического цветка — «Гордения». Он угощал там друзей, пока не прогорел.

«УКРАЛИ ЧЕМОДАН, В КОТОРОМ БЫЛО ПИТАНИЕ ДЛЯ РЕБЕНКА, И ВЕРТИНСКИЙ БЕГАЛ ПО СТАНЦИЯМ В ПОИСКАХ МОЛОКА» — Что такое сильные гены — и это начинание Александра Николаевича получило продолжение в его потомках! Ваш двоюродный брат Степан Михалков, сын Анастасии Вертинской и Никиты Михалкова, стал известным московским ресторатором...

— Мы со Степаном очень дружны. Он больше всех внуков похож на дедушку. А я на Александра Николаевича похожа внутренне, я его очень хорошо чувствую, понимаю.

Степан открыл ресторан китайской кухни и назвал его в честь деда — «Вертинский». Анастасия — прекрасная кулинарка, а бабушке Лидии Владимировне вообще нет равных. В своей русско-грузинской колонии она переняла уникальные рецепты. Например, готовила на Пасху такие куличи, которые не сохнут и не портятся в течение двух месяцев.

— У них с Александром Николаевичем была большая разница в возрасте?

— 34 года. Лилина мама, как любая мать, опасалась их брака не только из-за этого. Ей не нравилось, что будущий муж «поет в кабаках».

Дочь Вертинского Марианна и внучка Дарья Хмельницкая открывали в Киеве выставку, приуроченную к 120-летию легендарного шансонье

Фото PHL

И вообще, она хотела выдать дочку замуж за какого-то англичанина-судостроителя, который за ней ухаживал. Бабушка работала в английской конторе пароходной компании «Моллер» кем-то вроде секретаря-референта, свободно говорила по-английски. Но против Вертинского не попрешь.

К тому времени он отказался от костюма Пьеро, в котором выступал в России. До октября 1917 года Пьеро был традиционным, белым, а 25 октября (по новому стилю — 7 ноября), когда у него был первый бенефисный концерт в Москве и в этот день произошла революция, превратился в черного, траурного Пьеро.

В Шанхай Вертинский приехал в элегантном смокинге. Бабушка вспоминает, что он был сшит из темно-синего материала, потому что при ярком концертном свете черный становится сизым, а темно-синий — абсолютно черным. Бабушка была по уши влюблена в его фантастически длинные, выразительные руки.

В кинофильме «Анна на шее», где дедушка сыграл князя, он говорит: «Я всегда был ценителем женской красоты. Это выше меня, дорогая». Так было и в жизни. Он не мог устоять перед самой неотразимой красавицей мира, какой была бабушка, и был полностью низвергнут из образа знаменитости в ее поклонники.

Он очень красиво ухаживал, писал удивительные письма. Читая их, понимаешь: такого не пишут сегодня и не напишут завтра. Они обвенчались, родилась мама — Марианна.

— Даша, вы говорите, что Александр Николаевич бежал от войны. А в 1943-м он как раз побежал в обратном направлении — в воюющий с фашистами Советский Союз. Да еще не один, а с молодой женой и только что родившимся ребенком.

— Да еще с тещей, на которую не давали паспорта. Но Лиля сказала: «Без мамы никуда не поеду!», и каким-то чудом им удалось взять и ее с собой. В дороге их ограбили. Самое ужасное, что украли чемодан, в котором было питание для ребенка, и Вертинский бегал по станциям в поисках молока.

Он считал, что, эмигрировав из России, совершил ошибку, и еще из Польши стал обращаться к советскому правительству с просьбой вернуть его на родину.

— И как он ее мотивировал?

— Писал, что поддался панике, когда увидел, как люди все бросают и уплывают на пароходах. Но ему ничего не отвечали.

Во время войны Александр Николаевич опять написал, теперь на имя Молотова, что в этот трудный для России период должен быть со своей родиной. При этом он не делил родину на Украину и Россию, и я тоже не могу. Наконец, в 1943 году ему разрешили вернуться, и он был счастлив.

Лидия Циргвава родилась и всю юность провела в Китае.С Вертинским она познакомилась в шанхайском ресторане. Несмотря на разницу в возрасте (34 года), они полюбили друг друга с первого взгляда

«ЛИЛЯ СТАЛА ЛОДКОЙ, КОТОРАЯ ДОЛЖНА БЫЛА ВЕРНУТЬ ВЕРТИНСКОГО В РОССИЮ» — Может быть, решающую роль сыграла его женитьба и рождение ребенка? Немолодой, связанный обязательствами перед близкими человек был Сталину уже не так страшен, как одинокий эпатажный черный Пьеро?

— Как говорит Настя, Лиля стала лодкой, которая должна была вернуть его обратно в Россию.

— Лидия Владимировна была не только удивительной красавицей и актрисой, но и профессиональным художником. А две творческие натуры редко уживаются под одной крышей. Как семье Вертинских удалось прожить свое супружество так счастливо и гармонично?

— Во-первых, почему «была»? Бабушке 86 лет, но она и сейчас выглядит потрясающе, в добром здравии, живет отдельно от мамы и Анастасии и ни в чьей помощи не нуждается. По ее стопам пошла моя старшая сестра Саша, тоже художник.

Может быть, Вертинские не выдержали бы семейной жизни, если бы были одинаково молоды. Но дедушка так наскитался, считайте с шестилетнего возраста, когда потерял родителей. И всю жизнь он искал настоящую семью. Наконец, он нашел Лилю, а вместе с ней родину и дом.

В конце концов и прабабушка стала обожать зятя, готовила ему украинские обеды — борщи, вареники, галушки. Он понял, что обрел то, чего лишился в детстве, и очень это ценил. В Москве родилась Настя. Помните песню «Доченьки» — «Где вы, мои ноченьки, где вы, соловьи?». У них была квартира, и дедушка каким-то чудом купил дачу, заработав на концертах. В отличие от теперешнего времени тогда на дачу еще можно было заработать.

Жаль только, что этой полной жизни Александру Николаевичу оставалось совсем мало. В 36 лет бабушка осталась одна и с тех пор вычеркнула мужчин из своей жизни. Она говорила: «Не представляю себе, чтобы в кресле Александра Николаевича сидел кто-то другой».

ДОЧЬ АЛЕКСАНДРА ВЕРТИНСКОГО МАРИАННА: «ОТЕЦ ДЕРЖИТ НАД НАМИ КАКОЙ-ТО ПОКРОВ» «Через несколько дней после смерти Вертинского я видела сон. Муж и я идем очень быстро по перрону вокзала вдоль стоящего поезда. Александр Николаевич держит меня под руку, очень волнуется и боится опоздать. Он уезжает, я его провожаю. Он говорит, что поезд его номер пять и вагон номер пять, а место шестое: «Лиля, не забудь». Через несколько дней на Новодевичьем кладбище, где похоронен Александр Николаевич, в конторе я получила пропуск... Развернув его, я прочитала, что Александр Николаевич Вертинский похоронен на участке номер пять, ряд пятый, место могилы шестое» (Лидия Вертинская, «Синяя птица любви»).

Александр Вертинский с доченьками Марианной и Анастасией на первомайской демонстрации в Москве, конец 40-х

Марианна Вертинская:— В начале Первой мировой войны отец служил в санитарном поезде. В его воспоминаниях написано, что Господь Бог спросил: а кто это такой, поэт Вертинский? Ему отвечают: ну, как же, это Пьеро, он делал операции в поезде и сделал около 500 перевязок. Тогда Господь говорит: «Пускай столько же или больше отдастся ему аплодисментами». «Когда я выходил на сцену, — говорил папа, — я всегда себя спрашивал: уже закончился этот запас, который я должен получить за жизнь, или еще нет?». Я считаю, что аплодисменты ему и теперь полагаются.

— Судя по песне «Доченьки» Александр Николаевич был образцовым отцом.

— Папа был колоссальным человеком, добрым, нежным, огромным выдумщиком, он устроил нам замечательное детство. Рассказывал замечательные сказки, которые сам сочинял. А как читал стихи Ахматовой, Гумилева, Мандельштама, Георгия Иванова! Тогда еще ничего было нельзя, а папа читал нам и артистам, которые приходили в наш дом. Все это преподносилось не надрывно, а с юмором, с талантом, с легкостью. Огромная нежность и благодарность за то, что он был в нашей жизни.

Я потеряла его в 13 лет, Настенька — в 11. Это человек, который много дал нам, воспитал и с того света продолжает воспитывать, опекает нас всех — и маму, и нас с Настей, и наших детей. В его жизни много мистических моментов. Отец будто держит над нами какой-то покров.

— Вы довольны тем, как в Киеве отмечают его день рождения?

— Да, очень. Отец любил песню «Реве та стогне Днiпр широкий» и перед концертами всегда распевался только украинскими песнями. Считал их очень заливистыми, мелодичными. А Киев просто боготворил и свое последнее в жизни стихотворение посвятил Киеву, значит, думал о нем: «Киев, родина нежная, звучавшая мне во сне, юность моя мятежная, наконец, ты вернулась мне».

— Марианна Александровна, говорят, вы покинули сцену Театра Вахтангова, где работали всю жизнь.

— Нет ролей.

— Даша, вы ведь учились на актрису, но не играете в театре и не снимаетесь в кино. Неужели внуков Вертинского не притягивает сцена? И никто не поет...

Анастасия и Марианна Вертинские с мамой Лидией Владимировной, урожденной Циргвавой. «Ей 86 лет, но выглядит она потрясающе, в добром здравии, живет отдельно и в ничьей помощи не нуждается»

Дарья Хмельницкая:— Мы с мамой можем петь на кухне, не больше. Анастасия имеет долю в ресторанном бизнесе Степана, выпускает пластинки Вертинского. Мама не так давно снялась в фильме «Союз без секса». Это замечательная, тонкая работа.

А я не хочу быть актрисой: у меня для этого слишком независимый характер. Сейчас создаю благотворительный фонд по борьбе с такой страшной болезнью, как рак простаты, от которой год назад умер мой папа, актер Борис Хмельницкий.

— Как вы отметили 120-ю годовщину со дня рождения Александра Вертинского?

— По-семейному, в ресторане «Вертинский».

Черно-белый Пьеро декаданса играл в него, пока был молод. Еще в эмиграции Александр Вертинский пережил угасание моды на свой стиль. Возвратившись на родину, рисковал и вовсе остаться не у дел, но ему позволили гастролировать, и он исколесил всю страну. Больше не хулиганил, не шел против течения.

Счастье возвращения на родину слилось с восторгом от победы в войне и вылилось в верноподданническое стихотворение «Он»: «Чуть седой, как серебряный тополь, он стоит, принимая парад, сколько стоил ему Севастополь, сколько стоил ему Сталинград». Существует несколько мифов о благосклонности к Вертинскому героя этих стихотворных строк, который якобы защищал стареющего артиста и его репертуар от слишком рьяных нападок.

Но вот не миф: в 1951 году за роль в кинофильме Калатозова «Заговор обреченных» Вертинский был удостоен Сталинской премии. И при этом (о время парадоксов!) советская пресса продолжала относиться к нему с подозрением. Нескончаемым шлейфом за ним продолжало тянуться его собственное самоопределение: «Я существую на правах публичного дома: все ходят, но в обществе говорить об этом неприлично».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

bulvar.com.ua