Кэрол Финч ★ Дикий мед читать книгу онлайн бесплатно
Кэрол Финч
Дикий мед
Эта книга посвящается моим детям Кристи, Джиллу и Курту с выражением большой любви, а также моему мужу Эду – с благодарностью за помощь и моральную поддержку.
Территория Нью-Мексико
1865 год
– Боже, я никогда раньше не встречала такого безлюдного края! – в отчаянии воскликнула Руби Тэтчер. – Сколько дней мы уже едем по этой земле, и до сих пор не встретили ни одной деревни!
Подняв голову, Мориа Лэверти огляделась. Солнце ярко освещало безжизненную равнину, бросая пурпурные тени на величественные склоны уходящих на север гор. Мориа думала о том, что ее больше восхищает дикая красота пустыни, чем волнует безлюдность этого забытого Богом края.
Фургон, в котором они ехали, уже несколько недель следовал в длинном караване среди других фургонов, повозок и одиноких всадников по каменистой, едва видимой дороге, тянущейся через добрую половину штата Техас.
Сейчас караван медленно подтягивался к каньону Пало-Дуро, который выглядел гигантским разрезом, разъединяющим надвое бесконечную техасскую равнину. Мориа восхищал окружающий пейзаж, но каньон показался ей наиболее живописным местом. Своеобразную красоту Мориа находила даже в лежащей по обеим сторонам дороги почти лишенной растительности земле.
Конечно, всегда найдутся люди, подобные Руби, которые будут постоянно хныкать и твердить, что в такой местности не способен выжить не только человек, но и зверь. Но именно эта дикость и первобытная красота казались Мориа прекрасными. Девушка чувствовала какое-то родство с непокоренной человеком землей, такой же забытой всеми и не понятой, как она сама.
– Готова поклясться, даже гремучая змея не способна жить в этих краях. Бог приготовил их для дьявола. – Руби огляделась вокруг с выражением крайнего недовольства на лице. – Но даже сатана убежал бы из этого ужасного места!
Резкий, полный раздражения голос Руби Тэтчер отвлек Мориа от ее размышлений.
Мориа повернула голову к Вэнсу Тэтчеру, своему отчиму, плечистому невысокому человеку, который, крепко держа в руках вожжи, правил лошадьми. Взглянув на полное недовольства лицо отчима, Мориа словно очнулась от колдовского очарования окружающего пейзажа и вернулась к своим обычным горестным мыслям. А горестей у нее было столько, что девушка иногда задавала себе вопрос: за что Бог заставляет ее так страдать?
Конечно, жизнь не может напоминать дорогу, усыпанную лепестками роз, но почему она должна быть усеяна одними колючками? Судьба определенно за что-то ополчилась на Мориа. Годы, проведенные с отчимом и мачехой, заставили ее совершенно забыть, что такое любовь и радость.
Теперь Мориа даже удивляло, что когда-то она была веселым беззаботным ребенком и шаловливо резвилась на небольшом ранчо своих родителей в Техасе, неподалеку от Остина. Все внезапно изменилось, когда на скачках лучшая лошадь конюшни сбросила с себя Майкла Лэверти. После этого дня мать больше не улыбнулась ни разу.
Мориа до сих пор не могла понять, почему Марианна Лэверти вышла замуж за Вэнса Тэтчера. Возможно, Марианне нужен был человек, который смог бы управлять ранчо, или она хотела таким образом избавиться от чувства одиночества. Так или иначе, но Марианна стала женой Тэтчера, одного из работников ранчо, который поглядывал в ее сторону уже несколько лет. Однако этот брак оказался неудачным. Как выяснилось, Вэнс был глуп, ленив и, не умея принимать самостоятельные решения, охотно слушал разного рода проходимцев. Он легко становился добычей людей, нечистых на руку – таких как Руби, которые использовали его в своих целях.
Мориа невольно бросила взгляд на Руби. Боже, как она ненавидела эту женщину! Когда мать Мориа неожиданно скончалась – это произошло пять лет назад, Руби приложила невероятные усилия, чтобы женить на себе Вэнса, ставшего опекуном Мориа. Теперь Мориа приходилось терпеть не только своего несносного отчима, но и хитрую, расчетливую и злобную мачеху, которая заставила мужа продать принадлежавшую Мориа ферму, собрать вещи и отправиться в Калифорнию.
Все ценности, хранившиеся на ферме, Руби сразу прибрала к рукам. Единственным, что осталось Мориа на память о ее семье, был золотой медальон, который мать подарила ей еще в детстве.
Хотя Мориа категорически не соглашалась продавать свою собственность и не хотела никуда уезжать, защитить свои права она не могла – ведь ей еще не исполнилось двадцати одного года. Руби отлично это знала и именно потому поспешила закончить дела с продажей. На вырученные деньги они и совершали теперь долгое путешествие на запад.
Читать дальшеЛеонид Первомайский — Дикий мед » Страница 75 » Каждый день читать книги онлайн бесплатно без регистрации
Равнодушие было во всем, что говорил и делал Петриченко. Он не мог и не хотел его скрывать. И вправду, он был ко всему равнодушен. Еще недавно он любил свои обязанности, считал их по-настоящему нужными и исполненными важного значения.
Ему казалось, что телефонные звонки, вызовы подчиненных к генералу, записывание распоряжений, напоминание о разных делах, подготовка различных бумаг и другие поручения генерала заполняют его жизнь и делают ее интересной и содержательной. Но после того, как Петриченко стал невольным свидетелем разговора Савичева с женой на завалинке под окном приемной, после того, как Володя уехал по назначению в свою часть, все, что ранее казалось Петриченко интересным и важным в его адъютантских обязанностях, вдруг сделалось для него неинтересным и лишенным всякого разумного содержания. Петриченко продолжал звонить по телефону, вызывать людей, нужных Савичеву, докладывать и записывать, но все, что раньше он делал с увлечением и любовью, выполнялось теперь с равнодушием и отвращением, настолько откровенным, что это не могло не броситься в глаза Варваре Княжич. Варвара даже пожалела Петриченко, правда особой жалостью, в которой был оттенок превосходства. Она не могла, вернувшись с плацдарма капитана Жука, не чувствовать своего превосходства перед Петриченко.
— Я выполнила задание генерала, — сказала Варвара.
— А, вы насчет этого танка, — равнодушным голосом сказал серый Петриченко, наконец поняв, о чем говорит Варвара, и, по-видимому, только теперь по-настоящему узнав ее. — Сфотографировали? Долгонько же вам пришлось!
Варвару задело, что капитан Петриченко забыл о том, что ей было поручено сфотографировать танк.
— Там обстановка была неблагоприятная, — пробормотала она, все еще не выпуская из рук завернутых в газету фотографий.
— Ну ясно! — Петриченко половинкой бритвенного лезвия, вставленного в специальный зажим, раскрывавшийся, как перочинный ножик, тщательно оттачивал в это время красный карандаш. — А когда она бывает благоприятной? Вы оставьте снимки, я передам генералу.
Конечно, она не рассчитывала, что ее встретят с полковым оркестром и генерал Савичев объявит ей благодарность — за что ж тут благодарить, раз она так недопустимо опоздала, но все-таки капитан мог бы не иронизировать: что он знает про обстановку на передовой, сидя тут и оттачивая карандаши для генерала?
— Ну что ж, — вздохнула Варвара.
— Возьмите, вот они…
Петриченко кончил чинить карандаш, взял из рук Варвары сверток со снимками и положил его перед собой на столе.
— Плохо делают у нас карандаши, — сказал он неожиданно. — Уже до половины стесал его, а он все крошится… Танки умеем, самолеты умеем, а карандаши не умеем!
Петриченко посмотрел на Варвару и, видно, прочел на ее лице все, что она думала сейчас о нем, потому что вдруг покраснел и начал торопливо развертывать газету.
— Посмотрим, что вы там нафотографировали, посмотрим!
Петриченко старался говорить нарочито бодрым голосом и выказывать интерес к снимкам, но Варвара понимала, что и интерес и бодрый голос у него деланные, что ему не нужны ни она, ни ее снимки. Он все время поглядывал на дверь комнаты генерала и, когда заметил, что Варвара обратила на это внимание, сказал:
— Генералам тоже нужен отдых, как по-вашему?
Петриченко небрежно разложил перед собою снимки. Деланное любопытство сменилось на его лице таким же деланным разочарованием.
Снимки как снимки. Каждый, кто хоть немного умеет фотографировать, привез бы такие, пускай она не притворяется, что это так тяжело и сложно. Но постепенно деланное любопытство исчезало с лица Петриченко, оно становилось простым и искренним, таким, каким Варвара видела его перед поездкой на плацдарм. Он взял один снимок за уголок и начал внимательно разглядывать, отклонив от света, чтобы не блестела глянцевая поверхность бумаги. Варвара следила за Петриченко и не могла понять, что так заинтересовало капитана. Что он там увидел? По правде говоря, не очень удачный снимок, глубины нет, все смазано, только танк удалось поймать в фокус, но ведь ей и нужен был танк, ни о чем другом она не думала.
— Слушайте! — вдруг закричал Петриченко, не отрываясь от снимка. — И все это вы… вы сами?
— Да уж сама, — улыбнулась Варвара. — А что?
— И этот снимок тоже? — продолжал волноваться Петриченко.
— А что вы там увидели?
Варвара протянула руку, теперь они держали снимок вдвоем.
Глаза Петриченко блестели, он тыкал мизинцем свободной руки в снимок и, уже не сдерживая голоса, забывая о том, что за дверью в комнате отдыхает его генерал, повторял:
— И это? И это тоже вы?
— Да уберите вы свой палец! — раздраженно выдернула у него снимок Варвара. — Я же ничего не вижу.
— А тогда вы видели?
В глубине снимка, справа от «тигра», за сплетением неотчетливых, будто размытых линий, которые в натуре были, наверное, стеблями какой-то кустистой травы, Варвара увидела то, на что не обратила внимания, печатая снимок, и не видела во время фотографирования. Размазанный, едва заметный на снимке немецкий солдат подползал к танку, вытянув вперед руку с автоматом. Варвара охнула от страшной догадки. Неудивительно, что она не заметила немца. Ей было не до того, ее интересовал только танк. Она сразу поняла: если объектив увидел автоматчика, значит, и автоматчик видел ее… Почему же он не стрелял? Хотел взять живьем? Не успел?
«Мы вас будем прикрывать в случае чего», — услышала Варвара хрипловатый голос Шрайбмана и закрыла глаза, чтоб не видеть размазанного немца на снимке.
Шрайбман не дал ему доползти до нее, Шрайбман вылез из своего окопа, чтобы предупредить его выстрел своим выстрелом, — теперь над Шрайбманом уже холмик земли…
— Испугались? — услышала она удивленный голос Петриченко. — Тогда не боялись, а теперь испугались?
Варвара открыла глаза и горько улыбнулась. Петриченко осторожно взял снимок у нее из рук. Выражение искреннего восторга сменилось на его лице озабоченностью, он выглядел совсем растерянным и даже перепуганным. Что могло его испугать? Чего ему было пугаться? Ведь все уже сделано, фотокорреспондент Варвара Княжич стоит перед ним в приемной генерала Савичева, а не ползает на плацдарме, охотясь на «тигра», немецкий автоматчик не убил ее, все в порядке… Нет, видно, не все было в порядке, если Петриченко так испугался простодушного героизма, опасности и риска, которые стояли за снимками Варвары Княжич.
Дверь из комнаты Савичева резко распахнулась.
— Что случилось? Что вы так раскричались, Петриченко?
Савичев вышел расстегнутый, смятая чистая сорочка белела под кителем, лицо его казалось усталым и грустным.
— А, это вы! — Савичев увидел Варвару и быстрыми движениями длинных, тонких пальцев начал застегивать китель. — Извините, вид у меня…
Он заметил снимок в руках Варвары, бросил взгляд на стол, и в глазах его появилось то же выражение растерянности и смущения, которое Варвара заметила раньше у Петриченко.
— Идемте ко мне, — сказал генерал и пропустил Варвару в дверь.
Петриченко быстро собрал снимки в одну стопку, выровнял ее, постучав о стол, как колодою карт, и подал Савичеву.
— Что ж теперь будет, товарищ генерал? — прошептал Петриченко, со страхом скашивая глаза на дверь, за которой исчезла Варвара.
Савичев не ответил, взял снимки и прошел в свою комнату. Петриченко перегнал генерала поспешно, но со всей почтительностью, на какую только способен хорошо натренированный адъютант, и Варвариной газетой прикрыл что-то на его столе.
— Хорошо, Петриченко, — поморщился Савичев. — Можете быть свободны.
Петриченко на цыпочках вышел, неслышно прикрыв за собой дверь.
В комнате у Савичева, как всегда, было полутемно. Варвара остановилась перед уже знакомым ей столом. Стул стоял рядом, она не решилась сесть: генерал не приглашал ее. Он подошел к окну и откинул ряднинку, зацепив ее краем за вбитый в стенку гвоздик. Стало светлей. Варвара заметила теперь в комнате ширму и за ширмой большую деревянную кровать. На ширме висел, спускаясь концами в комнату, газовый шарфик светло-синего цвета, из-под ширмы виднелись женские туфли.
У Варвары стало совсем скверно на душе от мысли, что там, за ширмой, кто-то есть, какая-то женщина, может полевая жена генерала, и что эта женщина будет слушать, как генерал отчитывает ее за опоздание, а она ничего не сможет сказать в свое оправдание. Варвара не смогла преодолеть враждебное чувство, которое шевельнулось в ней и к неизвестной женщине за ширмой, и к самому Савичеву.
«Ему все можно, — подумала она, — на то он генерал в золотых погонах… И держать меня на ногах тоже можно! Я ведь не в туфлях и не в синем шарфике…»
(1) Дикий мед — Мэйджер Энн » Страница 7 » Читать онлайн бесплатно.
Библиотека knigov.ruИли я уничтожу, или уничтожат меня.
Приблизившись к своему спортивному автомобилю, он решительно и даже с яростью открыл дверцу Джошуа нажал на педаль скорости и вырулил на автостраду, думая лишь о Хантере Уатте и его дочери.
Когда он покончит с Хантером, то уничтожит и ее.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Или она совсем спятила?
Мало того, что попрала саму память о покойном муже, еще и испытала беспокойство при встрече с этим неприступным, угрюмым мужчиной, что недавно, оступаясь, удалился из комнаты для ожидавших. Когда он внезапно угрожающе приблизился, его холодные голубые глаза будто сверлили ее. Тогда ее поразила холодность, даже бессердечность.
Но вдруг что-то изменилось. Когда она взглянула на него опять, то заметила в прекрасных, участливых глазах отражение своей боли. А когда он обнял ее — на мгновение почувствовала некое единение, некое душевное родство. И именно в это мгновение она уже не чувствовала себя ни упрямой дочерью, ни безутешной вдовой.
Задумываться над этим — просто безумие. Невероятно. Ведь Джошуа лишь взглянул на нее, подержал в объятиях. Он — друг ее отца. Любой на его месте мог таким же образом выразить свое участие. Но Джошуа не такой, как другие. Каким-то образом она догадывалась, что происходившее было нехарактерно для него.
Хани вспомнила, как нежно любил ее Майк, и испытала угрызения совести оттого, что была увлечена безжалостным Джошуа. Уж от него она сбежала бы, наверное, так же, как от равнодушного, занятого лишь собой отца. Да, сердцем она осталась с покойным Майком. Но вряд ли имеет смысл отрицать, что прикосновение Джошуа, сочувствие в его взгляде произвели магическое действие.
Она тряхнула головой, отгоняя назойливые мысли. Нужно забыть эту встречу, как, должно быть, уже забыл он. Не хватало еще увлечься эгоистом, сконцентрированным на себе самом. Уж слишком он неотразим. Конечно, у него такая же неотразимая жена или подружка. И все же, пока Хани следовала за медсестрой, она тайком думала, как его фамилия.
Сердце, которое должно было остаться в могиле Майка, теперь отчаянно колотилось, а вкрадчивый голосок все спрашивал: Джошуа? Джошуа по фамилии?..
В лабиринте переплетенных трубок и трубочек Хантер Уатт лежал как брошенная кукла, работавшие вокруг него аппараты казались более живыми, чем он. Стрекотали мониторы. Машина, обеспечивающая дыхание, работала ритмично, издавая булькающие, подсасывающие звуки.
У отца кожа была бледно-серой — бесцветный воск, тронутый тлением. И куда девалось его атлетическое сложение? При виде столь разительной перемены (отец выглядел таким бодрым, а теперь поражен болезненной слабостью) Хани стало не по себе, подкатывалось чувство вины и скорби.
Столько лет она потратила на войну со своим отцом, почти всю жизнь. Теперь же разделявшее их казалось пустяком. Она шагнула ближе и дала молчаливый обет — если он останется жив, она примирится. И не важно, что он никогда не говорил о своей отцовской любви.
Она чуть дотронулась до его безжизненных пальцев, при этом молилась, чтобы он поправился, чтобы открыл глаза.
Вдруг она почувствовала легкое пожатие. Тут же ответила. Он чуть шевельнулся. С испугом она поняла, что отец пришел в сознание, что темные ресницы, выделяющиеся на бледных щеках, дрогнули. Он спокойно смотрел на нее.
Она наклонилась ближе, по-прежнему держа его ладонь в своих ладонях.
— Папа, приходил один из твоих друзей, Джошуа…
Взгляд серых глаз Хантера остановился на ее лице. Потом его глаза округлились. Ей показалось, что он ее не слышит, поэтому она вновь повторила имя. Судорожные движения пальцев. В глазах мелькнул огонек неодобрения. Он стал ими диковато вращать, при этом нервно вырывая руку.
Аппарат немедленно отразил сердечные перебои: на мониторе индикатор хаотично запрыгал.
Лицо побагровело. Тело как-то все сжалось.
Вбежала дюжина медсестер, за которыми следовала Эстелла. Реаниматологи отстранили Хани, принялись за дело.
Глаза отца медленно закрылись — может, навсегда.
В суровом голосе Эстеллы звучал укор:
— Нам лучше всем уйти.
Не стоит рисковать. Он может опять очнуться и увидеть вас.
Значит, ничего не изменилось. Хантер Уатт по-прежнему не желает видеть свою дочь. Не желает.
Даже на смертном одре.
Эстелла поглаживала красным ухоженным ноготком край желтого пластикового стола в госпитальном кафетерии. Ее бижутерия сверкала. Хани присела напротив, потягивая диетическую колу. И хотя обе молчали, атмосфера между ними оставалась враждебной.
Леонид Первомайский «Дикий мёд»
Рейтинг
- Средняя оценка:
- 9.00
- Голосов:
- 1
- Моя оценка:
—
подробнее
Язык написания: украинский
- Перевод на русский:
- А.
Громова
(Дикий мед), 1968 — 1 изд.
Громова
(Дикий мед), 1968 — 1 изд.Аннотация:
Роман лауреата Государственной премии СССР Леонида Первомайского ДИКИЙ МЕД посвящен подвигу советского народа в годы Великой Отечественной войны. Оригинальность композиции, проникновение в психологию героев, острота и актуальность проблематики поставили роман в число лучших книг советской прозы 60-х годов.
Роман пронизан советским патриотизмом, народностью в современном, самом глубоком смысле этого слова.
Входит в:
— журнал «Роман-газета», 1963, № 10», 1963 г.
— журнал «Роман-газета», 1963, № 9», 1963 г.
Экранизации:
— «Дикий мёд» 1967, СССР, реж: Владимир Чеботарёв
1968 г.
1963 г.
1963 г.
ОБЗОР КНИГИ: Дикий мед и рожь
В своей дебютной кулинарной книге Дикий мед и рожь: современные польские рецепты , известный кулинарный писатель BBC Good Food Magazine Ренатка Бехан придает традиционной польской кухне свежий вид.
Ее новаторский подход к классическим польским рецептам так же заманчив, как и ее продуманный до мелочей ассортимент новых блюд, многие из которых вдохновлены недавними гастрономическими турами по Варшаве, оживленной «пищевой столице» Польши.
«Моя цель — познакомить вас с польской кухней по-новому.. . с упором на сезонные фрукты и овощи, а также на выбор здоровых зерновых ». А поскольку лето — время польских фестивалей, Бехан рада поделиться некоторыми из своих рецептов!
Бехан может облегчить традиционное польское меню своими фирменными заменами, но она сохраняет то, что лежит в основе настоящей польской кухни: любовь к свежим садовым товарам, природным травяным приправам и всему домашнему — от белого сыра до ароматизированной водки. Бехан делится своим искусством облегчения польской кухни по рецептам, в которых вместо риса и картофеля используются древние злаки — гречиха, пшено и просо.Фаворитом является польская веганская версия ризотто «Kaszotto» (стр. 121–122), приготовленная с пшеном, грибами и овощным бульоном!
Дикий мед и рожь приглашает любителей классической польской кухни, а также тех, кто ищет свежие сезонные блюда, открыть для себя новые вкусовые сочетания в супах, рыночных салатах, настоянном меде, вегетарианских, веганских, морепродуктах и мясных закусках и пельменях.
, конечно. Предлагая более 100 прекрасных рецептов с необычными фотографиями, Бехан представляет новую волну в польской кулинарии, от завтрака до десерта.А для тех, кто любит повествование в кулинарной книге, мерные ложки истории указывают читателям на любовь Бехан к польскому кулинарному наследию в сочетании с ее стремлением создавать прекрасные вещи на кухне.
До того, как она была поваром и журналистом-кулинаром, Бехан была адвокатом защиты в Англии. Мать троих детей, родившаяся и выросшая в Великобритании, пишет элегантную поваренную книгу, которая воплощает польскую кухню в современной кухне. Родители Бехана родились в Польше до Второй мировой войны. После депортации в восточные регионы России, недалеко от Архангельской области и чудом спасения, ее родители отправились в безопасное место в Англии.
«Я часто ловил себя на том, что пытаюсь совместить саму« польскость »моего воспитания с британским рукавом моего паспорта. Возможно, если бы меня звали Сьюзен, я бы чувствовала себя менее польской, но то, что я была единственной «Ренаткой» в классе британских детей, действительно заставляла меня немного выделяться ».
Напутствие Бехана? «Смачного!»
Книга — Фотография дикого меда
Главная Связаться с нами Книга Продукты Семья | Материнство Пары | Свадьбы Образ жизни новорожденного ГлавнаяКонтактКнига Продукты Семья | МатеринствоПары | СвадьбыСтиль жизни НоворожденныйФотография дикого меда
Буфорд, Джорджия,
Округ Гвиннетт
6786299614 info @ hiitswildhoney.
comЧасы
Пн открыто
Вт открыто
Ср открыто
Чт открыто
пт открытие
Сб
Вс открыто
На базе Squarespace
Wild Honey, Tough Salt от Ким Стаффорд
Лицом наружу
Дикий мед, жесткая соль, Ким Стаффорд
28 июня 2019
Если вы еще не прочитали, самое время прочитать Wild Honey, Tough Salt , последний сборник стихов Кима Стаффорда.Все, что вас беспокоит — это ваше лекарство.
С Wild Honey, Tough Salt , Kim Stafford еще раз показывает себя поэтом для народа. С его чистыми линиями и доступным лиризмом, Стаффорд приглашает читателей присоединиться к нему, сесть и наблюдать наш мир, а также наши собственные сердца.
Эти живые стихи собраны в четырех разделах. В «Экономика чудес » стихотворения блуждают от Нового Орлеана до Британской Колумбии, от Бутана до Порт-Таунсенда, наблюдая за жизнью в мире трудностей.Стихи Жена мучителя исследуют тьму человечества. Здесь дети должны узнать о войне, а мы рассматриваем жизнь террориста-смертника. В «Заблудших листьях земли» стихотворения о природе и чудесах проливают свет на нашу общую боль. Наконец, стихи в « Брак в годах собаки» обращают взор поэта внутрь, на дом и семью, на удовольствия и близость совместной жизни. Работа Стаффорда читается как приглашение к гражданству, управлению и самообладанию. Это поэзия, которая ничего от нас не требует.Он принимает и любит нас, просит подняться, просто обращая внимание.
Ким Стаффорд — одно из наших великих региональных сокровищ. Названный в прошлом году губернатором Кейт Браун лауреатом поэтессы штата Орегон, Стаффорд с тех пор путешествует по штату, чтобы делиться своими стихами и слушать стихи в жизни других.
Если у вас есть шанс поймать внешность, это всегда стоит вашего времени. В противном случае — Wild Honey, Tough Salt уже можно приобрести в Red Hen Press.
— Тина Онтиверос, Книготорговцы Клиндта, Даллес, ИЛИ
Найдите книги исцеления в книжных магазинах Клиндта и других независимых книжных магазинах.
Поделитесь этим постом …
Рубрика: Face Out, ЛУЧШАЯ СТАТЬЯ | Tagged Клиндта, книготорговцы, литературные корифеи, авторы OR, книжные магазины, поэты OR, Лауреат поэт из Орегона, поэты PNW, Поэзия, региональные сокровища, Тина Онтиверос, Жесткая соль с диким медом |
Информация на полках в среду, 23 октября 2019 г.
| jtophoto.com | |
Джори Микельсон является автором книги Wilderness // Kingdom (Floating Bridge Press, октябрь 2019 г.
).Его стихи печатались и появлялись в Интернете в США, Канаде и Великобритании, и он получил стипендии от Lambda Literary, Фонда Хелен Вурлитцер и Конференции писателей Порт-Таунсенда Centrum. Родом из Монтаны, Микельсон сейчас живет в Беллингеме, Вашингтон.
Сейчас на вашей тумбочке:
Моя «стопка чтения» на самом деле представляет собой небольшой книжный шкаф. Но из этого книжного шкафа две книги на моей тумбочке: Four-Legged Girl: Poems by Diane Seuss и Blood on the Marias: The Baker Massacre Paul R.Вайли.
Любимая книга в детстве :
Когда я был очень молод, я был влюблен в Монстр в конце этой книги Джона Стоуна и Майкла Смоллина. Когда я подрос, это был My Side of the Mountain Джин Крейгхед, а затем The Mixed-Up Files миссис Бэзил Э. Франквайлер E.L. Кенигсбург. Повторяющиеся темы моих детских игр — быть сиротой или оказаться в дикой природе без взрослых.
Ваша пятерка лучших авторов :
В произвольном порядке: Карл Филлипс, Дэвид Войнарович, Брайан Тир, Эдмунд Уайт и Габриэль Кальвокоресси. Все они продолжают двигать и наставлять меня, сколько бы раз я ни возвращался к их работе.
Книга, которую вы фальшиво прочитали:
Все семь томов книги Марселя Пруста «Воспоминания о прошлом ». Единственный том, который я успешно завершил, был Содом и Гоморра , и он был для класса.
Книга «Ты евангелист» для:
Есть два. Первый — это журнал May Sarton Journal of a Solitude . Я раздаю эту книгу друзьям, коллегам по писательству, почти всем. Она так блестяще представлена в этом журнале. Здесь есть что-то для почти каждого.
Второй — In Youth Is Pleasure Дентона Уэлча. Написание безупречно. Интенсивность наблюдения почти, ну, как у Пруста. Проза Уэлча делает лето, в котором ничего особенного не происходит, захватывающим и чувственным одновременно.
У него сердце поэта.
Купленная Вами книга для обложки:
След молний Ребекки Роанхорс. Изображение Томми Арнольда героини безупречно. Героиня Мэгги Хоски — сильная коренная женщина. Иллюстрация на обложке не сексуализирует и не экзотизирует ее. Это нарушает почти все условности изображения главных героев-женщин в городских фэнтези.
Книга, которая изменила вашу жизнь:
Я никогда особо не задумывался о поэзии.Но потом я прочитал «Степени серого в Филипсбурге» в Избранных стихотворениях Ричарда Хьюго, и все изменилось для меня. Я почувствовал, как у меня снимают макушку головы, о которой говорит Эмили Дикинсон. Почему-то, возможно, потому, что я был в Филипсбурге, где действие происходило, я знал кого-то, кто там жил — я думал, что тоже смогу написать стихотворение.
Любимая строчка из книги:
«Однажды я найду правильные слова, и они будут простыми» из Dharma Bums Джека Керуака.
Это навязчивая идея большинства известных мне поэтов и писателей. Мы все стремимся к точности или достоверности, которых мы никогда не сможем достичь на странице.
Книга, которую больше всего хочется прочитать в первый раз:
Хотел бы я снова открыть для себя Прекрасная комната пуста Эдмунда Уайта. Он пишет с такой красотой и чувствительностью почти обо всем, а я имею в виду все. Я узнал, что стиль может соответствовать любому предмету.
Красная рябина и дикий мед | Birlinn Ltd — Независимое шотландское издательство
Красная рябина и дикий мед | Birlinn Ltd — независимое шотландское издательство — покупайте книги в Интернете & lt; img src = «https: // www.facebook.com/tr?id=610419235832899&ev=PageView & amp; noscript = 1 «/ & gt;ОБНОВЛЕНИЕ BREXIT: Мы временно приостановили поставки в Европу.
Главная / РЕЛИГИЯ / Христианство / История / Европа / Великобритания / Генерал / Красная рябина и дикий мед£ 7,99
708 в наличии
Бесплатная доставка по Великобритании
ISBN: 9781841580708
Дата публикации: 1 февраля 2002 г.
Формат: Мягкая обложка
Объем: 196
Издатель: Birlinn Ltd
О книге
Продолжение неизменно популярного Yellow on the Broom , Red Rowans and Wild Honey следует за историей Бетси до конца Второй мировой войны.Она подробно описывает бурные годы своей юности, свои ухаживания и борьбу своей матери за воспитание четверых детей единственным способом, который знала Странствующая женщина: распродажа товаров, сбор фруктов, невнятное мычание — фактически, любая работа, которая могла бы обеспечить следующий прием пищи.
Это издание также содержит еще один существенный фрагмент автобиографии, который оставался неполным на момент ее смерти и впервые публикуется здесь в печати.
Автор
Бетси Уайт родилась в семье путешественников в 1919 году и воспитывалась в вековой традиции «людей тумана» — постоянно перемещаться по стране и селиться на одном месте только зимой.
Когда в это время года ее семья была «заселена», она получила образование, посетила несколько деревенских школ, прежде чем выиграла стипендию в средней школе Бречина, где она была единственным ребенком-путешественником. Она отказалась от путешественников, когда вышла замуж в 1939 году и начала писать о своем детстве в 1970-х.Вам также может понравиться…
Мягкая обложка | Паб: 13 марта 2008 г.
£ 8.99
В возрасте от 5 до 15 лет Джесс Смит жила со своими родителями, сестрами и дворнягой в старом синем автобусе Бедфорд. Они путешествовали вдоль и поперек Шотландии, а также большей части Англии, останавливаясь здесь и там, пока их не двинула …
Мягкая обложка | Pub: 02 окт 2015
£ 9,99
телевизионных программ, таких как «Моя большая толстая цыганская свадьба», такие книги, как «Цыганский мальчик» и недавние беспорядки на ферме Дейл, вызвали огромный интерес к истории и образу жизни цыган.
Шотландские цыгане, известные как путешественники, бродили по Шотландии …Мягкая обложка | Паб: 17 сен 2008
£ 8,99
Tales from the Tent продолжает историю Джесс Смит из первой книги серии, «Путешествие Джесси». Джесс бросила школу, и после несчастного периода работы на бумажной фабрике она бросает оседлый образ жизни и однажды выходит на дороги …
Мягкая обложка | Паб: 23 апреля 2001 г.,
£ 7.99
«Желтый на метле» — первая часть автобиографии Бетси Уайт. Это не только захватывающий взгляд на жизнь и обычаи путешественников в 1920-х и 1930-х годах, это также наводящий на размышления отчет о человеческой силе и …
Шотландские цыгане, известные как путешественники, бродили по Шотландии …Студия прически Wild Honey
0
Перейти к содержанию Текущая страница: ГЛАВНАЯ КНИГА СЕРВИСЫ РАСШИРЕНИЯ ИНФОРМАЦИЯ КОНТАКТЫ Открыть меню Закрыть меню Текущая страница: ГЛАВНАЯ КНИГА СЕРВИСЫ РАСШИРЕНИЯ ИНФОРМАЦИЯ КОНТАКТЫ Открыть меню Закрыть меню Текущая страница: ГЛАВНАЯ КНИГА СЕРВИСЫ РАСШИРЕНИЯ ИНФОРМАЦИЯ КОНТАКТЫ Вспоминается Йейтс: «Я хожу по длинному допросу в школе», но без высокого тона, без риторических приправ, без удара по пищеводу урока. ничто и ничто и заметка и заметка и понятие Книга медитирует на смещении культурных, словесных и временных рамок, чтобы выявить как значимость, так и незначительность: «Клещ на счетах хотел, чтобы это была летучая мышь / белое пустое черное забвение по обе стороны от этого яркого дня. Продай медленных Хили подобен сорняку, бьющемуся о дверь. ↑
|
Книгу читают, качая головой при виде игры слов Хили, ловкости концептуальных движений, эмоциональных сдвигов и, не в последнюю очередь, его культурных комментариев. Рэндольф Хили, как и некоторые, простите за анаграмму, «святой альфа-ботаник», обладает «гиперанальной хваткой» на языке, так что нам нравится, когда его книга безмерно захватывает нас, а не анус. Очень плотный хват: Рэндольф Хили сжимает наши вульвы и мошонку. В самом деле, еще одна анаграмма «Рэндольфа Хили» — «Помогите! Возбужденный парень! » Также здесь семейная жизнь поэта, Политика, идея о том, что само Время может управляться духовенством.
«Недостаток в викторине, где он думал, что он казу / все особенные, весь самолет содрогнулся, предатель или приор». Эх !? Бледный синтаксис приколы , не так ли? Юмор Хили появляется в дефисе, в забавной запятой, по мере того как стихотворение движется от узких строк, которые зубчатые слева направо, а затем вспыхивают на абзацы: