Собиратели дикого меда в Непале
Говорят, что у подножья Гималаев, вдоль границы между Индией и Непалом, кочевники из народа гурунги по сей день добывает дикий мёд. Говорят, что они, рискуя жизнью, взбираются на деревья в огромном лесу, чтобы собрать мёд самых крупных медоносных пчёл…
В 1980-х гг французский фотограф и документалист Эрик Валли натолкнулся на письменные источники 30-х годов XX века, где описывался образ жизни народа гурунги. Он поставил себе задачу узнать, что же произошло с этими кочевниками в исчезающих джунглях.
В 1987 году фотограф отправился в Непал, где встретил Мани Лала (Mani Lal) последнего охотника, обладающего навыками сбора меда на недоступных вертикальных склонах гор.
Непал — тонкая полоска земли, протянувшаяся вдоль Гималаев, расположена между мистическим Тибетом и родиной древних преданий — Индией.
Площадь 147 185 кв.км. Численность населения 25,5 млн. человек. Удаленная от морских путей и отрезанная от остального мира высочайшими в мире горами, эта страна на протяжении многих столетий находилась в изоляции, а ее правители активно противодействовали проникновению в Непал чужеземцев и внешних влияний.
До 1951, вероятно, лишь несколько сотен европейцев посетили столицу этой страны город Катманду (700 тыс. жителей), и лишь немногие смогли увидеть внутренние районы. Изолированность Непала была преодолена только во второй половине XX века. В настоящее время Непал пользуется большой популярностью у туристов, альпинистов и духовных искателей. Граница с китайским Тибетом, протяженностью около 800 км, была предметом споров до 1961 года, когда по договору между Непалом и Китаем к Непалу отошла территория площадью около 780 кв. км. Демаркационная линия была проведена по гребню Главного Гималайского хребта, с такими вершинами, как Джомолунгма (Эверест, 8850 м) и Макалу (8475 м). Соответственно, непало-китайская граница считается самой высокогорной границей в мире. Граница с Индией была зафиксирована Сегаулийским договором, подписанием которого 4 марта 1816 года закончилась англо-непальская война 1814-1816 гг.
1987 год. Непал. Чтобы собрать мед от одной пчелиной семьи, у охотников уходит примерно 2-3 часа, в зависимости от расположения улья и его размеров. Фотография: Eric Valli
Молча, по покачивающейся веревочной лестнице, словно паук по тонкой нити, Мани Лал спускается вниз со склона горы. Единственная его страховка – веревка, которую он обвязал вокруг своего пояса. Веревка болтается над скалой на высоте 395 (120 метров) футов над землей. Малейший просчет может стоить ему жизни.
1987 год. Непал. Охотник за медом – Мани Лал. Фотография: Eric Valli
Мани Лал рискует жизнью ради поиска меда диких пчел (лат. Apis laboriosa), крупнейших медоносных пчел, обитающих в предгорьях Непала. Как и его отец, и его предки, населявшие центральный Непал, Мани Лал – искусный охотник за медом. Гул тысяч не на шутку разозлившихся пчел наполняют воздух, когда Мани Лал просовывает бамбуковую палку в пчелиное гнездо, которое по размерам не уступает самому охотнику (до 2,75 метров в диаметре). От пчел охотника защищает только накидка, накинутая на голову, и пара длинных брюк.
Орудуя длинными бамбуковыми палочками, словно палочками для еды охотник срезает соты кусок за куском и наполняет бамбуковую корзину, перетянутую козьей кожей. Когда она будет наполнена, он передаст ее своим компаньонам, которые заждались охотника на земле.
«Гул диких пчел вселяют ужас», – рассказывает Эрик Валли (Eric Valli) и Диана Саммерс (Diane Summers) в интервью National Geographic. «Но Мани Лал действует быстро и невозмутимо. Он уже неоднократно занимался добычей меда. Ему 64 года».
Мани Лал не начинает взбираться по лестнице за медом до тех пор, пока не прочтет священные мантры. Он перечисляет многочисленные имена Фоло (Pholo), бога леса. Гурунги практикуют религиозную смесь из индуизма, буддизма и анимализма. Мани Лал не будет собирать мед, если Бог недоволен. Тысячи пчел набросились однажды на его отца, чья вера была не столь сильной. Пчелы ослепили отца.
Мани Лал определяет подходящее время для сбора меда, в некоторых случаях это весна, в других – осень. Среди всех охотников племени, только девять из них могут собирать мед. Каждый из них унаследовал это право от своего отца.
«Вместе мы можем добраться до труднодоступных уголков, куда не пройти в одиночку», – рассказывает Мани Лал. В предгорьях Гималаев нет дорог. Каждый раз приходится ухищряться и искать все более труднодоступные уголки. С каждым годом леса редеют, их вырубают, расчищают площадки для посева кукурузы. Только на крутых склонах еще сохранились леса. Раньше Мани Лал находил до 600 пчелиных гнезд. За прошлый год он нашел только восемьдесят…
У каждого охотника в команде Мани Лала свои задачи. Но только Мани Лал общается с богами и поднимается по лестнице за медом. Чтобы успокоить разозлившихся пчел Мани Лал зажигает пучок травы. Он подталкивает его бамбуковой палочкой к пчелиному гнезду. Пчелы успокаиваются.
1987 год. Непал. Охотник Мани Лал спускается сверху по утесу, используя веревочные лестницы. Достигнув улья охотник осторожно «откалывает» соты с медом. Фотография: Eric Valli
Пчелиное гнездо состоит из двух частей: сот с медом, прикрепленных к скале и торчащего в форме полумесяца гребня, в котором хранятся куколки, яйца, личинки. Если гребень пуст, охотник сбрасывает его на землю. Гребень – ценный источник воска, он настолько большой, что его необходимо сложить вдвое, чтобы отнести в лагерь.
1987. Центральный Непал. Охотники за медом. Мани Лал и его брат Шри Лал зарабатывают на жизнь сбором меда диких пчел. Фотография: Eric Valli
«Дождь из меда», – кричат местные жители. Они подставляют кастрюли, руки, чтобы поймать кусочки сот и капли меда, в тот момент, когда Мани Лал разделывается с гнездом. Через какое-то время Мани Лал заканчивает заполнять первую корзину. В ней помещается почти 4 галлона сот. Когда корзина достигает земли, крестьяне с мисками набрасываются на сладкое угощение. Они разрывают соты с медом, принимаются их жевать. Это медовый праздник. Менее чем за час, Мани Лал собрал около 10 галлонов (37,8 литра) меда и 20 фунтов (9 кг) воска. Он доволен результатами. Это небывалый урожай. Конечно, уничтожение пчелиного гнезда несет урон для пчелиной семьи. Но как говорят охотники, они оставили несколько гнезд нетронутыми, в качестве «семян» на будущее.
Мани Лал говорит, что следующий сезон будет для него последним. Его сыновья не заинтересованы продолжать дело своего отца, на этом медовое путешествие Мани Лала подошло к концу.
1987. Непал. Гурунги — тибето-бирманский народ, живущий преимущественно в центральном и западном Непале (к западу от долины Катманду). Численность — более 600 тысяч человек. Фотография: Eric Valli
1987 год. Непал. Охотник за медом Мани Лал разделывает пчелиное гнездо. Пчелы встревожены. Охотник собирает мед пчел Лабориоза (Apis laboriosa), которые являются самыми крупными медоносными пчелами в мире. Они населяют только долины Гималаев от севера Индии, Непала и Бутана до Меконга на востоке. В настоящее время, пчелы Лабриоза очень сильно страдают от разорения гнезд непрофессиональными охотниками за медом, а также от истребления лесов (уничтожаются необходимые медоносы) и от распространения болезней завезенных с европейским пчелами.
Фотография: Eric Valli
1987 год. Непал. Небольшой перекур у охотника за медом Маниа Лала, который думает как подступиться к пчелиному гнезду. Фотография: Eric Valli
1987 год. Непал. Чтобы собрать мед, охотнику необходимо держать корзину, а бамбуковой палкой отрезать соты с медом.
Фотография: Eric Valli
Хотя сборщик меда и говорил, что этим делом больше никто не занимается, в 2010 году ksenos_maga был в Непале и видел как сейчас собирают дикий мед:
Вот что он пишет:
Отправляясь в Непал, в аэропорту мы познакомились с туристами, летевшими за суровым восхождением на Калапатар. На их вопрос, куда же собираемся мы, мы ответили, что едем собирать дикий горный мёд, на что они заржали, убедительно заявили, что пчёл в Непале они не видели, и потом ещё всю дорогу нас подкалывали на эту тему.
Однако они оказались не правы. Пчёлы в Непале — самые крупные в мире, мёд самый что ни на есть дикий, а также есть охотники за мёдом, хранящие традиции его сбора и передающие их из поколения в поколение.
Сбор меда — профессия не из легких. Обычно она передавалась по мужской линии. Однако теперь желающих добывать мед на скалах становится все меньше и меньше. Основная причина — резкое уменьшение числа пчелиных гнезд. Если в прошлом опытный сборщик мог добывать за год до 1200 гнезд, то теперь их удается найти чуть более сотни.
День сбора мёда определяется заранее. С утра проходит служба и церемония благословения, и начинается подготовка. Достаются веревки, деревянные колья, корзины, вяжутся веревки.
Толпится народ.. Идут исключительно мужчины.
Шутки-прибаутки. И наконец все участники в сборе, взваливают на плечи свою часть ноши и в путь, к скалам, на которых расположились гнезда пчёл.
Дорога занимает около часа — с привалами и перекурами проходит незаметно.
Наконец достигаем скал, на которых не сразу видим гнезда пчел, свешивающиеся в виде языков. (Фото сделано чуть позже — изначально они полность черные от облепивших их пчёл)
Почти сразу почуявшие неладное насекомые начинают кружиться вокруг и могут атаковать в случае резких движений. Хотя нас предупреждали, что нежелательно одеваться в кричащие яркие цвета, типа красного, желтого и прочих цветочных, на практике выяснилось, что особый интерес и агрессию пчёл вызывает чёрный.
Тем временем сборщики и помощники-добровольцы готовят гигантскую лестницу.
Вымачивают в воде веревки.
Расщепляют стебли бамбука на мелкие жгуты для крепления перекладин.
Собирают траву для дымового выкуривания хозяев ульев.
Длинные веревки вытягивают параллельно, всавляют колья-перекладины
и закрепляют бамбуковыми жгутами.
Лестница готова — понесли!
Разводят костер.
Пчелы покидают улей, обнажая соты.
С помощью веревки, спущенной со скалы, лестницу поднимают наверх и закрепляют.
Охота начинается. Вооружившись длинными бамбуковыми шестами двое охотников спускаются по лестнице.
И, закрепившись поудобнее, начинают сбор. Сначала отламывают крупные куски пустых сот и сбрасывают вниз, где их подбирают, складывают и забирают в деревню — в хозяйстве всё сгодится.
Затем один из сборщиков придерживает подставленную под гнездо сплетенную из бамбука корзину, а второй наполняет ее душистыми сотами.
По мере наполнения корзина аккуратно спускается вниз, освобождается и снова поднимается. И так от гнезда к гнезду. Работа в подвешенном состоянии только с одним гнездом иногда может продолжаться больше часа.
Сборщики никогда не отламывают от скалы всё гнездо, оставляют часть сот, чтобы пчелы могли восстановить жилище.
В деревне радостно встречают участников сбора, несущих свой трофей. А вечером на площади устраивается большой праздник с распитием чанга, танцами и песнями, продолжающийся почти до утра.
P.S. Интресный факт.
Сборщик меда никогда не пробует его на язык во время работы. Дело в том, что пчелы иногда берут взятки с ядовитых растений, например, рододендронов. Но он обязательно попробует мед позже, правда, не положив в рот, а налив на ладонь после окончания операции по сбору. Если кожу начнет щипать, значит, мед ядовит. Ну, а неосторожный сборщик, все-таки попробовавший мед на вкус, может серьезно пострадать. От токсичного меда туманится зрение, отравившийся чувствует сильную слабость, тошноту и даже может упасть. Симптомы отравления дают о себе знать в течение нескольких часов. Опытные сборщики меда пользуются известными им противоядиями.
источники
ru-nepal.livejournal.com
brasilisnet.blogspot.com
giornalettismo.com
pixanews.com
Сбор мёда в Непале, или опаснейшая в мире профессия — Туристический журнал
38 литров мёда и почти 10 кг воска за час. Именно столько в среднем может собрать в Непале один сборщик дикого мёда. Если вам показалось, что эти люди нашли себе лёгкий и богатый промысел, не спешите. Сперва узнайте больше об этой непростой и по настоящему опасной профессии.
Работа сборщика мёда начинается с подготовки. Поскольку дикие пчёлы гнездятся в скалах, охотники племени Gurung готовят длинную верёвочную лестницу, которая поможет подобраться к добыче. Верёвку для лестницы предварительно вымачивают в воде, после чего с помощью бамбуковых стеблей привязываются перекладины. Длина такой лестницы нередко достигает 150-200 метров, а сам промысел проходит на высоте около сотни метров над землёй.
Перед началом сбора мёда непальцы обязательно проводят церемонию, которая призвана задобрить богов обитающих в скалах. Вообще гурунги очень набожны и не подымаются за мёдом, не прочитав молитвы. Понять их не сложно: дикие пчёлы Apis laboriosa в среднем в 2 раза больше своих «одомашненных» сородичей. Одно неверное движение на такой высоте может означать для человека верную гибель.
После церемонии наступает время другой важнейшей процедуры – окуривания пчёл. Помощники сборщика на земле разводят под гнёздами костёр, добавляя в него специальные травы. Кроме того, охотник, поднявшийся к гнёздам, запасается пучками травы, чтобы зажечь их наверху. Это заставляет пчёл обнажить соты и делает их менее агрессивными во время качки.
Сбор мёда происходит с помощью длинных бамбуковых шестов, корзины и ловкости охотника. Сначала обламываются пустые соты, которые собираются на земле ради воска. После гурунг срезает в корзину соты налитые мёдом, пока та не наполнится. Периодически корзина отправляется вниз для опорожнения и после промысел начинается заново. Иногда только на одно гнездо может уйти не меньше часа. При этом гнездо никогда не отламывается и не опустошается полностью, для того чтобы пчёлы восстановились на следующий год.
На сегодняшний день людей владеющих древним искусством сбора дикого мёда осталось совсем мало. Причина банальна: каждый год диких пчелиных гнёзд становится всё меньше. Большая часть колоний находится под контролем промышленников, которые добывают ценный продукт для фармацевтических компаний, гурунгам же достаются самые трудные и неприступные гнездовья.
Другие статьи по темам
Безумный мёд Непала
Высоко в горах живут самые крупные в мире пчёлы. В результате их тяжёлой работы пыльца красивых, но смертельно опасных рододендронов превращается в тёмно-красный мёд, который может вызывать галлюцинации у людей, отведавших это лакомство. Сборщики этого мёда каждый день рискуют своей жизнью.
Умирающая традиция
Каждую весну в горах на высоте 1200–4000 метров распускаются цветы рододендронов.
Их ароматная пыльца манит к себе apis dorsata laboriosa, трудолюбивых гигантских гималайских медоносных пчёл, отлично приспособленных выживать в этих непростых условиях. Насекомые чувствуют себя здесь очень уютно, ведь в горах нет такого количества естественных хищников, которые отравляют жизнь пчёлам с низовьев. Тяжёлые ульи гималайских медоносов (длина каждой пчелы не менее двух с половиной сантиметров) строятся прямо на скалах и свешиваются с камней, будто большие языки.
Чтобы добыть спрятанное в этих ульях сокровище, людям одной из коренных общин – Кулунг – многие века приходилось сражаться с высокими утёсами и безжалостными пчёлами, охранявшими свои дома от незваных гостей. Сбор мёда проходил 2 раза в год. В среднем, чтобы собрать нектар с одной колонии пчёл, нужно было потратить 2–3 часа, по-паучьи раскачиваясь на верёвочной лестнице среди отвесных скал на высоте 90 метров. Всё нехитрое вооружение смельчаков состояло из верёвок и длинной бамбуковой палки.
У подножия скал разводили костры, чтобы выкурить насекомых из ульев. Кроме того, под каждое гнездо подсовывался факел из зажжённых веток или травы, спущенный напарниками на верёвке.
Зачастую мёд оказывался ядовитым. Охотники никогда не пробовали его на язык, а только наливали на ладонь: если кожу щиплет чересчур сильно – значит, нужно употреблять противоядие. При таком уровне защиты единственная надежда возлагалась на Рангкеми – духа природы, покровителя пчёл и обезьян.
Профессия сборщика мёда передаётся из поколения в поколение по мужской линии. Маули Дхан – последний из своей династии. На сегодняшний день это один из немногих в Непале охотников за диким мёдом.
В июне 2017 года журналист Марк Синнотт отважился сопровождать Маули с тем, чтобы выяснить, почему эта профессия считается одной из самых рискованных в мире.
Давным-давно в Дхана вселился дух Рангкеми. Властелин пчёл пришёл к 15-летнему подростку во сне и рассказал о работе, которой Маули суждено было заниматься всю оставшуюся жизнь. Охота за мёдом оказалась не просто зовом души. Это был тяжёлый, изнурительный труд, который день за днём отбирает силы.
Дхан признаётся, что очень устал и больше не хочет заниматься сбором высокогорного мёда. «Только сумасшедшие лезут на скалы. Единственная причина, по которой я до сих пор это делаю, – бедность. А во-вторых, больше некому этим заниматься», – говорит он. 450-граммовая баночка такого мёда стоит на чёрном рынке от 60 до 80 долларов.
У Дхана своя команда. Есть даже шаман, проводящий особый обряд перед каждым сбором (по словам журналиста, во время обряда у съёмочной группы мистическим образом перестала работать аппаратура). Но на скалу поднимаются лишь Маули и его помощники, Асдан и Джанги. Он сильный, ловкий и в свои 40 лет уже достаточно квалифицированный, но беда в том, что к нему до сих пор не пришёл дух Рангкеми. А без этого благословения собирать мёд (дотрагиваться до сот) нельзя.
«Другие люди пробовали собирать мёд без сна про Рангкеми – и всех их постигло несчастье: умерли их отцы и дети, дома разрушились, а поля стали бесплодными. Я очень этого боюсь», – сетует Асдан.
Несмотря на покровительство духа, Маули трижды становился вдовцом, потерял двоих из четырёх братьев. В этом регионе высокая смертность.
57-летний Маули, закрыв рот куском ткани, мужественно шёл впереди, отгоняя пчёл дымом из тлеющего пучка травы. Иногда ему приходилось обходиться без страховки, и Дхан цеплялся за выступы одними кончиками пальцев, стоя на платформе величиной с человеческую ступню. Синнотт и его фотограф, Ренан Озтурк, были опытными альпинистами. Они изо всех сил старались не отставать от охотников. Но современное снаряжение сыграло с ними злую шутку.
Громоздкие костюмы мешали восхождению, а пчёлы залетали через самые уязвимые места костюма и с упоением жалили людей, вторгшихся в их заповедное царство. Даже самых опытных сборщиков пчёлы кусают не менее 20–40 раз, что уж говорить о людях, поднявшихся сюда впервые!
Охота за диким мёдом началась давно: наскальная живопись, сделанная 13 тысяч лет назад, изображает эту жизненно важную часть культуры древних людей. Психотропный эффект от мёда, сделанного из пыльцы рододендронов, описывается в исторических документах, начиная с пятого века до нашей эры. Древнегреческие воины, возвращаясь из Персии, шли по турецкому полю, где было полно пчёл и можно было найти дикий мёд. Но после неумеренной дегустации нектара «их постигло странное несчастье… будто чьё-то злое проклятие». По словам их командира Ксенофонта, солдаты «потеряли ориентацию во времени и пространстве, страдая от рвоты и расстройства кишечника». Этот «безумный мёд» до сих пор можно найти в черноморском регионе Турции.
В Непале этот продукт употребляют в пищу с большой осторожностью. В 2016 году Дэвид Капрара сопровождал людей Гурунга (другое непальское племя собирателей мёда). Местные жители сказали ему, что рекомендованная к употреблению доза – не более двух чайных ложек. По словам Капрары, мёд действует подобно марихуане: «Уже спустя 15 минут я почувствовал себя растением. Мне казалось, что тело деревенеет, начиная с затылка и заканчивая торсом. Глубокое леденящее ощущение длилось несколько часов».
Неосторожные охотники часто съедают гораздо больше двух чайных ложек, теряя сознание. Как признался Синнотту один из местных жителей, «После такой чистки вы ощущаете свет и тьму и начинаете видеть невидимое. Вы не сможете двигаться, находясь при этом в сознании. В голове постоянно пульсирует звук, напоминающий жужжание улья».
В основном же непальцы, живущие в высокогорных районах, используют дикий мёд в качестве антисептика, лекарства от кашля, а также болеутоляющего средства при артритах и других болях в суставах. Большое количество мёда продают за рубеж с формулировкой «для рекреационных нужд».
С каждым годом пчёл становится всё меньше. Это единственные медоносные насекомые, которые зимуют не в ульях, а на ветвях деревьев. Вырубка леса сокращает ареалы их обитания – и пчёлы вымирают.
В 2018 году компания The North Face выпустит в свет фильм под названием «Последний охотник за мёдом». Небольшой видеоролик о закулисной жизни участников съёмочного процесса можно посмотреть здесь: https://www.youtube.com/watch?time_continue=15&v=QL-0TAw5rjg
nashaplaneta.su
Отважные охотники за диким медом в Непале
Древнейшую из традиций Непала — сбор дикого меда у подножия Гималаев — бесстрашно продолжают соблюдать кочевники народа гурунги. Рискуя жизнью ради сладчайшего меда крупных медоносных пчел, храбрецы поднимаются на утесы, используя инструменты своих предков — веревочные лестницы и шесты из бамбукового дерева.
Эндрю Ньюи, британский фотограф-путешественник, провел около двух недель среди гурунгов, и благодаря ему мы можем наблюдать удивительные снимки, повествующие об этом племени и об исчезающей традиции сбора дикого меда, которой более 8 000 лет!
Высокогорный мед гималайских пчел в Японии, Корее и Китае очень популярен, и спрос на него никогда не падает. Медовая охота является одним из самых древних занятий человека. Доказательством тому служат наскальные рисунки в окрестностях Испании, которые изображают человека, поднимающегося по виноградной лозе в поисках меда.
Поделитесь этим постом со своими друзьями!
Поделись с друзьями:
Как собирают мёд диких пчел в Гималаях
Документальный фотограф Андрей Ньюи во время своего путешествия в гималайские горы Непала сделал серию удивительных фотографий сбора дикого меда.
Охота на мед — это древняя традиция народности гурунг в центральном Непале. Мед диких пчел здесь собирают два раза в год высоко в горах Гималаях. Сборщики меда являются практически альпинистами не из-за жажды получения удовольствий а по необходимости. Эти люди реально рискуют своей жизнью во время сбора дикого меда из крупнейших в мире ульев высоко в гималайских скалах.
Андрей Ньюи на протяжении двух недель провел время, живя в непальской деревне в предгориях Гималаев, чтобы изучить эту древнюю умирающую традицию, которая находится под угрозой коммерциализации.
«В течение сотен лет, навыки, требуемые для выполнения этой опасной работы, передавались из поколения в поколение» — говорит Ньюи.
С каждым годом таких смелых и отчаянных охотников за диким медом становится все меньше, потому что все больше людей предпочитает разводить домашних пчел. Так более безопасней и выгодней.
Такая работа чрезвычайно опасна также и потому, что дикие пчелы устраивают свои улья на обрывистых утесах. Таким образом пчелы защищаются от хищников и воздействия солнечных лучей.
Сборщик меда кричит своему напарнику, направляя его работу.После удачной охоты на мед можно и передохнуть и перекусить этим вкусным лакомством.
Охотники за медом после удачной работы, когда уже мед собран.
Лакомство медом диких пчел в Гималаях.
Источник: terraoko.com
Сборщик дикого меда
Автор Любопытный На чтение 1 мин Просмотров 1 Опубликовано Обновлено
Какой ответ на кроссворд:
Сборщик дикого меда
Слово из 7 букв
Ответ:
БОРТНИК
Happy
0
Sad
0
Excited
0
Sleepy
0
Angry
0
Surprise
0
Пасека на подворье
Добыча воска и меда— один из древнейших промьслов. Оно и понятно: мед был главной сладостью, а восковая свеча (помимо лучины) давала свет. И сегодня пчеловодство — важный промысел на подворье, непростой, но весьма почетный и доходный.
Пчел держать —не в холодке лежать
Начиналось пчеловодство с бортничества — сбора дикого меда по дуплам (бортям) в лесах. Кстати, промысел этот жив и по сей день в лесах Башкирии, бортники передают секреты ремесла из поколения в покопение.
Пытливые сборщики меда постепенно «приручали» пчел, приучали их к жизни рядом с человеком. На рукотворных пасеках пчел содержали в дуплянках. Дуплянка, бездонка — примитивный неразборный улей, выдолбленный насквозь из обрубка дерева или сбитый из досок и поставленный вертикально (стоймя) на доску, плоский камень или прямо на землю.
Каждый современный пчеловод знает имя Петра Ивановича Прокоповича, который в начале ЖХ века изобрел и изготовил рамчатый улей, что считается революционным переворотом в пчеловодстве.
Улей сильный —мед обильный
В России нашли повсеместное применение несколько видов ульев: двухкорпусный, улей лежак и многокорпусные ульи. Улей-лежак очень удобен при осмотрах и добавлении рамок, а также если необходимо разместить в одном корпусе (через перегородку) две семьи, но из-за его веса транспортировка или даже перенос затруднены.
Многокорпусный улей хорошо подходит пчелам, так как похож на их природное гнездо (дупло), но тяжел при перестановке корпусов (семья занимает иногда до 5-6 корпусов + подставка).
В двухкорпусном улье трудно менять корпуса местами. Выбор оптимального типа ульев для конкретного подворья остается за пчеловодом.
Некоторые содержат пчел в павильонах, стены которых сделаны из тонких переплетенных прутьев и обмазаны глиной или из тонких досок (их покрывают толем, шифером). Размеры павильона зависят от конструкции и числа ульев, которые размещают вдоль южной продольной стенки в один-два ряда. Напротив каждого летка прорезают щель и окрашивают наружную часть стены в различные цвета,
Если ульи низкие, их можно расставить и в два ряда. Верхний ряд поднимают на 60 — 80 см от нижнего для удобства работы. Сзади остается проход, по которому можно свободно пронести дополнительные корпуса. Около задней стенки павильона размещают шкафы и полки для хранения запасных рамок с сотами и другого инвентаря. В павильоне удобно работать с пчелами в любую погоду. Весной семьи защищены от заморозков, а летом — от перегрева. Но этот способ содержания более затратный, так как приходится содержать не только ульи, но и сам павильон.
Важнейшее условие при выборе места для пасеки на подворье — защита ульев от холодных северных ветров. Пасеку размещают в одном из уголков сада, в котором всегда есть невысокие деревья и кустарники, защищающие ульи в жару от солнцепека, но не препятствующие прогреванию их весной и осенью.
Семьи пчел в ульях, которые находятся в постоянной тени, более подвержены заболеваниям, хуже развиваются, позднее облетываются. Совершенно непригодны для постановки ульев сырые места. Желательно для пасеки выбрать немного наклонную площадку, чтобы во время дождей вода стекала и не накапливалась лужами среди ульев.
Сам улей (пчелиный домик) живет долго, подгнивает, главным образом, дно. Меняем днище — улей служит дальше.
Необходимо, чтобы передние стенки ульев имели различную окраску. Пчелы в этом случае не будут путать свои жилища с соседними.
Не пчелы боятся холода, а пчеловод
Главное правило: мерзнут пчелы не из-за морозов, а из-за нехватки корма, С ноября по апрель, пчелы кормятся тем запасом, что им оставил хозяин. На зиму в улье должно быть оставлено около 25 г меда.
Не оставляют в улье мед из рапса и других крестоцветных (капусты, сурепки), потому что он кристаллизуется быстро крупными кристаллами (даже в ячейках сотов), легко закисает. Это обязательно стоит учитывать при хранении такого меда, препятствуя доступу к нему света и воздуха.
Если все же меда к зимовке мало, то следует добавить запечатанную рамку с медом из другого улья, более «богатого» медом.
Другие необходимые условия нормальной зимовки: молодая жизнеспособная матка и большое количество полученных от нее осенью молодых пчел, сильные семьи, просторные гнезда для пчел, хороший воздухообмен, защита улья от ветра, дождя и грызунов.
После нормально протекающей зимовки подмор пчел невелик, ульи остаются сухими, плесень не портит соты. Семьи выходят из зимовки сильными, способными на хороший медосбор в течение сезона.
Медовый доход не живет без хлопот
В большинстве регионов в августе кончается главный медосбор. Пчелиные семьи от весенне-летнего активного периода переходят к осенне-зимнему периоду покоя. Правильная подготовка пасек к зимовке — основа продуктивности пчел в следующем году.
Пора проводить проверку (ревизию) пчелиных семей. При осмотре выясняют запасы корма, наличие матки и ее качество, количество расплода (яйца, личинки и пр.), а также общее состояние гнезда и пригодность сотов для зимовки.
Запасы корма можно оценить «на глазок» по занятой медом площади сота, Соторамка размером 435Х300 мм, занятая медом с обеих сторон, содержит около 4 кг, а соторамка размером 435Х230 мм — около Зкг меда. На каждую “улочку» («улочка» — это расстояние между рамками) должно остаться не меньше 2 кг меда.
Присутствие матки в гнезде определяют по ячейкам с яйцами и личинками. Сплошной, без пропусков расплод свидетельствует о хорошем качестве матки. При потере матки в центре гнезда появляется большое количество трутней (в благополучных семьях их к этому времени не бывает).
В гнезде пчелиной семьи оставляют только светло-коричневые или коричневые соты с правильно отстроенными пчелиными ячейками. Непригодные для зимовки светлые (как наиболее теплопроводные), плохо отстроенные, с трутневыми ячейками, дефектные соты из гнезда удаляют.
Во время осенней проверки пчелиных семей гнездо сокращают, из него забирают лишние рамки, не занятые пчелами. В многокорпусных ульях кормовой корпус комплектуют сотами, занятыми медом наполовину.
На основании осенней ревизии проводят выбраковку слабых, малопродуктивных пчелиных семей, их или уничтожают, или объединяют по 2-4 семьи.
Лежа на боку не наработаешь медку
И еще коротко о важных моментах соответственно сезону. Омшанику (зимовнику, месту для хранения ульев зимой) перегрев вреден: появляется влага, следом — плесень, мед закисает. Следует позаботиться о вентиляции, опритоке свежего воздуха.
Поздней осенью и зимой внимательно слушаем улей (просто через приложенную трубочку): слышен ровный, монотонный гуд— все идет отлично, пчелы довольны; звук напоминает шелест листочков — пчелы беспокоятся; если звук звенящий — дело плохо, скорее всего, пчелы голодные. Можно быстро и аккуратно заглянуть под «холстик»: пчелки сидят и слегка копошатся — хорошо, ведут себя активно — чего-то им не хватает (корма, скорее всего).
Первый весенний облет зависит от погоды и может быть как в начале марта (а в южных районах и того раньше), так и в конце апреля. Чувствуете, что теплеет — готовьтесь к облету заранее: раскидайте по саду солому, чтобы пчелы приземлялись при необходимости не на снег. Пчела полгода копила отходы, для нее облет — острая необходимость. Вылетают пчелки не роем, а по две-три, так же и залетают обратно. Длиться облет может до одного месяца.
Не вешайте выстиранное белье в месте возможного облета, пчелы опорожняют организм, «следы» отстирать очень трудно!
Редакция выражает благодарность Сергею Владимировичу Козлову, пчеловоду-практику, за помощь в подготовке материала.
Этот охотник за медом из Непала взбирается на огромные высоты за этими пчелами
Асдхан Кулунг (справа) прикрепил веревки к улью и удерживает его, пока Маули отрезает его от скалы. После того, как части улья будут разделены, они будут опущены на землю с помощью веревок. Процесс может занять несколько часов.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Эта статья опубликована в июльском выпуске журнала National Geographic за июль 2017 года.Триста футов в воздухе, Маули Дхан болтается на бамбуковой веревочной лестнице, исследуя участок гранита, по которому он должен подняться, чтобы достичь своей цели: пульсирующую массу тысяч гималайских гигантских медоносных пчел.Они покрывают улей в форме полумесяца, простирающийся почти на шесть футов под гранитным выступом. Пчелы охраняют галлоны липкой красноватой жидкости, известной как бешеный мед, который благодаря своим галлюциногенным свойствам продается на азиатских черных рынках по цене от 60 до 80 долларов за фунт, что примерно в шесть раз дороже обычного непальского меда.
Гималайские медоносные пчелы производят несколько видов меда в зависимости от сезона и высоты цветов, производящих нектар, который они едят. Психотропные эффекты весеннего меда являются результатом токсинов, содержащихся в цветках массивных деревьев рододендрона, чьи ярко-розовые, красные и белые цветы распускаются каждый март и апрель на северных склонах холмов по всей долине Хонгу.Народ кулунг в восточном Непале веками использовал мед в качестве сиропа от кашля и антисептика, а пчелиный воск нашел свое применение в мастерских в переулках Катманду, где из него отливают бронзовые статуи богов и богинь.
Для Маули охота за медом — единственный способ заработать деньги, необходимые для покупки нескольких продуктов питания, которые он не может производить сам, включая соль и растительное масло. Но независимо от того, насколько важны деньги для него и для других жителей его деревни далеко внизу, Маули считает, что пора прекратить это делать.В 57 лет он слишком стар, чтобы пытаться собирать этот опасный сезонный медосбор. Его руки устают, когда лестница раскачивается в пространстве. Пчелы жужжат вокруг него, кусая его лицо, шею, руки, босые ноги и сквозь одежду.
Но он отбрасывает такие мысли и сосредотачивается на проблеме. Он ставит ногу на скалу и ступает на небольшой уступ шириной с кирпич. Отпустив веревочную лестницу, он шаркает боком, чтобы освободить место для Асдхана Кулунга, его помощника, который может присоединиться к нему.Теперь оба мужчины разделяют узкий выступ. Далеко внизу Маули может видеть реку, вздутую муссонными стоками, спускающуюся каскадом в V-образную долину.
Висящий над рекой Хонгу, Маули Дхан поднимается по веревочной лестнице сквозь роящихся пчел, направляясь к их улью.
С каждым движением к улью трюмы становятся все меньше и дальше друг от друга. Он движется медленно, но уверенно, пока всего 10 футов не отделяют его от добычи. Этот последний участок рыхлой мокрой скалы предлагает опоры для рук и ног не больше, чем кончики пальцев Маули, и, поскольку он не привязан к страховочной веревке, потеря его хватки будет верной смертью.Кроме того, он носит 25-футовый бамбуковый шест, зацепленный за одно плечо, и зажимает пучок тлеющей травы большим и указательным пальцами правой руки. Тонкая струйка дыма поднимается от его руки к взволнованным пчелам. Если воздушные потоки взаимодействуют, дым может поглотить пчел и немного сбить их с толку, когда они приблизятся.
Улей пульсирует, как сабвуфер, каждый удар посылает в воздух волны разъяренных пчел. Они продолжают роиться в Маули, но он не вздрагивает.Вместо этого он бормочет кулунг-мантру, призванную успокоить пчел и духов, населяющих эту скалу: «Ты — Рангкеми. Вы из пчелиного духа. Мы не воры. Мы не бандиты. Мы с нашими предками. Пожалуйста, лети. Пожалуйста, оставьте.»
Рангкеми, дух-хранитель пчел и трудных, опасных мест, всегда заботился о Маули, и нет никаких оснований полагать, что он бросит его сейчас. С этим знанием в своем сердце Маули не выказывает страха, когда он совершает самую сложную часть восхождения.
360 ° ВИДЕО
Присоединяйтесь к фотографу Ренану Озтюрку, который свешивается со скалы, чтобы увидеть, как Маули Дхан собирает редкий мед. Чтобы просмотреть видео в формате 360 градусов, щелкните контент и перетащите его или щелкните стрелки в верхнем левом углу. (Интерактивность недоступна для некоторых мобильных устройств.)
На протяжении веков кулунгский народ оставался отделенным от внешнего мира благодаря густым джунглям, окружающим их дом в глубоком ущелье, высеченном рекой Хонгу.Хотя гора Эверест — это всего лишь одна долина к северу от этих предгорий Гималаев, область остается изолированной и удаленной. Многое из этого до сих пор остается загадкой даже для самых разных охотников за кулунгами, таких как Маули.
Но с каждым годом внешний мир становится все ближе. Грунтовая дорога была отрезана в пределах пары дней пути от его деревни Садди, и началась работа над туристическим пешеходным маршрутом, который будет проходить в верховья долины, соединяя Садди и его родственные деревни с популярным местом для треккинга. прямо над перевалом от известных трасс региона Кхумбу.Политик пообещал построить в этом районе небольшой аэропорт.
Старейшины кулунгов, такие как Маули, до сих пор называют Катманду «Непалом», местом отдельно от того места, где они живут. В их представлении столица — это чужая страна, далекий сосед их собственного крошечного царства. Но мир вокруг них меняется так быстро, что границы — и магия, — которые долгое время определяли это древнее сообщество, начинают исчезать.
Ужаленное лицо и потрепанное тело после охоты, Маули отдыхает. Он не считает свою работу выдающейся; он делает это, потому что он был избран для уборки урожая — верят кулунг — духом, явившимся во сне.«Я ничто, — говорит он, — просто статуя из глины».
Фотография Бена НайтаПожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Маули сидит у костра в своем ветхом однокомнатном доме. Глиняные стены, испещренные трещинами от землетрясения силой 7,8 балла в апреле 2015 года, выглядят так, как будто они могут обрушиться в любой момент. Большинство домов, видимых из его дверного проема, имеют ярко-синие металлические крыши, но его дома сделаны из соломенной травы, что свидетельствует о его бедности.Он может быть единственным из небольшой группы охотников, которым разрешено собственными руками срывать ульи со скальных стен, но очевидно, что эта честь не приносит больших денег.
Прошло 42 года с тех пор, как Маули приснилась мечта, которая направила его на этот путь. Это случилось, когда ему было 15 лет, в ночь после того, как он впервые помог своему отцу собрать мед.
«Я видел двух красивых женщин», — вспоминает он. «Внезапно я оказался в ловушке паутины на склоне утеса. Я пытался освободиться, когда увидел над собой большую белую обезьяну.Он опустил хвост, и женщины помогли мне его схватить. Потом обезьяна подняла меня, и я убежал ».
Старейшины, один из которых был его отцом, сказали ему, что обезьяна была Рангкеми, духом-хранителем пчел и обезьян — иногда гневной энергией, которая обитает в опасных местах, куда немногие люди осмеливаются идти. Они заверили его, что ему будет гарантирован безопасный переход на скалы, что дух не будет мстить ему и его семье, когда он заберет драгоценный мед. В тот день Маули взял на себя редкое и трудное бремя охотника за медом.В последующие десятилетия он каждую весну и осень рисковал своей жизнью, собирая сладкую, умопомрачительную субстанцию с тех же скал, которые его отец собирал поколение назад.
Маули родился под светом бамбукового факела через долину в деревне Ческам. Там не было официальной школы, и его класс представлял собой крутые террасы на склоне холма, где он провел свою юность, кося траву и занимаясь сельским хозяйством. Бедность и изоляция означают раннюю смерть для многих кулунгов. У Маули было четыре брата, но двое из них умерли; он был женат и овдовел трижды, оставив его одного заботиться о своих четырех дочерях, двух сыновьях, пяти внуках и нескольких других родственниках, которые в любое время суетятся в его хижину и выходят из нее.
Когда мы сидим у костра, Маули залезает в задний карман своей грубой шерстяной куртки, берет щепотку табака собственного производства и ловко скатывает из нее кусочек высушенной кукурузной шелухи. Он засовывает окурок в угли и подносит к губам. Когда он выдыхает, его мутные, налитые кровью глаза открывают душу измученного человека. «Я устал и больше не хочу этим заниматься», — говорит он. «Единственная причина, по которой я все еще живу, — это потому, что я беден, и никто другой этого не сделает».
Женщины несут пшеницу, собранную с полей над деревней Садди в долине реки Хонгу в Непале.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Слева : Мальчики возвращаются в Садди после заготовки дров. Прицеливаются из рогатки, которой убивают птиц. Нож на его поясе — кукри, непальское оружие, используемое для охоты и боя.
Справа : племянник отдыхает в доме Маули.У Маули два сына и четыре дочери. Большинство молодых людей в Садди надеются когда-нибудь уехать, чтобы искать счастья в более широком мире.
Один из племянников Маули сидит на единственной мебели в темной комнате, на деревянном сундуке в углу. Его волосы уложены под дикими углами, что подчеркивает его узкие джинсы и черную футболку. На шее у него висит большой медальон из искусственного золота. Он не заинтересован в том, чтобы следовать за своим дядей вверх по скалам.
Что касается своих сыновей, Маули не позволит им собирать мед.«Люди, которые взбираются на скалы — идиоты», — говорит он. «Мои дети ходят в школу, поэтому им не нужно это делать».
Очевидным человеком, который займет место главного охотника за медом, является его помощник Асдхан, жилистый и сильный, ему немного за сорок, и он является лидером сообщества. Он и Маули работали вместе на скалах около 15 лет, но за все это время Асдхану никогда не снилась мечта и, придерживаясь традиции Кулунга, он никогда не собирал урожай и не касался драгоценных сот, пока они не отделились от утеса.
«Да, я хотел бы увидеть сон, — говорит Асдхан, — но у меня нет, и я не знаю, почему. Конечно, я мог бы собрать мед. Но другие люди пытались без мечты, и с ними случались плохие вещи. Их отцы умерли, их дети умерли, их дома обрушились, и их урожай не получился. И я этого боюсь ».
На рассвете, по обычаю во время сбора урожая, мы следуем за шаманом глубоко в джунгли на крошечную поляну, откуда мы можем видеть медовые скалы.Нас 10 человек, включая Маули и его группу. Шаман ходит по поляне, вбивая бамбуковые колья в землю и обматывая их длинным шнуром, образуя ограждение. Он вешает на шпагат кусочки мяса и другую еду и сжигает ладан из хлопка, пропитанного маслом. Едкий дым витает в воздухе. Когда церемония начинается, говорит шаман, мы должны оставаться в этом священном вольере для нашей же безопасности.
В одном углу шаман аккуратно выстраивает из банановых листьев пару алтарей.Один для Рангкеми; другой — для его спутника, лесного духа Банесканди. Жертвенники снабжены сушеными бобами, кукурузой и рисом. В Rangkemi’s также есть бутылка виски Johnnie Walker Red Label.
Церемония начинается. Крошечный круг заполнен нами, алтарями и двумя бамбуковыми корзинами, в каждой из которых хихикает цыпленок. Маули становится на колени перед алтарем, склонив голову, положив руки на бедра. Шаман надел жилет из крапивы и обмотал вокруг талии красочный пояс.Он танцует среди нас, воспевая на языке, известном только ему и лесным духам, которых он манит в наш вольер. В одной руке он держит бамбуковую палочку, в другой — тыкву, наполненную водой. Он постоянно окунает палочку в тыкву и обливает водой наши головы.
Шаман хватает курицу и одним плавным движением отрезает ей голову ножом. Все залиты кровью. Он осторожно кладет безжизненную голову на алтарь Рангкеми и втирает кровь Маули в лоб.Курица без головы мечется у наших ног. «НЕ покидайте вольер», — приказывает шаман.
Как по команде, несколько пчел приземляются на алтарь. По непонятным причинам камера, которую наша команда документальных фильмов использует, чтобы снимать церемонию, отключается и не перезапускается. Один из членов нашей команды смотрит на свои часы-альтиметр, которые показывают скачки атмосферного давления, указывающие на ясную погоду. Но вместо этого начинается дождь.
Шаман выхватывает что-то невидимое из воздуха перед собой, подносит руку ко рту и поет в сжатый кулак.Он открывает руку, швыряя невидимый объект обратно в густые джунгли, которые нас окружают.
Шаман разбивает яйцо перед алтарем из банановых листьев в честь духов, защищающих Маули. Один, по имени Рангкеми, пришел к Маули во сне, когда ему было 15. Сон (Маули — единственный оставшийся в Садди человек, у которого он был) позволяет ему вырезать ульи на скалах. Эта церемония проводится перед охотой, чтобы обеспечить успешный урожай. Дефекты яйца были бы плохим предзнаменованием; это яйцо было идеальным.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права.Несанкционированное использование запрещено.
Церемония заканчивается, и как только мы выходим из вольера, камера снова начинает работать. Атмосферное давление падает, сигнализируя о плохой погоде, но вместо этого сквозь облака пробивается солнечный луч. Шаман плюхается на камень рядом с Маули и открывает бутылку Джонни Уокера. Остальные начинают ощипывать мертвую курицу.
Вернувшись в Садди, Джанги Кулунг зовет меня в свой дом, чтобы показать новую 300-футовую веревочную лестницу, которую он и остальные помощники Маули потратили последние две недели на плетение сотен длинных тонких полосок бамбука. .Джанги — хранитель инструментов и в течение последних 18 лет мозг, стоящий за сбором меда. Своим массивным животом и пальцами, похожими на колбасу, он выделяется среди других тонких и жилистых охотников за медом.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Землетрясение в апреле 2015 года, за которым последовали оползни и муссонные дожди, сделало путь к одной из лучших медовых скал Кулунга непроходимым.Команда Маули, отправившись на охоту, потратила полдня, строя бамбуковый мост через бурлящую реку Хонгу. Затем Санча Кулунг поднял 120-фунтовую веревочную лестницу Маули.
Джанги прирожденный торговец, обладающий безжалостной смекалкой, необходимой для получения разрешения на сбор урожая от местных лесных комитетов, и контактов для продажи меда и пчелиного воска на отдаленных рынках в Катманду и за его пределами. Он торгует и другими товарами, отправляя свою команду мулов, загруженных тяжелыми мешками душистого черного кардамона, на новую грунтовую дорогу — труднопроходимый двухдневный путь — чтобы встретиться с другими торговцами и принести обратно батарейки, лапшу быстрого приготовления, растительное масло. , и пиво.Джанги умеет читать, в отличие от многих жителей деревни, и ведет учет самостоятельно. Он распределяет зарплату для восьми других членов отряда по охоте на меда — всех своих кузенов — в соответствии с их обязанностями и опытом. Маули зарабатывает больше всего, около ста долларов за три дня смертоносной работы два раза в год. Никто в Садди не знает, сколько Джанги получает от урожая, и он не скажет мне, но он единственный человек в деревне, у которого есть дом в Катманду.
В течение многих лет торговля безумным медом была сосредоточена на одном торговце из Катманду, у которого был покупатель в Южной Корее, где некоторые люди считали, что он улучшает сексуальную активность.«Долгое время мы могли в основном называть нашу цену», — говорит Джанги. «Потом кто-то в Корее съел слишком много и умер». Ходят слухи, что смерть не доказана, но этот инцидент убил корейский рынок и резко снизил цену на мед. «Нужно быть осторожным, чтобы не съесть слишком много меда», — говорит Джанги. Обычно правильная доза — две-три чайные ложки. Примерно через час вас одолевает острая потребность в дефекации, мочеиспускании и рвоте. «После чистки вы чередуете свет и тьму.Вы можете видеть, а потом уже не видите, — говорит Джанги. «Звук — варенье из варенья — пульсирует в голове, как улей. Вы не можете двигаться, но все еще в полной ясности. Паралич длится около дня ».
«Я дам тебе меда, — говорит он, — и ты сам попробуешь».
Следуйте за Маули Дханом, когда он поднимается по 300-футовой веревочной лестнице и попадает в рой пчел.
Охотники за медом сидят на скамейках вокруг длинного деревянного стола, а град бьет по жестяной крыше над ними.Звук оглушительный, но недостаточно громкий, чтобы заглушить их оживленные голоса, когда они спорят о том, уедут ли они утром на сбор меда или отменит. Разбитый кувшин с ракси, — прозрачным спиртом на основе проса, по вкусу напоминающим японское саке, — в ходу.
На следующее утро дождь все еще идет. Ночью наводнение привело к оползню через реку. Сквозь разломы тумана мы наблюдаем, как валуны размером с холодильник падают с холмов к реке. Охотники за медом собираются поговорить.Подход к медовой скале — крутой и открытый подъем по травянистому склону и покрытой мхом скале — в таких условиях был бы самоубийственным. Возможно, сказал Рангкеми. Охотники за медом находят кувшин ракси и забирают там, где они остановились накануне вечером. Сейчас 7 часов утра.
Через несколько часов Маули, от которого пахнет ракси, совершает невозможное восхождение под дождем, когда большие разъяренные пчелы собираются и кусают его лицо.
Какой бы силой — его умением или, возможно, доброжелательностью Рангкеми — Маули, теперь скрытый на скале в густом облаке пчел, добирается до улья.Он осторожно кладет пучок тлеющей травы на крошечный выступ и вытирает пчел с улья голыми руками. Рой падает, как будто это одно существо, и превращается в жгучий извивающийся туман.
По словам Маули, ключом к борьбе с возбужденными пчелами является отсутствие страха. Тем не менее он морщится от боли от 20 до 40 укусов, которые он получает на каждой охоте — и от того, как его поддерживающая веревка впивается в его подмышки, когда он медленно поднимается. Куски улья, которые он вырезал из камня, отправляются на землю в ведре.
Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.
Маули протыкает гребешок двумя деревянными колышками и прикрепляет их к тонкой бамбуковой веревке, опущенной сверху помощниками. Он снимает с плеча длинный бамбуковый шест, прижимает его заостренный конец к гребню и начинает пилить его со скалы.
Через несколько минут улей вырывается и раскачивается на веревке, едва не попав в Маули. Он кричит — это первый громкий звук, который он издал с тех пор, как покинул деревню несколько часов назад.Двое мужчин, ухаживающих за огнем у подножия утеса, покрывают свои головы липким темным дождем и черным градом мертвых пчел.
Сын Маули сидит у небольшой речки у подножия утеса и ждет, чтобы помочь отнести в деревню мед, воск и инструменты. В тумане появляются охотники за медом — мокрые, измученные, опухшие. Когда Асдхан осторожно вытаскивает несколько оставшихся жал с лица Маули, его сын вытаскивает телефон и делает фото за фото. У него есть страница в Facebook; позже он может опубликовать снимок.
Как и в большинстве сельских районов Непала, здесь есть сотовая связь. Все подростки в Садди знают, когда нужно собраться на подходящей скале, чтобы поймать слабый сигнал 3G с помощью своих недорогих китайских смартфонов. Эти порталы в отдельную реальность, существующую вдали от полей, на которых трудятся их родители, внушили им желание видеть мир и получать заработную плату.
«В наши дни дети не ценят культуру», — говорит Маули. «Если так будет продолжаться, наша культура исчезнет.«Старейшины знают, что это причина того, что никому не приснился сон, а если да, то почему они не признают этого.
По мере того, как раздаются груды меда и воска, нескончаемая бутылка ракси снова движется по кругу. Никто не упоминает, о чем мы все думаем: что, вероятно, мы были свидетелями последней охоты Маули за медом, конца эпохи.
Маули подносит кувшин к губам и делает большой глоток. Он бросает последний взгляд на утес, поднимает бамбуковый шест и бесшумно идет по тропинке к дому.Один за другим охотники за медом, как рабочие пчелы, преследующие свою матку, отстают.
Марк Синнотт писал о системе пещер Темная звезда в Узбекистане в марте 2017 года. Ренан Озтюрк участвовал в экспедиции в Мьянму в «Точке невозврата», опубликованной в нашем сентябрьском выпуске 2015 года.Грант общества: Ваше членство в Национальном географическом обществе помогло профинансировать этот проект.
Шмель может быть лучшим другом сборщиков черники
ПРИРОДА — опылители, такие как пчелы и бабочки, имеют прямое отношение к кормлению мира.
Но именно скромный шмель делает львиную долю работы, гудя в одиночестве в горах, распространяя богатство ценного урожая черники Северо-Запада.
«Конечно, медоносные пчелы получают славу, а мы — их мед, но дикие пчелы (около 150 различных видов, вероятно, населяют северо-восток Вашингтона), в том числе шмели, опыляют гораздо больше сельскохозяйственных культур, в том числе многие из тех, что в наших садах, чем пчелы», говорит Крис Логгерс, биолог дикой природы из национального леса Колвилла.
«Например, пчелы редко опыляют тот замечательный плод, который большинство из нас собирает каждый год — чернику. Похоже, что шмели могут быть одними из основных опылителей черники».
К сожалению, количество шмелей сокращается, и исследователи пытаются их отслеживать.
«В северо-восточном Вашингтоне западный шмель (Bombus occidentalis), когда-то самый широко распространенный из западных шмелей, еще два года назад не был зарегистрирован в течение почти десяти лет», — сказал Логгерс.«В прошлом году мы зарегистрировали более дюжины новых наблюдений. Как ни странно, у некоторых других видов шмелей все в порядке».
Гражданские ученые могут помочь исследователям двумя способами.
1. Если вы видите западного шмеля, сделайте снимок и отправьте его регистраторам по электронной почте [email protected].
Укажите дату и место. «Координаты из Google Earth просто фантастические, — сказал он. «Вы также можете просто отправить метку Google Планета Земля по электронной почте».
«Многие камеры теперь могут делать хорошие снимки крупным планом, даже многие сотовые телефоны, а шмели довольно послушны по сравнению с пчелами и осами: они не быстро летают и не кусаются.«
2. Если вы видите мертвого шмеля, положите его в пластиковый пакет , храните в морозильной камере и каким-то образом доставьте лесорубам в штаб-квартиру леса в Колвилле, чтобы его можно было включить в проект по генетике шмелей.
Лесорубов особенно интересуют шмели с белым бататом.
«Самок западных шмелей довольно легко идентифицировать: они единственные в этой области с белым окурком», — сказал он, отметив, что подвиды могут иметь различия в черных и желтых отметинах, но белый окурок является ключевым.
БАМБЛЕБИ РЕСУРСЫ
Пчелиная пчела | UNC-TV: Science
BLADEN COUNTY. Насколько хватит глаз, вы можете увидеть чернику, прогуливаясь по песчаным рядам кустов на ферме Картер в Уайт-Лейк, графство Бладен. Ягоды большими гроздьями свисают с кустов; немного синего, красного, фиолетового. Сборщики сделают несколько проходов по полям в течение пары недель на ферме.Не все ягоды на кусте созревают одновременно.
«Это потрясающе, — говорит Ральф Картер, фермер, выращивающий чернику, которому принадлежит ферма. «Все должно сделать свое дело, чтобы добраться туда, где оно есть сегодня, готовое к выбору. Нужно сделать так много шагов ».
От ягод на отдельных кустах до рядов кустов в песчаной почве и сборщиков, выходящих из рядов с ведрами черники на стойку регистрации для взвешивания: все начинается с медоносной пчелы.
Медоносные пчелы должны посетить и опылить каждый цветок на каждом кусте черники, прежде чем из цветка получится ягода. На самом деле, чтобы черника достигла нормального размера, медоносным пчелам нужно посещать каждый цветок примерно полдюжины раз.
Но вот в чем проблема. Колонии медоносных пчел во всем мире находятся в упадке. Министерство сельского хозяйства США сообщает, что за последние восемь лет почти 30% семей медоносных пчел, содержавшихся пчеловодами, умирали каждую зиму. И эта нехватка пчел ставит под угрозу запасы пищи, потому что пчелы опыляют большинство фруктов и овощей, включая чернику, а также хлопок, кофе и многие другие сельскохозяйственные продукты.Фактически, пчелы опыляют каждый третий кусочек пищи, которую мы едим.
Для Ральфа Картера сокращение численности дикой медоносной пчелы означает наем пчеловодов, чтобы они привезли колонии пчел для опыления его урожая черники.
«Чтобы убедиться, что у нас есть достаточное количество пчел, мы полагаем, что требуется от двух до трех пчелиных семей на акр, чтобы каждый цветок можно было посетить шесть-семь раз», — говорит Картер, наблюдая за трейлер засыпать спелой черникой. «Мы приглашаем пчеловода из Калифорнии, который также посещает другие фермы в этом районе.”
Примерно в 100 милях от фермы Картер пчеловод проверяет колонию в Североамериканском пчеловодческом центре Bayer в парке Исследовательского треугольника. Колония была основана несколькими месяцами ранее в лаборатории высоких технологий, и у нее все хорошо. В колонии 30 тысяч пчел.
Пчелы в колонии летают на расстояние до 10 миль в поисках пищи. Исследователи центра следят за здоровьем пчел в улье, а также изучают, какие виды микробов переносят пчелы в них и на них.Некоторые из этих микробов могут помочь защитить пчел, в то время как другие могут уничтожить колонию. Стремление лучше понять микробы — один из нескольких исследовательских проектов, посвященных множеству проблем, угрожающих пчелиным семьям. К этим угрозам относятся паразиты, болезни, экстремальные погодные условия, отсутствие источников пищи и воздействие химических веществ, в том числе инсектицидов.
«Я думаю, что всем нужно беспокоиться о здоровье медоносной пчелы», — говорит Бекки Лангер, руководитель программы Bayer North American Bee Care.«Совершенно очевидно, что есть цифры, которые показывают, что здоровье медоносных пчел в некоторых областях ухудшается и в лучшем случае остается стабильным, а в других — растет. Но поскольку пчела очень важна для сельского хозяйства, мы должны заботиться о ее здоровье. И, глядя на все эти факторы, мы можем понять, что происходит, и убедиться, что у нас есть медоносные пчелы, чтобы опылять урожай ».
В то время как новая пчелиная семья находится за пределами лаборатории, рядом с закрытой смотровой площадкой, где посетители могут наблюдать за пчеловодами, внутри лаборатории Джейкоб Дамс сортирует кучу мертвых пчел, помещая каждую пчелу на плотную бумагу с диаграмму на нем.
«Это образцы пчел-дозорных, которые мы получаем, которые приходят к нам в замороженном виде», — объясняет Дамс, аспирант Университета штата Северная Каролина, изучающий биологию растений. «Мы сортируем их, чтобы определить, какие пчелы умирают, а также есть ли что-то очевидное, что мы можем увидеть, например, клещи варроа и вирус деформированных крыльев».
Клещи Варроа могут быть самой большой естественной угрозой для медоносных пчел. Клещ прикрепляется к пчеле и вводит насекомому токсины, высасывая его кровь. Исследователи пытаются выяснить, как бороться с клещом, не убивая пчел.
Программа дозорных пчел работает с фермерами по всей стране, которые собирают своих мертвых пчел и отправляют их в Центр ухода за пчелами для изучения. В то время как медоносные пчелы живут всего около 30 дней, вся колония может разрушиться через несколько недель, если вирус распространится. Проект дозорной колонии может предупредить фермеров о потенциальных проблемах.
Но клещи — это лишь одна из проблем, с которыми сталкивается медоносная пчела. Хотя клещи могут быть самой большой природной угрозой, наибольшие споры вызывает возможное воздействие пестицидов на пчелиные семьи.Каждая сторона в дебатах использует научные исследования как доказательство того, что химические вещества наносят или не вредят медоносным пчелам.
«Пестициды могут быть стрессовым фактором, и не только пестициды, которые фермеры используют для борьбы с вредителями сельскохозяйственных культур, но также и пестициды, которые пчеловоды используют для борьбы с клещами варроа и другими вредителями, которые часто применяются внутри улья», — объясняет Дэвид Фишер, директор безопасности опылителей с помощью Bayer Crop Science.
Fischer считает, что для защиты медоносных пчел будет применен комплексный подход, поскольку это насекомое испытывает множество стрессов, которые имеют решающее значение для обеспечения продовольствием.Исследователи Центра пчеловодства пытаются понять, каким должен быть этот подход.
«Что нам нужно сделать в сельском хозяйстве, так это получать как можно больше продовольствия на акр, чтобы нам не приходилось вкладывать столько акров в пахотные земли, а это значит, что мы можем сэкономить больше для природы», — говорит Фишер. «И для этого нам нужны хорошие инструменты для защиты сельскохозяйственных культур, и нам нужны хорошие инструменты для опыления, а медоносные пчелы лучше всего адаптируются при предоставлении этих услуг».
Хорошая новость на черничной ферме Ральфа Картера заключается в том, что, похоже, медоносные пчелы возвращаются.Картер говорит, что в этом году стало больше диких пчел, но он все еще обеспокоен медоносной пчелой и тем, что, похоже, публика не понимает всей важности медоносной пчелы и того, как она влияет на нашу жизнь.
Связанные ресурсы:
Едят ли медоносные пчелы фрукты?
Короткий ответ — да. Медоносные пчелы, особенно в недостатке нектара, очень любят спелые плоды. Известно, что они питаются сливами, персиками, виноградом, яблоками, инжиром и грушами.Но проблема, которая вызывает все разногласия среди пчеловодов, заключается в том, действительно ли медоносные пчелы просверливают отверстие во фрукте или они просто используют уже существующие разрывы на коже, созданные осой, вонючим насекомым, жуком, птицей или каким-либо другим существом. .
Я следил за длинными темами на BeeSource, GardenWeb и некоторых других форумах, в которых обсуждались жаркие споры о том, способны ли медоносные пчелы даже сломать кожицу фруктов. Некоторые пчеловоды поместили виноград в улей или намазали его медом, но после того, как мед ушел, виноград остался нетронутым.Один человек обнаружил, что виноград прополизирован до рам.
Конечно, медоносным пчелам нравятся спелые плоды. Фрукты сладкие, когда они немного перезрелы, но, что более важно в пчелином мире, они излучают аромат, который могут найти пчелы. По запаху медоносным пчелам легче определить источник пищи, особенно тот, который не похож на цветок. Однако вместе с ароматом происходит разрушение кожи. Конечно, проколоть перезрелый персик или грушу несложно, хотя с виноградом бывает сложнее из-за более жесткого внешнего вида.
Эта тема пришла мне в голову вчера, когда я собирал шелковицу. В этом году у нас глубокая летняя нехватка, а пчелы везде ищут и роют мусор. Тутовое дерево имеет много плодов, некоторые из них перезрелые, и медоносные пчелы кружат над ним и сквозь него, без сомнения, следуя запаху. Позже в тот же день я обнаружил медоносных пчел, поедающих переспелую ежевику, но я никогда не видел, чтобы они приземлялись на шелковицу.
Что я нашел забавным в сообщениях на форуме, так это существование двух разных лагерей.Хранители садов говорили, что медоносные пчелы пробурили плоды, а пчеловоды (как обычно) защищали своих маленьких подопечных, говоря, что они даже не способны пробить кожуру плодов.
Как бы я ни любил защищать медоносных пчел, мне трудно в это поверить. Ниже приведена фотография входного редуктора, который доставил моим пчелам явное неудобство. Когда я вставил его, он был новым и свежеокрашенным. Примерно через два месяца, когда я услышал скрип внутри улья, я снял редуктор и обнаружил, что он практически разрушен.А теперь скажите мне, что пчелы, которые могут вывести из строя кусок дерева, не могут пройти через переспелую сливу.
Кроме того, мы знаем, что медоносные пчелы кусают, когда враг слишком мал, чтобы ужалить. Конечно, если они могут проникнуть в кутикулу личинки восковой моли, они также могут прокусить нежную перезрелую кожуру плода.
Кроме того, мы все видели, как пчелы-грабители грубо рвали медовые соты, оставляя рваные края и груды мусора. Медоносные пчелы далеко не такие хрупкие, как некоторые думают.Хотя я лично не видел, чтобы медоносная пчела протыкала плод, я не сомневаюсь в тех, кто говорит, что это было.
Расти
HoneyBeeSuite
Более жесткая, чем кожура плода.
СвязанныеСложная ситуация с канадскими медведями и медом
Когда канадец Дэвид Дюбуа купил себе шесть пчелиных ульев и установил их в городе на севере Онтарио, он на мгновение забыл об одном — медведях.
Предупредительный совет в северном Онтарио.
(фото Алана Хармана)
Дюбуа из Садбери, в 250 милях к северу от Торонто, исследовал свой пчеловодческий проект в течение четырех лет, но, очевидно, не включил в свои планы более крупных существ.
Однажды он получил пчел и оборудование на 4000 канадских долларов (2335 фунтов стерлингов), а на следующий день все шесть ульев были разорваны медведем, который зашел в город за едой.
«Он уничтожил всех до единого, — сказал Дюбуа Canadian Broadcasting Corp.». «Он всех вскрыл. Я очень расстроен, но дело не столько в деньгах, сколько в ожидании опыта.”
Дюбуа заказал электрическое ограждение — стандартное оборудование для пчеловодов на Великом Белом Севере Канады, — но срок его сдачи наступил не раньше, чем через неделю. Он полагал, что ни один медведь не будет достаточно отчаянным, чтобы искоренить немного пищи в его новых ульях.
Он ошибался.
Небольшое исследование показывает, насколько неправы.
Данныепо сельскому хозяйству, продовольствию и сельским делам показывают, что в 2014/15 году, с 1 апреля по 31 марта, медведи в провинции вызвали потери 352 пчелиных семей и 349 ульев и оборудования на сумму 67 771 канадский доллар (52 250 долларов США).
Год спустя, в 2015/16 годах, потери колоний медведей выросли до 518, а также 604 ульев и оборудования на сумму 111 166 канадских долларов (85 668 долларов США).
В регионе Грей Каунти площадью 1742 квадратных мили с населением 93000 человек в заливе Джорджиан Бэй на юго-западе Онтарио в 2015-2016 годах было потеряно 220 колоний и 226 ульев и оборудования на сумму 47085 канадских долларов (36 300 долларов США).
Южнее, более густонаселенный регион Ниагара площадью 715 квадратных миль, население которого составляет 431 346 человек, не остановило медведей в их поисках сладкого.Главный винодельческий регион, ограниченный рекой Ниагара — также граница с США — озера Онтарио и озера Эри, потерял 61 колонию и 64 улья и оборудование на сумму 15 100 канадских долларов (11 641 доллар США).
У Дюбуа было объяснение своих потерь на севере, и оно не имеет ничего общего с бесчисленными эскадрильями мошек, которые сопровождают волны комаров.
«Я больше злюсь на распыление с воздуха, из-за которого медведи не могут есть в кустах», — говорит он.«И они должны отказаться от всех своих естественных инстинктов и прибегать к городской среде, чтобы прокормить себя».
В этом комментарии интернет-тролли бросили язвительные замечания в его сторону.
«Он оставил известное медвежье угощение в районе, где есть медведи», — написал один из них. «Он знал, что вероятность нападения медведя достаточно высока, чтобы оправдать покупку электрического забора. А потом, когда в его незащищенные ульи попадает медведь, он обвиняет людей, которые проводят опрыскивание? »
Другие писали, что ему следует провести исследование, прежде чем открыть рот.
Прочный электрический забор отпугивает медведей на черничной ферме. (фото Алана Хармана)
«Черники еще нет. В это время года медведи едят жуков и личинок, свежую траву, а также любых легко пойманных животных (например, новорожденных лосят или оленей). Сразу после спячки ягод нет. Они будут есть все, что найдут, и в это время года их тянет к пчелам и ульям ».
Другой утверждал, что распыление с воздуха «в кустах» не производится, кроме случаев тушения пожаров.
«Медведи живут в городской среде, потому что еды здесь много, а в зарослях еще рано. Если бы нечего было есть, их бы здесь не было.
«Вот как устроены медведи».
Другой написал: «Самый простой источник пищи в это время года — это город, где живут все люди, выбрасывающие мусор и разводящие ульи. Медведи не глупы ».
Фактически, исследования показали, что это одни из самых умных млекопитающих.
Взрослые особи вырастают от 50 до 80 дюймов от носа к хвосту. Самцы весят от 125 до 500 фунтов, в зависимости от возраста, сезона и питания. Рекорд — 816 фунтов, женщины — от 90 до 300 фунтов, рекорд — 454 фунта.
В Онтарио обитает около 100 000 черных медведей.
По данным министерства природных ресурсов и лесного хозяйства провинции, вся жизнь медведей вращается вокруг еды. Когда они не впадают в спячку, они проводят время в поисках пищи.
Медведи практически повсюду находят готовую пищу.
С момента выхода из спячки до появления ягодных культур медведи питаются накопленным жиром и ограниченной энергией, обеспечиваемой свежей весенней зеленью. Большую часть своей пищевой энергии они получают, питаясь летними ягодными культурами, такими как черника, малина и вишня. Осенью они обращают внимание на фундук, рябину, желуди и буковые орехи.
Так много веселых медведей посетили Садбери, город с населением 165 000 человек — 66 по последним подсчетам — полиция Большого Садбери создала систему сортировки для обработки сообщений о медведях.
Инспектор службыДжон Сомерсет говорит, что при новом подходе звонящие службы спасения должны пройти ряд шагов, чтобы определить, является ли ситуация опасной. Он говорит, что пойманный или раненый медведь или агрессивный медведь считаются более опасными, чем медведь, роющийся в мусорном баке.
Критические ситуации включают, когда медведь входит в школьный двор, пытается проникнуть в дом, нападает на домашнее животное или преследует людей.
После сортировки вызова 911 диспетчер определяет ресурсы, направленные на вызов.
Сомерсет заявляет, что появление медведей в Садбери является постоянной проблемой, и обвиняет местных жителей.
«Люди должны видеть, что привлекает медведей в их районы, и управлять аттрактантами», — говорит он.
Медведи обычно избегают людей, но их заманивают в городские и сельские районы, обещая пищу. Они будут сбивать кормушки для птиц, грабить барбекю, совершать набеги на мусорные баки и даже пытаться проникнуть в здания. Если они узнают, что могут найти пищу там, где живут люди, они будут постоянно возвращаться.
В Тимминсе, расположенном еще в 185 милях к северу, полиция в прошлом году предупредила жителей города, стремящихся заполучить медведей на заднем дворе, от применения огнестрельного оружия в черте города.
Правонарушителям грозит штраф в размере до 5 000 канадских долларов (2 919 фунтов стерлингов).
Политически ориентированный онлайн-отчет «Северный медведь» был создан для создания базы данных задокументированных встреч с медведями и для того, чтобы заставить провинциальное правительство действовать.
«Медведи регулярно наблюдались гуляющими по улицам в середине дня, представляя непосредственную угрозу общественной безопасности», — говорится в сообщении.
«Неразумно, чтобы люди, живущие в населенных пунктах, подвергались такой степени риска на регулярной основе.Постоянное воздействие на жителей бродячих медведей не должно происходить в нашей провинции; к сожалению, это стало нормой во многих северных общинах ».
По данным Североамериканского медвежьего центра, 750 000 черных медведей в Северной Америке убивают в среднем менее одного человека в год.
Жительница Тимминса Энджи Корсон, профессиональный биолог, говорит, что ситуация, когда так много черных медведей проникает в застроенные районы города, является реальной проблемой. Многие люди изменили свое поведение, и возникает неподдельное чувство страха, — рассказывает она местной газете.
Корсон говорит, что ее поддержка провинциальной программы Bear Beware включает в себя раздачу бесплатных свистков туристам, детям, сборщикам ягод и всем, кто боится встречи с медведем.
Она говорит, что свистки — эффективное средство устрашения.
«Медвежий свисток дает ему понять, что вы здесь», — говорит она. «Люди могут быть намного тише, чем вы думаете. Он также предупреждает медведя, что ему нужно двигаться дальше ».
«Если вы видите медведя, дайте в свисток, и он убежит.В девяти случаях из десяти он побежит. Они очень редко остаются здесь. Они действительно не хотят быть среди людей ».
Тимминс, мрачный город с населением 43 000 человек, повесил на всех подъездах к шоссе знаки, говорящие людям не кормить медведей.
Но в 205 милях к юго-западу владелец фермы и винодельни Algoma Highlands Wild Blueberry Тревор Лэнг делит свою ферму за пределами крошечного городка Вава с 50 медведями, и у него нет проблем с ними.
Он говорит, что когда выращенная на его ферме дикая черника созревает для еды, в ближайшем лесу растет еще много ягод.
«Медведи также не заходят слишком далеко в черничные поля, потому что они не хотят уходить слишком далеко от безопасного леса», — говорит он.
Лэнг сдает в аренду ульи, чтобы опылять свой урожай, но между ним и будущим пчеловодом Дэвидом Дюбуа большая разница.
Ульи Лэйнга охраняются прочным электрическим забором.
Алан Харман — внештатный писатель и частый автор этих страниц. Он живет в Брайтоне, штат Мичиган.
О компании — Forbes Wild Foods
Forbes Wild Foods — канадская компания, которая с гордостью поставляет дикие, собранные вручную продукты в рестораны; фермерский рынок; гостиницы; магазины подарков, продуктов питания и здоровья; и для индивидуальных клиентов через наш интернет-магазин.Вся наша еда собирается в дикой природе Канады обученными и знающими сборщиками. Наши поставщики практикуют прогрессивные методы сбора урожая, которые являются устойчивыми как для соседних видов растений, так и для окружающей экосистемы; и для самих сборщиков, чьи средства к существованию поддерживаются процветающим источником диких продуктов.Наши специализированные сборщики (состоящие из коренного населения, женщин, молодежи, пенсионеров, фермеров и профессиональных собирателей) обычно являются жителями сельских или отдаленных общин, которые уважают земли, которые их поддерживают.Только те дикие продукты, которые растут в большом количестве и выживанию которых не угрожает опасность, рассматриваются для сбора урожая. Forbes Wild Foods также работает с региональными и северными производителями диких продуктов питания, чтобы помочь размножить редкие дикие пищевые растения, повторно вводя их на земли, требующие восстановительного внимания, такие как чрезмерно выпас скота на лесных участках и пастбищах.
Сообщение от нашего основателя:
«У меня всегда были близкие отношения с миром природы. В детстве я собирал и ел лесные ягоды, набивал карманы черными грецкими орехами и был первым в очереди со своей сетью, чтобы испытать холодные воды озера Онтарио, когда весной текла корюшка.Шестьдесят лет назад Торонто был маленьким городом, и было много возможностей играть в ущельях, вдоль обрывов, на заболоченных территориях у озера, вдоль рек и на лугах. Моя мать была заядлым собирателем, поэтому я использовал все возможности, чтобы отправиться с ней в лес на поиски лесных грибов, дикого имбиря, лука-порея и других продуктов. Каждый год мы замораживали некоторые из них и сохраняли некоторые из них. Для меня это была не дикая еда, это была просто еда. Около двадцати лет назад, будучи членом комитета по сбору средств Native Earth Performing Arts, я участвовал в мероприятии под названием Box Social, которое оказалось очень популярным.Каждый из добровольцев приносил коробку с едой, упакованную так, чтобы никто не мог сказать, что в ней. Зрителей просили сделать ставку на каждую коробку, и победитель садился есть ее содержимое с человеком, который ее приносил. Вы можете получить кусок пиццы и колы, или вам повезет и вы выиграете пирог. Для своей коробки я приготовила обед из трех блюд, полностью состоящий из диких продуктов, который стоил более 100 долларов. Волнение победителя торгов застало меня врасплох. Это заставило меня подумать, что было бы хорошо, если бы все знали, что это за продукты, и могли выбирать или покупать их.
Примерно в то же время мой друг спросил, чем я занимаюсь в эти выходные, и я ответил, что собираюсь собрать черную вишню и поискать орехи. Озадаченное выражение лица, которое я увидел, заставило меня понять, что этот друг и, кажется, большинство других горожан не имели представления, что такое наша местная еда. Это осознание в сочетании с моей глубокой озабоченностью по поводу быстрого гиперразвития огромных частей Южного Онтарио заставило меня поверить в то, что, возможно, люди будут уделять больше внимания окружающей среде, если бы они были связаны с ней через пищу.
Итак, я основал Forbes Wild Foods с надеждой, что он побудит людей и их воображение ценить мир природы и делать все возможное, чтобы беречь его и защищать. Если мы как общество не сделаем этого, нашим внукам не останется ничего, кроме картинок и нескольких историй, рассказанных старейшинами. Просто посмотрите, сколько развития произошло за последние шестьдесят лет, а затем посмотрите, как оно будет развиваться в следующие шестьдесят лет, и представьте, что наши города станут в двадцать или более раз больше, чем сейчас.Что-то нужно делать, и я надеюсь, что Forbes Wild Foods сыграет роль в сохранении канадской дикой природы во всей ее щедрости ».
— Джонатан Форбс
В продуктах Forbes Wild Foods используются только лучшие ингредиенты и самые вкусные рецепты. По самой своей природе все наши дикие продукты являются органическими. Единственные добавки, которые мы используем для их сохранения, — это другие съедобные продукты, такие как яблочный уксус, органический сахар или фруктовый пектин. Ни один из наших продуктов дикой природы не подвергается воздействию искусственных красителей или консервантов, гербицидов, пестицидов, облучению и не создается в результате генной инженерии — они являются продуктами только природы.Мы не делаем официальных заявлений о многих признанных пищевых или лечебных преимуществах диких продуктов, но мы говорим, что все они очень хороши на вкус!
Сбор урожая
Каждый дикий корм, который мы предлагаем, собирают только там, где он в изобилии растет в своей естественной среде обитания и где нет никаких шансов на его заражение.
«Мы не используем продукты, которые растут в парковых зонах, заповедниках, рядом с местами проживания, работы, вождения автомобилей или фермерских хозяйств, чтобы гарантировать минимальный контакт с любыми потенциальными источниками загрязнения.”
Наши комбайны обучены собирать таким образом, чтобы это не угрожало выживанию этого растения в каком-либо конкретном месте. Большинство сборщиков урожая осознают важность управления урожаем, который они собирают; и они знают, что здоровая, разнообразная окружающая среда отвечает наилучшим интересам как людей, так и всех других живых существ.
Сборщики — Маяк с плоской головкой
Джим, седой 63-летний коммерческий сборщик черники, разбивает свою вторую банку Budweiser на 16 унций за день.Он знает, что еще не совсем 7 часов утра, потому что новости еще не доходили до скрипучих динамиков его верного FM-радио с витой проволочной антенной. Его худощавое тело покоится на любимом складном стуле. Длинные, взлохмаченные седые волосы и такая же борода окутывают лицо мужчины, который любит уединение.
С потрескавшимися пальцами, мозолистыми после десятилетий механической работы под столом, он скручивает еще одну сигарету и благодарит Бога за проливной дождь после двух недель жаркой и сухой погоды.Из 30-летнего опыта коммерческого сбора черники он знает, что сочетание солнца и дождя принесет обильный фиолетовый урожай и больше денег в кармане его на один размер больше Levi’s.
Рестораны Flathead Valley и другие местные покупатели платят от 40 до 50 долларов за галлон черники. Сладкие темно-фиолетовые фрукты, богатые антиоксидантами, являются важной составляющей туристической индустрии Монтаны. В то время как черника в изобилии растет на крутых, густых лесах горных склонах Северо-Западной Монтаны, десятилетия исследований еще не привели к успешному одомашниванию товарной культуры, оставляя трудоемкую задачу сбора черники в дикой природе коммерческим сборщикам, таким как Джим.
Прибыльная практика, существующая на протяжении нескольких поколений, по своей природе скрытна. Многие из черники, из которой ежегодно производятся сотни продуктов, производимых в штате Монтана, собирают на территории национальных лесов Флэтхед и Кутенай площадью 4,6 миллиона акров. Сборщики умалчивают о том, где именно находятся лучшие участки черники.
Хотя правила Лесной службы США запрещают продажу «любых товаров или услуг, если это не разрешено федеральным законом, постановлением или специальным разрешением на использование», не существует четкого процесса выдачи разрешений, посредством которого сборщики могут законно собирать урожай.Национальный лес Флэтхед разрешает использование 10 галлонов на человека в год для личного пользования, но не предлагает никакой дополнительной информации для коммерческих сборщиков для получения разрешений. В национальном лесу Кутенай еще меньше указаний.
Джим делает перекур, собирая чернику на склоне горы в национальном лесу Кутенай 8 августа 2020 года. Охотник Д’Антуоно | Flathead BeaconНеукротимый образ жизни, связанный с коммерческим сбором черники, привлекает людей определенного типа, тех, кто занимается черновой обработкой в лесу в течение двух-трех месяцев за один раз и не обращает внимания на серые зоны закона.Сборщики, подобные Джиму, с такой же вероятностью назовут свои фамилии или позируют для опознавательной фотографии, как и расскажут о своих любимых местах.
«Все представляют вас в шляпе от солнца на цветочном поле, но это не так, — говорит Джим.
В конце июля Джим застрял на гребне. В течение 14 дней он разбил лагерь на обочине дороги, прежде чем перебраться в другое место дальше на север. Красная палатка и синий навес выглядят как кемпинг для любого проезжающего туриста. Для других сборщиков коммерческих товаров это признак заявленной территории.Другие суровые горцы бросают на него завистливые враждебные взгляды, проезжая мимо. Некоторые останавливаются поболтать, но с ощутимым напряжением заклятых врагов.
«Иногда мы почти вступаем в перестрелки», — говорит Джим. Но споры обычно разрешаются из-за общей миски каннабиса.
Соревнование с другими сборщиками — лишь одна из опасностей, с которыми Джим может столкнуться в лесу. Он объясняет, что самыми важными инструментами в его медицинской сумке являются тампон, останавливающий кровотечение из пулевого ранения, и полиэтиленовая пленка, чтобы закрыть зияющие раны при избиении медведя, хотя один из пакетов размером с галлон, который он использует для хранения ягод, мог бы работать в крайнем случае.
В месяцы, предшествующие спячке, медведь гризли может потреблять до 30 000 ягод в день или около 18 галлонов. Для сравнения, Джим собирает около 15 галлонов за две недели. Его обвиняли в блефе всего три или четыре раза, но редко проходит день, когда он не замечает перевернутый камень или засыпанный ягодами мусор. «Вы почувствуете запах медведя задолго до того, как увидите или услышите его», — объясняет он, сравнивая запах с запахом гнилого мусора или унитаза Министерства сельского хозяйства США.
Дэйв жует стебли травы, собирая чернику в национальном лесу Кутенай, 7 августа 2020 года.Хантер Д’Антуоно | Маяк с плоской головкойОднако хищники, которых Джим больше всего боится каждый раз, когда слышит щелчок ветки, — это горные львы.
«Все забывают о кошках», — говорит он. «Они не охотятся в одиночку. Братья и сестры останутся вместе долгие годы. Они будут следить за вами и преследовать вас ».
Predators — это причина, по которой Джим спит в ковшеобразном сиденье своего пикапа Chevy 97-го года с пистолетом и дробовиком 12-го калибра в пределах досягаемости. Вытянуться в двери багажного отделения рядом с растущим кулером черники на льду для медведей было бы «как спать в ланч-боксе».
И все же спрос на чернику и простой образ жизни — вот что каждое лето привлекает Джима в лес.
Покупатели находят продавцов в основном из уст в уста или сообщений в Facebook. Даннетт Сефчетт, владелица Whitefish Handcrafted Spirits, является крупнейшим клиентом Джима. Всю чернику, которую она может достать, она покупает у местных сборщиков, чтобы поддержать свой ресторан и винокурню. Сефкатт выжимает сок из 1–1,5 галлона черники, чтобы придать вкусу один ящик черники или ликер.Между процессом дистилляции и различными продуктами в ее меню Сефкатт съедает около 600 фунтов черники в год.
Гекльберри на склоне горы в национальном лесу Кутенай, 7 августа 2020 года. Охотник Д’Антуоно | Маяк с плоской головкой«Гекльберри говорит, что Монтана», — говорит она. «Мы любим свое государство. Если мы собираемся делать местный продукт в штате Монтана, мы хотим, чтобы он был настолько аутентичным, насколько мы можем его сделать ».
Джим ничто иное, как подлинный.
Каждое утро он просыпается еще до восхода солнца и начинает день с чашки растворимого кофе.На его керамической кружке со сколами смело написано: «Почетный член Клуба 4H старика: грыжа, икота, геморрой и изжога».
После пары кружек пива и сигарет, а может, и косяка, Джим закрепляет на талии банку из-под кофе Фолджерс размером с галлон с помощью нейлонового ремня и начинает подниматься. Он оставляет чернику, растущую в пределах 30 футов от дороги, для детей, туристов и пожилых людей. Джим сам не весенний цыпленок, но он может наполнить ведро размером с галлон за час, в два раза быстрее, чем менее опытный мужчина вдвое моложе.
Некоторые сборщики используют опасные инструменты, такие как грабли или колотушки (теннисная ракетка, обернутая брезентом), чтобы ускорить процесс сбора. Джим выбирает вручную. «Первая линия контроля качества находится на кусте», — объясняет он, щекоча нижнюю часть ветки и собирая ягоду легким движением кончиков пальцев. Он оставляет на кусте сплющенные, недозрелые, высушенные на солнце или покрытые коркой черники. Струпья — это следы пауков и пчел, которые наслаждаются плодами.
«Все в этом лесу едят эти ягоды», — говорит Джим.«Если вы уроните ягоду на землю, вы не поднимете ее по двум причинам. Во-первых, вы можете собрать еще шесть ягод за то время, которое потратите на их сбор. А во-вторых, даже Господь говорит в Библии, что вы должны оставить определенную сумму для существ на земле ».
Джим с большим ножом и спреем для медведя собирает чернику в национальном лесу Кутенай 8 августа 2020 года. Охотник Д’Антуоно | Flathead BeaconВторая линия контроля качества — это свекровь Джима, которая промывает ягоды в ситечке с щепоткой соли, чтобы убить любые бактерии или клещи, прежде чем складывать их в пакеты для заморозки размером с галлон для покупателей.
Жена Джима, Хани, каждые выходные встречает своего мужа в лесу, привозит припасы и свежие глыбы льда для холодильника Джима и уезжает с галлонами черники для очистки и продажи в городе. Джим говорит, что самые важные инструменты, которые вам понадобятся для сбора черники, — это огнестрельное оружие, морозильная камера и «бегунок» для доставки припасов и ягод.
Хани росла в усадьбе в Фортине без водопровода, пока ей не исполнилось 14 лет. «Ручей был нашей проточной водой», — пожимает она плечами.В детстве она была из тех девушек, которые гонялись за своими братьями и сестрами с банками с пауками. Сейчас, в возрасте 62 лет, она тихонько на цыпочках идет по лесу без спрея для медведей и пистолета и всегда выходит невредимой, за что получила прозвище «заклинатель медведей». Она может идентифицировать любой цветок или дерево в лесу и рассказать вам о его лечебном использовании, и она знает секреты леса, такие как самая большая черника, растущая в тени елей.
Хани подобрала Джима автостопом в ноябре 2013 года.Они влюбились друг в друга.
По ночам в одиночестве Джим зачесывает любовные записки жене в блокноте с спиральным переплетом, описывая небеса кистью, луну, такую яркую, что отбрасывают тени, и неудачный укус лошадиной мухи в спину после того, как разделся, чтобы помыться в ручье.
Большая Медведица появляется на деревьях над лагерем Джима после захода солнца в национальном лесу Кутенай, 7 августа 2020 года. Охотник Д’Антуоно | Маяк с плоской головкой«Я вижу в лесу что-то непонятное. Как можно победить такую жизнь? » он пишет.
Около полудня Джим спускается с холма обратно в лагерь. Он знает это, потому что его любимая радиопрограмма Lunch with Led (Zeppelin), которую он называет «часом богов», ревет настолько громко, насколько позволяют старые радиоприемники. Его фиолетовые пальцы танцуют на воображаемых струнах, пока он играет на воздушной гитаре посреди грунтовой дороги.
Он выливает утренний урожай в мешочек размером с галлон и ставит его на лед. Если в его ведро попадает более трех листьев, он слышит в своей голове голос своего наставника и давнего партнера.Ты выводишь весь лес, Джим?
Он открывает еще одно пиво на обед. «Мой завтрак, обед и ужин идут в жестяной банке», — говорит он с ухмылкой.
Сборщики и чиновники, похоже, негласно согласны. «Если вы держите лагерь правильно, они вас не беспокоят», — говорит Джим. «Они знают, что я делаю». Он редко разжигает костер и никогда не оставляет остатки еды или мусора, которые могут привлечь животных. «Пока вы убедитесь, что рейнджеры и животные счастливы, все будут счастливы», — говорит он.
Сборщиковмогут быть предъявлены обвинения в нарушении любого количества правил лесной службы, но усмотрение остается за конкретным сотрудником правоохранительных органов, говорит Лорен Элли, сотрудник по связям с общественностью Национального леса Флэтхед.
Джим расслабляется с пивом и курит после дня сбора черники в национальном лесу Кутенай 7 августа 2020 года. Охотник Д’Антуоно | Flathead Beacon«Офицер оценит всю совокупность обстоятельств, чтобы определить, что, если произойдут какие-либо нарушения», — сказал Элли.
Когда Джим начинает подниматься для следующего раунда послеобеденного сбора урожая, он слышит крики с обочины дороги внизу. Его друзья Дэйв и Джесси из Trego совершили поездку на гору, чтобы принести ему припасы и собрать свои ягоды для личного пользования. 40-летний Джесси привел с собой жену и 5-летнюю дочь — того же возраста, в котором Джесси начал собирать урожай. Мужчины весело болтают, прочесывая склоны.
«Вы неизбежно получите пурпурную задницу и пурпурные колени», — говорит Джесси.«У меня было такое, когда ты ложишься спать по ночам, и все, что ты видишь, — это ведра ягод».
«Первый дюйм и последний дюйм — самые трудные», — добавляет Дэйв, который возвращается в тот же каньон, где его отец и дед учили его собирать. «Самое приятное — это когда вы перестаете слышать, как ягоды падают в ваше ведро. Это означает, что вы выбрали достаточно, чтобы заполнить дно «.
Любой опытный сборщик подскажет, даже маленькие ягоды заполняют ведро.
Дэйв вспоминает, как он упал, спускаясь с холма с ведром, полным ягод.«Прошло три или четыре часа тяжелой работы. Я думаю о людях, которые собирали ягоды тысячи лет, и о том, как то же самое случилось с ними. У них фиолетовые пальцы. Они споткнулись и уронили ягоды ».
Собаки Джесси кружат рядом, перекусывая пурпурными фруктами. «Я смотрю, где она ест; ей нравятся ягоды побольше, — говорит он, указывая на счастливую черничную гончую. Мужчины соглашаются, что собака — ваша лучшая линия защиты от медведя. Внимательный пес уловит ползучую птицу задолго до сборщика.
Наступают сумерки, и появляются звезды. Старое FM-радио воспроизводит ритм песни Whitesnake «Here I Go Again». Раздаются пластиковые стаканчики с домашним вином из одуванчиков.
Хани умоляет Джима прийти на завтрашний семейный праздник. Но это означало бы переместить его грузовик и рискнуть потерять свое место. Джим смотрит на жену, смягчая голос: «Ты знаешь, я люблю тебя. Но я не уйду из этого мира ради этого мира ».
Примечание редактора: Некоторые имена были изменены для защиты идентичности источников по их запросу.
Джесси Мазур — писатель и фотограф из Уайтфиша, чьи работы можно найти на сайте www.picturemt.com. Она живет в хижине в лесу со своей двухлетней дочерью и собакой.
.