Охота за медом: Тур «Охота за диким мёдом»

alexxlabМед

Содержание

Охота за мёдом в Гималаях

Мне позвонили и пригласили стать свидетелем охоты за медом самых крупных в мире диких пчел Apis Dorsata Laborasia. Я слышал, что мед, собранный в Гималаях, имеет много питательных, лекарственных, афродизиакальных и галлюциногенных свойств. Поэтому я хотел принять участие в этом приключении и запечатлеть некоторые моменты через объектив. На следующее утро я отправился в деревню Таджи в горах района Ламджунг, а уже через день с друзьями из местных жителей мы пробирались через густые джунгли к месту сбора. 

Команда из 8-9 человек из общины Гурунг готовилась к самому ожидаемому дню в году — Дню охоты. В дебрях джунглей они разбили лагерь и последние четыре дня готовились к охоте за медом — плели веревки и лестницы из лозы и бамбука, расчищали подходы и совершали иные необходимые приготовления. 

Несколько мужчин уже были на скале, а другие готовили еду на берегу местной реки Дордхи. Они поделились со мной пищей и после сочного Дал-Бата мы направились к скале. В течение тридцати минут ходьбы каждый мой шаг был битвой между жизнью и смертью. Если поскользнуться, то костей не соберешь. 

Как только мы добрались до места, зависшие агрессивные дикие пчелы приветствовали нас. Я должен был сидеть как статуя, чтобы избежать укуса пчел, ведь их может спровоцировать даже малейшее движение. Но охотники бегали туда-сюда как у себя во дворе и, казалось, эти пчелы имели с ними мистическую связь.

Вскоре началась охота. С голыми руками и ногами, без какой-либо защиты, они начали свою дело, в котором единственная ошибка может стоить жизни. «Если я соскользну, я разобьюсь как яйцо об бетонный пол», — сказал мне Далей Гурунг, один из охотников.

В группе было разделение труда и поразительная координация. Молодые ребята были заняты созданием дыма из горящих зеленых листьев, чтобы отвлечь пчел и сделать их послушными, в то время как опытные охотники взяли на себя трудные и рискованные задачи.

«Мы разрушили их дом, забрали всю их еду и убили детей. Это нормально, когда на теле есть несколько укусов. Представим, если бы это случилось с нами, то мы бы использовали все свои силы и вызвали бы полицию, чтобы защитить нашу собственность и детей, не так ли? Они позволяют нам делать все, что мы хотим. Это их благодарность и милосердие к нам» — улыбаясь говорит 60-летний Ман Бахадур Гурунг, один из охотников за медом. Он научился этому мастерству у своих предков когда ему было 15 лет, а в этом году он проводит свою 45-ю охоту.

Весь день моя семейная фотография стояла у меня перед глазами, так как выживание было единственным, о чем я мог думать. Я был чуть ниже места охоты, рядом с дымом, сидел на висящей скале, делая фотографии с тканевой маской на лице. Мне запретили пробовать мед, напомнив о том, что мед имеет галлюциногенные свойства, а мне еще предстоит спускаться обратно с опасной скалы. Бесчисленные пчелы приближались к моему лицу и телу. Если я двинусь, они ужалят. Иногда я должен был останавливать сердцебиение. Но все же меня покусали. Я насчитал около 30 укусов. Мои глаза были прикованы к работе бесстрашных охотников, которые рисковали своей жизнью, продолжая свои традиции и сохраняя живым свое ремесло. Мое лицо горело так, словно меня обсыпали порошком из перца чили. Только окунув голову в холодную воду я испытал временное облегчение. 

С медом в рюкзаке, я шел в сторону деревни, разговаривая с охотниками. Меня печалил тот факт, что после всех этих испытаний и продажи меда каждый охотник заработает меньше $50. Но, с другой стороны, мне так повезло, что я пережил эти мучения и стал свидетелем невероятного приключения. Меня переполняла радость от того, что я в безопасности, что я получил оггомное удовольствие, сделал отличные снимки и принесу своей маме настоящего меда.  Я чувствовал огромную радость жизни.

Автор: Санджей Кафле — путешественник, фотограф, блоггер

НЕПАЛпортал по материалам The Mountain News

Статьи и очерки о Непале

ОХОТНИКИ ЗА ДИКИМ МЕДОМ

ОХОТНИКИ ЗА ДИКИМ МЕДОМ

Пчеловод — профессия древняя. Сначала, в очень далекие времена, охота за медом была, как и охота на зверя. Люди уходили в лес, отыскивали дупла с пчелами, разоряли их, выламывали соты и уносили домой. Это занятие требовало умения наблюдать, осторожности, опытности и, как всякая охота, мужества. Найти гнездо пчел в дремучем лесу совсем не просто. Нелегко и взять у них мед. Надо было влезть на дерево и там, на высоте, выломать соты. Разъяренные дикие насекомые обращали в бегство не одного охотника. Почти всегда разоренная семья погибала. Довершали дело дятлы, куницы, а нередко и медведи.

Позже, чтобы не губить пчел и не разорять гнезда, в дуплистых деревьях стали вырубать или выпиливать куски. Мед забирали и вновь закрывали дупло. Такие дупла с пчелами стали называть бортями. По заведенному обычаю, они становились собственностью тех, кто их первым обнаруживал. На деревьях знаками указывали, кому эти борти принадлежат.

Пчеловоды-бортники хорошо знали повадки пчел, умели обходиться с ними. Они не брали мед от молодых семей, чтобы пчелы не умерли с голоду, а когда приходилось снимать рои, сажали пчел в заранее приготовленные дупла. Из поколения в поколение передавалось бортное искусство. В местах с лиственными лесами, богатыми медоносными растениями, водилось много пчел и целые селения промышляли бортничеством. До сих пор сохранились села и деревни, названия которых указывают на то, что их жители занимались в старину медовым промыслом:

Бортное, Бортницы, Троебортное, Медовое, Медынь, Добрые Пчелы.

Со временем пчел начали держать на пасеках, возле дома, сначала в дуплянках — кусках дуплистого дерева и в колодах — долбленых ульях, а потом в разборных рамочных ульях. Пчеловодство из охотничьего промысла постепенно стало домашним занятием, как скотоводство и земледелие.

Современное мировое пчеловодство в своем развитии поднялось на высокую ступень и носит промышленный характер. Во всех странах работают научно-исследовательские пчеловодные учреждения и лаборатории, оснащенные новейшей аппаратурой. Изучают пчелу натуралисты, ученые-энтомологи, пчеловоды-опытники, профессионалы и любители.

  • Вернуться: КАК В ВОЛШЕБНОМ МИРЕ
  • Далее: ПЧЕЛЫ ЖИВУТ СЕМЬЯМИ
Оставить свой отзыв — мнение или совет:

Профессия: охотники за медом

Охота за медом является частью древней культуры для многих народов мира. К одной из немногих народностей, кто еще сохранил этот обычай, принадлежит этническая группа гималайской части Непала — гурунги. Как и тысячи лет назад, они поднимаются по отвесным склонам, чтобы собрать мед самых крупных в мире медоносных пчел лабориоза.

 

Для ульев пчелы выбирают труднодоступные места в юго-западной части скал. Чтобы до них не могли добраться животные, ульи строят на высоте от двух с половиной до четырех тысяч метров. Чем выше расположен улей, тем лучше считается его мед.

 

Охотникам приходится «балансировать» на высоте нескольких десятков метров.

Сбор меда происходит дважды в год и занимает от двух до трех часов в зависимости от расположения улья и от его размера. Перед тем, как отправиться на медовую охоту, сборщики совершают ритуальное жертвоприношение. У скалы они раскладывают фрукты, рис, цветы, приносят в жертву овцу и молятся, прося живущих в скалах богов обеспечить им безопасную охоту. Когда церемония закончена, они разжигают костры, дым которых заставляет пчел покинуть свои ульи.

Основные инструменты охотников — самодельные веревочные лестницы, длинные бамбуковые шесты и корзины. К улью они спускаются босиком. Специальных средств защиты у сборщиков нет, поэтому они стараются максимально прикрыть все кожные покровы одеждой.

Укусы, отеки и зуд являются неизбежными издержками профессии.

В процессе сбора меда охотникам приходится «балансировать» на высоте нескольких десятков метров. Спустившись к улью по лестнице, они срезают соты палкой с ножом на конце и, помогая другим шестом, ловят их в корзину. С одного пчелиного гнезда можно собрать до 20-30 килограммов меда и до 10-14 килограммов воска.

Для некоторых жителей Непала сбор меда является единственным способом заработка. Килограмм медового воска в Катманду они могут продать за 4-5 долларов. Стоимость весеннего «красного» меда достигает 15 долларов за килограмм.

Нежелание молодого поколения перенимать традиции, сокращение популяции пчел и коммерциализация охоты на мед в туристических целях приводят к тому, что промысел находится на грани исчезновения. За участие в медовой охоте турагентства берут от 250 до 1500 долларов. Участников охоты они обеспечивают альпинистским снаряжением и защитной экипировкой, а проводникам предлагают хорошее финансовое вознаграждение. Во время такой охоты обычно повреждается и сам склон, и традиционные места строительства ульев. Предположительно, через 20-30 лет медовая охота может исчезнуть навсегда.

Охотники за медом из Китая

Охота за медом является частью древней культуры многих народов. Если верить наскальной живописи, то собирали дикий мед еще 13 000 лет до н.э. В Непале охота за медом существует уже тысячи лет и является жизненно важной частью культуры. Существует она и в провинция Юньнань на юге Китайской Народной Республики. Туда и отправляемся.

Итак, мы находимся в провинции Юньнань, Китай, 11 мая 2019. (Фото Kevin Frayer):


Жизнь некоторых жителей Непала, провинций Китая напрямую зависит от меда, он является главным источником средств к существованию. (Фото Kevin Frayer):

У подножия скал разводят костры, чтобы выкурить пчел из своих сот. (Фото Kevin Frayer):

Встречаются эти пчелы на высотах 1200 — 4 000 метров над уровнем моря, от Непала до китайской про­винции Юньнань. (Фото Kevin Frayer):

Охотники за медом используют веревочные лестницы и корзины. Они, словно пауки по тонким нитям, карабкаются вверх и вниз по скалам. Малейший просчет может стоить им жизни. (Фото Kevin Frayer):

Охотник за медом спускается со скалы к пчелиному гнезду по веревочной лестнице  и вырезает куски меда из сот. Перед этим он подсовывает под гнездо факел из зажженных веток, отпугивая пчел огнем и дымом. Этот факел охотнику спускают напарники на веревке. (Фото Kevin Frayer):

Орудуя длинными бамбуковыми палками, охотник срезает соты и наполняет ими корзину, которую затем спускают вниз. (Фото Kevin Frayer):

Гул тысяч не на шутку разозлившихся пчел наполняют воздух и вселяет ужас. Кстати, гималайские пчелы по праву считаются самыми крупными в мире — размер их тела достигает до 3 сантиметров. (Фото Kevin Frayer):

Эти пчелы строят свои гнезда на скалах. (Фото Kevin Frayer):

Пчелиные гнезда пчел находятся на отвесных стенах и свешиваются в виде «язы­ков». В среднем, каждое гнездо имеет примерно 1.2 метра в ширину и около полу­тора метров в длину. (Фото Kevin Frayer):

Гнезда диких пчел густо облеплены жалящими насекомыми. Это нужно для того, чтобы поддерживать оптимальную тем­пературу в ячейках сот с личинками. Когда гнездо перегревается, количество слоев пчел начинает уменьшаться, и наоборот, как только гнездо начина­ет охлаждаться, на нем быстро образуются дополнительные слои. Толщина «пчелиного» покрова может достигать 10 сантиметров. (Фото Kevin Frayer):

Пчелиное гнездо состоит из двух частей: сот с медом, прикрепленных к скале и торчащего в форме полумесяца гребня, в котором хранятся личинки. Если гребень пуст, охотник сбрасывает его на землю. Это ценный источник воска. Гребень бывает настолько большим, что его приходится складывать вдвое, чтобы отнести в лагерь. (Фото Kevin Frayer):


Добыча. (Фото Kevin Frayer):

Дикие пчелы иногда собирают вятки с ядовитых рас­тений, и мед может быть ядовитым. Поэтому охотники никогда не пробуют его на язык, а позже наливают в ладонь. Если начинает щипать кожу, то значит мед ядовит. Опытные охотники всегда носят с собой противоядие. (Фото Kevin Frayer):

Охотники за медом из Китая, 19 мая 2019. (Фото Kevin Frayer):

Геннадий

Охота за галлюциногенным мёдом в Непале

Twice each year, the bravest men among the Gurung villagers of Talo Chipla suit up in makeshift protective gear, like the netted hats worn above, for a traditional hallucinogenic honey hunt. All photos by Igor Kropotov

Дважды в год самые смелые мужчины из народности гурунг, живущие в деревне Тало Чипла, облачаются в самодельное защитное снаряжение вроде сетчатых шляп, как на фото выше, для традиционной охоты за галлюциногенным мёдом. Автор всех фото – Игорь Кропотов

Эту историю можно найти в нашем сентябрськом выпуске журнала VICE. Вы можете подписаться ЗДЕСЬ.

Каждый год в Непале вот уже много веков представители этнической группы гурунг спускаются по склонам обрывов среди роев пчёл для сбора дикого мёда, ставя при этом на кон свою жизнь. Это не простой мёд и не простые пчёлы: непальская Apisdorsatalaboriosa – самая крупная медоносная пчела в мире, а на склонах Гималаев её нектар обладает, ни много ни мало, галлюциногенными свойствами. Эти эффекты фиксируются документально с 401 г. до н.э., когда греческие солдаты, проходившие по современной Турции у Чёрного моря, наслаждались похожим мёдом и ослабели от опьянения, и по сей день. Я слышал ряд увлекательных, но невразумительных историй об этом обычае, а также видел потрясающие фото и видео с предыдущих вылазок за мёдом. Заинтригованный этой древней культурой и таинственными психоделическими эффектами мёда, прошлой весной я присоединился к гурунгам на время их вылазки.

На дорогу из Катманду в деревню Тало Чипла у подножья гималайской горной цепи Аннапурна, где местные жители встретили меня цветочными гирляндами и оранжевым буддистским молитвенным шарфом, мне потребовалось без малого два дня. Гурунги знают, что этот мёд – мощное лекарство, облегчающее боли в суставах, а в небольших дозах он также вызывает лёгкий кайф. Поглощение мёда в более крупных дозах может довести до мучительного прихода в холодном поту с галлюцинациями, рвотой и диареей, который может продолжаться более суток.

Сейчас очень много говорят о депопуляции пчёл в мировом масштабе, а её последствия для окружающей среды недавно стали беспокоить специалистов по охране окружающей среды из разных стран. Данных по нынешним популяциям этих гималайских пчёл немного, но вопреки последнему из государственных исследований, показавшему незначительное сокращение популяции, мужчины и женщины в Тало Чипла говорили мне, что местные популяции пчёл на самом деле процветают, так что поиски их мёда продолжаются и происходят раз в полгода – один раз поздней осенью и один раз поздней весной. Гурунгская традиция сбора мёда играет главную роль в культурной идентичности жителей этого региона, и меня тепло встретили по прибытии.

«Поначалу мне очень страшно спускаться по лестнице, – сказал мне Тулси Гурунг, один из собирателей мёда в этом году. – Но при виде ульев я наполняюсь силой и становлюсь бесстрашным».

Рододендрон – национальный цветок Непала, а его пыльца, которую собирают эти гигантские пчёлы, содержит химическое вещество грайанотоксин, которое может передавать свои наркотические свойства их мёду. Весной эти розовые цветы усеивают склоны на высотах, недоступных для одомашненных медоносных пчёл, так что для сбора мёда, содержащего грайанотоксин, у местных есть один вариант: карабкаться по отвесным скалам. Управлять количеством рододендроновой пыльцы, употребляемой пчёлами, невозможно, поэтому крепость наркотического мёда меняется от сезона к сезону. Тем не менее, сбор урожая продолжается из года в год с приходом весны и осени, как это было веками. Для гурунгов в охоте за мёдом, судя по всему, в равной степени важны сам мёд и передача традиции.

Большая часть жителей деревни – из семей, не одно поколение проживших за счёт сельского хозяйства, однако ныне многие в Тало Чипла работают на техническом обслуживании установленной поблизости плотины гидроэлектростанции. Каждый год из деревень выезжает на работу за границу всё больше непальцев, и охота за мёдом стала для деревенских жителей способом поддержания связи с предками.

«Охотниками за мёдом могут быть лишь те, кто могут управлять своими страхами и оставаться решительными перед лицом смерти», – заявил Баис Бахадур Гурунг (все деревенские жители в этом регионе носят фамилию Гурунг), 65-летний глава района. Эта роль подразумевает большой риск, но ей сопутствуют столь же значительные уважение и почёт. Многие из старших охотников в Тало Чипла сегодня уже не собирают мёд, однако деревенские верят в подрастающее поколение. «У стариков, может быть, и опыт, – объяснил Баис Бахадур, – зато у молодых есть мужество».

Охотники высыпают ульи и соты, сбитые со скал, из корзин на брезент. После удаления пчёл мёд процеживают и распределяют по контейнерам, после чего он готов к употреблению.

В ночь перед вылазкой я лежал у себя в палатке, думая о пчёлах. Их ульи – огромные диски, размером с кофейные столики, и они свисают со скал колониями по 50 с лишним штук. Я погрузился в сон, представляя себе, как мне в пищевод роями влетают пчёлы и устраивают улей в моей выдолбленной грудной полости.

На следующее утро я осушил чашку растворимого кофе и прошёл дальше в джунгли вместе с деревенскими, прошагав час. Мы собрались в маленькой нейлоновой кемпинговой палатке, чтобы позавтракать курицей и супом из лягушачьих лапок на удачу. Мы ели, а с шеста у нас над головами свисала связка мёртвых лягушек. Человек 30 собирателей мёда одеты в то защитное снаряжение, которое они смогли найти. Несмотря на жару, на некоторых были зимние пальто, закрывавшие предплечья; некоторые покрыли головы, обернув москитной сеткой пластмассовые строительные шлемы, и убрали сетку с лица бамбуковыми клювами.

По моему разумению, древний способ сбора мёда так же подвержен импровизации, как и одежда собирателя. Я потихоньку наблюдал, а тем временем мужчины прикрепили огромную лестницу, сделанную из пучков бамбука с деревянными перекладинами, к стволу дерева на вершине утёса. Внизу двое зажгли большой костёр из свежесрубленного дерева и зелёных листьев, испускавших облачка дыма, которые наполнили ульи и ослабили пчёл. Гурунги группами по двое или трое спустились по лестнице. Другие с помощью каната спустили деревянную корзину, устланную пластиком, свесив их ниже ульев. Затем собиратели один за другим пытались снимать ульи с поверхности склона, сбивая куски сот в подвешенную корзину под собой. Почти половина ульев прожужжала мимо корзин и взорвалась, разбившись о каменистые скалы внизу.

К несчастью в былые годы та же судьба постигала некоторых собирателей. «Тридцать лет назад, когда один из собирателей висел на верёвке, лестница загорелась от костра внизу, – вспомнил Яочо Гурунг, один из старейшин деревни. – Этот человек сорвался с утёса, а его тело разбилось о камни реки».

В этом году собиратели вернулись благополучно, однако трагические истории никуда не деваются. «Поначалу мне очень страшно спускаться по лестнице, – рассказал мне Тулси Гурунг, один из собирателей мёда в этом году. – Но при виде ульев я наполняюсь силой и становлюсь бесстрашным».

Может, они и бесстрашны, однако эти смельчаки не уходят целыми и невредимыми. Когда гурунги вернулись с утёса, руки у них распухли от пчелиных укусов и выглядели так, как будто их надули насосами. Однако сказать то же самое об их самомнении было нельзя: сбор мёда – это не фаллометрия, и мужчины были скромны и беспристрастны в своей победе.

Гурунги в основном используют мёд, который собирают, в качестве подсластителя или лёгкого обезболивающего, притупляющего боли от сельскохозяйственной работы и слегка меняющего настроение. Однако не так давно по всей северо-восточной Азии для этого нектара открылся крупный рынок. Покупатели есть в Китае, Японии, Южной Корее, а также Северной Корее (у непальских маоистов крепкие политические связи с Корейской народно-демократической республикой), где считается, что мёд улучшает эрекцию.

Выбравшись обратно на утёс, мужчины перебрали корзины сот голыми руками. Я смотрел, как охотники палками продавливали свою мешанину из воска, мёда и полумёртвых пчёл сквозь бамбуковый фильтр в большой котёл. Дикий гималайский мёд темнее и течёт медленнее, чем мёд, который дают домашние пчёлы, а глотая дозу, которую мне предложили, я ощущал в горле покалывание. Я съел две чайные ложки, столько, сколько рекомендуют собиратели мёда, и где-то спустя 15 минут я начал ощущать кайф словно от травки. Мне казалось, будто моё тело охлаждается, начиная с затылка, вниз по торсу. В животе обосновалось глубокое ощущение ледяного жара и продлилось несколько часов. Мёд был вкусный, и хотя несколько человек из группы собирателе мёда потеряли сознание от переедания, обильной рвотой или взрывной диареей, о которых меня предупреждали, не мучился никто. Примерно 20 минут спустя, всё ещё слегка упоротые, мы вернулись в деревню вместе с добычей на праздник.

Когда мы пришли, остальные жители деревни ждали, искренне желая послушать о вылазке. Они принесли в жертву курицу, которую мы съели с дхал бхат (супом из риса и чечевицы), и исполнили традиционные танцы, подогреваемые нескончаемыми стаканами местного самогона, который называется ракси. Гуляли мы до поздней ночи.

На следующее утро я был слегка опьянён днём возбуждения и ночью кутежа. Собирателям мёда пришлось поработать над распределением мёда между собой и остальными местными жителями. Те, кто пришёл на подмогу из других деревень, попросили небольшую добавку для стареющих родителей, чтобы лечить боли от артрита. С каждым годом из деревни уходит всё больше мёда – почти всё добытое на одной недавней вылазке продали японцу, который привёз мёд к себе на родину.

Когда сбор в этом сезоне подошёл к концу, некоторые жители деревни, с которыми я пообщался, заявили, что боятся, что силы модернизации могут угрожать традициям гурунгских собирателей мёда, как они угрожают сокращающимся популяциям медоносных пчёл во всём мире. Суреш Гурунг, который в свои 19 лет является самым младшим собирателем мёда деревни, к ним не относится. «Те, кто предан, останутся или вернутся, – сказал он. – Наша культура будет жить ещё много лет».

Охотники за медом в Непале

Добыча меда — одно из многих действий, которые являются частью древней культуры многих цивилизаций. В ходе исследований наскальной живописи, ученые установили, что охота за медом осуществлялась еще 13 тысяч лет до нашей эры в Непале. Является она частью непальской культуры и по сей день

Запись относится к месту: Азия

Некоторые сельские жители Непала зависят от медовой охоты, это их основное средство для существования. Страна является родиной пчелы Laboriosa — это самая большая медоносная пчела на планете. Эти пчелы строят свои гнезда на утесах в предгорьях Непала

Наблюдение за сборщиком меда уже стало некоторого рода туристическим аттракционом. Из-за такого сложного местоположения пчелиных ульев, медовые охотники используют специальные веревочные лестницы и корзины, чтобы добраться до гнезда. При этом пчел распугивают дымом, разжигая костер под ульем

Как правило, сбор меда производится два раза в год. Охотники собираются вместе, и отправляются в Гималаи, чтобы выполнить эту непростую задачу. Чтобы собрать мед от одной колонии пчел, у охотников уходит примерно 2-3 часа, в зависимости от местоположения улья и его размеров

При этом сам процесс является целым ритуалом, переходящим от сообщества к сообществу. Начинается он с молитвы, и приношения в жертву цветов, риса и фруктов. После этого зажигается огонь для выкуривания пчел из их сот. Охотник спускается сверху по утесу, используя веревочные лестницы. Достигнув улья охотник осторожно откалывает соты с медом

Многие турагенства предлагают совершить тур в места добычи меда, где можно засвидетельствовать всю процедуру сбора. Эти маршруты захватывают дух, позволяя посетителям оценить всю красоту и великолепие непальских пейзажей дикой природы. Туристы удивляются той скорости и умению, с которыми охотники добывают драгоценный мед, свисая при этом с отвесных утесов и рискуя жизнью

В продолжение темы, читайте также подборку интересных фактов о пчелах

В Москве успешно прошла презентация башкирского мёда и тура «Охота за диким мёдом»

Москвичей и экспертов в области туризма интересовало прежде всего отличие башкирского меда от остальных, и в чем уникальность разновидности бурзянской пчелы, а также перспективы путешествий в медовый край и как можно охотиться на дикий мед?

Организаторы бизнес-миссии популяризации башкирского меда понимают, турист башкирский и столичный отличаются сильно. «Национальные ремесла и самобытность — неизведанное и таинственное для наших гостей. Эта исключительность и может стать точкой притяжения», — поделился директор ООО «Велком» Загир Кутлучурин. Кстати, один из маршрутов этого туроператора в сентябре прошлого года уже получил Гран-при Всероссийской профессиональной премии «Маршруты России» в номинации «Этнографический маршрут». Поэтому у «Велкома» нет сомнений в том, что туристический маршрут «Охота за медом» станет востребованным.

В мероприятии активное участие приняли бортевики и люди, связанные с пчеловодством. В этот день они не только рассказали об особенностях и полезных свойствах башкирского меда, а также уникальном туре «Охота за диким медом», но и презентовали башкирский мед в виде медовых колод и стола для дегустаций с разными сортами мёда.

Представителей журнала «Русский турист» заинтересовал башкирский тур под названием «Охота за диким мёдом». И это не удивительно, ведь сегодня бортевого меда в мире мало. Отрадно, что бортничество как старинный народный промысел смогли сохранить в Бурзянском районе Башкортостана.

Как отметила начальник отдела по связям с общественностью и землячеством Полномочного представительства Республики Башкортостан при Президенте Российской Федерации Тамара Дарина, соглашений в этот день никаких подписано не было, но уже есть договоренность о взаимовыгодном сотрудничестве на основании переписки и более глубокого детального изучения этого уникального маршрута. То есть республиканская сторона должна представить журналу «Русский турист» пошаговый маршрут башкирского тура «Охота за диким медом». И после этого «Русский турист» вполне возможно заключит конкретный договор с башкирской стороной.

А представитель туристической компании RussiaDiscovery был просто в восторге от изумительного вкуса башкирского мёда. Он считает, что этот бренд и многие башкирские товары, а также туристические маршруты необходимо активнее продвигать на рынке.

Действительно, Уфа имеет все шансы стать медовой столицей. Тем более, через два года в Башкортостане пройдет Апимондия. Пчеловоды ожидают, что Международный пчеловодческий конгресс даст новый импульс для развития отрасли. Уже в ближайшее время в республике будут открыты две лаборатории по исследованию продуктов пчеловодства по международным стандартам. Сергей Мулюков, руководитель ООО «Башкирские пасеки» считает, что открытие современных лаборатории в регионе позволит увеличить экспертную составляющую и это будет хорошим вкладом в развитие экономики и импортозамещения в сельском хозяйстве.

В пресс-службе Государственного комитета РБ по предпринимательству и туризму сообщили, что в сентябре планируется презентовать Башкортостан как площадку для проведения Апимондии с участием солидной делегации из республики.

Фото из открытых источников и сайта bashpredmsk.bashkortostan.ru

Отважных укусов и безумных высот с охотниками за медом из Непала

Свисая с веревочной лестницы высоко в гималайских скалах в центральном Непале, охотники за медом Гурунг отваживаются на смерчи разъяренных пчел, чтобы собрать свои потусторонние золотые гнезда. Это традиция, которая продолжается из поколения в поколение, уходя корнями в тысячи лет, но она может длиться недолго. Поскольку популяции пчел уже сокращаются, хрупкой экосистеме, лежащей в основе этой традиции, угрожают меняющийся климат, растущий рынок весеннего пчелиного меда и появление нового инвазивного вида: туристов.

Фотограф Эндрю Ньюи приложил все усилия, чтобы не способствовать возникновению этих проблем, когда он задокументировал ритуал гурунга в 2013 году. Ньюи потратил недели, пытаясь найти ответственных охотников за медом, которые не использовали бы пчел и их среду обитания за его деньги и не раскрыли бы расположение скал, которые они собирают.

«Я заранее провел много исследований и знал, что туризм оказывает пагубное влияние на регион», — говорит он. «Он находился под серьезной угрозой, и я подумал, что пойду туда и задокументирую его, прежде чем он просто исчезнет, ​​как и многие другие традиции по всему миру.

Это безумно опасный, а иногда и смертельный ритуал. Охотники обычно без защитной одежды поднимаются на высоту от 200 до 300 футов вверх по плетеной вручную веревочной лестнице, чтобы собрать паутинные корабли Apis labouriosa , самой большой в мире пчелы.

Используя дым, чтобы успокоить пчел, охотники научились терпеть укусы, жонглирующие лестницей и двумя бамбуковыми «танго» длиной 8 ярдов. Одно танго состоит в том, чтобы вырезать золотые ульи на скале, в то время как другое прибивает корзину к обрыву, чтобы поймать гребни.

Заполненные корзины опускает группа поддержки, ожидающая у подножия утеса. Они продвигаются от одной стороны обрыва к другой в течение трех долгих рабочих дней, а затем собираются и отправляются в трехчасовой поход обратно в деревню.

«У нас большая команда, и они видят в этом своего рода социальное мероприятие, своего рода уловку», — говорит Ньюи. «Я не могу представить, как должны болеть мышцы резака».

Несмотря на то, что охота за медом в какой-то степени узаконена — 58-летний охотник на фотографиях Ньюи — профессионал, обслуживающий около дюжины деревень — это имеет большое религиозное значение для гурунгов.Перед каждой охотой приносят в жертву овцу, чтобы умилостивить горных богов и получить безопасный урожай. О тех, кто умирает, говорят, что они недостаточно молились. Ответственные охотники собирают урожай только весной и летом, оставляя треть ульев для заселения до следующего сезона.

В деревнях обычно хранят и делятся осенним медом для чая и других целей, но весенний мед, называемый по понятным причинам красным медом, становится все более популярным в Японии, Китае и Корее из-за его предполагаемых лечебных свойств.Недобросовестные туристические агентства наживаются, часто покупая охотников для проведения охоты в любое время года, чтобы продать их на рынке или привезти туристов. Эти обычаи беспокоят популяции пчел, нарушая ключевую часть местной экосистемы и угрожая разрушить саму традицию. Типичный осенний урожай Гурунга составляет около 50 галлонов — во время визита Ньюи они собрали только 20.

«Люди племени гурунгов владели скалами», — говорит он. «Но поскольку сейчас на экспорт меда уходит так много денег, правительство пытается открыть эти участки для подрядчиков, в основном отбирая землю у народа гурунгов и предлагая ее подрядчикам, которые там собирают как можно больше меда. , и, конечно, вызывая сокращение популяции пчел.

Охота за медом демонстрирует редкое сотрудничество человека и птицы

Сотрудничество может быть ключом к решению сложной задачи. В животном мире важной формой сотрудничества является мутуализм, когда два разных вида работают вместе, чтобы выполнить задачу, от которой они оба выигрывают. Но недавно опубликованное исследование подтвердило редкий пример с участием животных и людей в глубинах Мозамбика, где соплеменники в поисках меда и виды птиц Индикатор-индикатор (также известный как Большой гид по меду ) работают вместе за вкусное вознаграждение. .

Членам племени Яо бывает трудно найти мед, поскольку ульи часто спрятаны высоко в верхушках деревьев. Используя уловку, передаваемую из поколения в поколение, они вызывают I. индикатор , издав характерный крик бррр-хм . Когда-то присутствующий, I. Индикатор оправдывает свое название, порхая с верхушки дерева на верхушку дерева и указывая соплеменникам, где находятся ульи. Сама птица любит полакомиться пчелиным воском внутри, но не может открыть ульи, чтобы насладиться им.Однако, когда племена Яо собирают мед, они оставляют пчелиный воск, и партнерство дает обеим сторонам восхитительную закуску.

© BBSRC

Чтобы подтвердить эту связь, исследователи из Кембриджского университета выследили охотников за медом. Они обнаружили, что 75 процентов руководящих мероприятий привели к успешному обнаружению по крайней мере одного пчелиного гнезда. Они также показали, что это был конкретный звонок brrr-hm , который привлекал их пернатых друзей, записывая звонок с помощью двух элементов управления и прогуливаясь по лесу, воспроизводя их.Птицы гораздо чаще реагировали на крик brrr-hm , чем другие, при этом крик значительно увеличивал вероятность направления к горшку с медом по сравнению с контрольными звуками. Они также обнаружили, что птицы потеряли бы интерес к охоте, если бы были сделаны альтернативные вызовы, и продолжили бы только, если бы brrr-hm вернулся.

«Это говорит о том, что медогиды придают значение и соответствующим образом реагируют на этот сигнал, который рекламирует готовность людей к сотрудничеству», — говорит Клэр Споттисвуд из Кембриджского университета, руководившая исследованием.«Так что, похоже, это двусторонний разговор между нашим собственным видом и диким животным, от которого выигрывают оба партнера».

В то время как в Великобритании собака может быть лучшим другом человека, если вы болтаетесь в Мозамбике и любите сладкое лакомство, вы можете рассмотреть более крупного медового гида в качестве лесного компаньона. Если почесать им спину, они могут поцарапать и вашу.

Следите за Science Focus в Twitter, Facebook, Instagram и Flipboard

охотничьих поездок на медового барсука — BookYourHunt.com

3 Plus Hunters: Bushveld PG Hunt Южная Африка

МИНИМУМ 3 ИЛИ БОЛЬШЕ ОХОТНИКОВ РЕКЛАМНАЯ ЦЕНА НА ОХОТНИКА Средний выстрел из винтовки в Plainsgame будет около 100 ярдов, а на максимальном уровне — около 250 ярдов. Если вам удобно делать более длинные снимки, это тоже нормально, но, пожалуйста, попрактикуйтесь в стрельбе из палочек и стоя, так как в большинстве случаев это сценарий. В случае охоты с луком большинство блайндов настроено на выстрелы с 20-35 ярдов.Охота с луком может проводиться из различных шкур на концессиях или пешком с помощью ходьбы и преследования. Большинство выстрелов будет на расстоянии 20-30 ярдов, так как все наши шкуры для лука стратегически расположены для обеспечения максимально возможного успеха. Любого лука, который вы используете для охоты на крупную дичь дома, например на оленя, достаточно для нашей простой игры. Мы предпочитаем, чтобы кто-то использовал лук, к которому они привыкли и с которым они хорошо знакомы, чем пойти и заняться более тяжелой настройкой, с которой они не знакомы.Успех будет больше, если вы знакомы со своим луком и привыкли им пользоваться. Рекомендуются широкие головки с фиксированными лезвиями, но хорошо расположенная механическая широкая головка также смертельно опасна. Кроме того, для равнинной игры мы рекомендуем стрелу не менее 400 зерен и выше, а для опасной дичи рекомендуется стрела не менее 750 зерен с хорошо сконструированным двумя лезвиями, нарезанными на контактной широкой головке. ПРИМЕЧАНИЕ. Хотя это и не входит в наши намерения, все цены могут быть изменены без предварительного уведомления из-за колебаний курса иностранной валюты между моментом предложения и началом охоты.

Продолжительность поездки: 3-30 дней

Сезон охоты: 1 января 2021 года 30 ноя 2021

Цена от a190,948 на 3 дня, 1 охотник

Охота на медового барсука

Медоед (Mellivora capensis) также известен как ратель.Это не настоящий барсук, и он не похож на других барсуков. Он имеет больше характеристик, характерных для ласки. Его называют медом из-за того, что он похож на пчелиную личинку, находящуюся в сотах. «Барсук» происходит от французского слова «копать». Взрослые медовые барсуки имеют высоту в плечах от 9 до 10 дюймов и весят от 20 до 35 фунтов. Самки немного меньше и в среднем весят от 10 до 20 фунтов.

Кожа медового барсука толстая вокруг шеи и свободная на теле, что позволяет барсуку изгибаться и поворачиваться в ней.Глаза маленькие, уши едва высовываются, голова плоская с короткой мордочкой. Все эти черты позволяют животному избегать повреждений в бою. Змей, как и кобр, иногда можно увидеть на охоте на медоедов в Африке. Змея может укусить барсука и ввести здоровую дозу яда, но барсук быстро избавится от последствий укуса.

Медоед живет сам по себе в норах. Это опытный и быстрый копатель, способный вырыть яму глубиной два ярда за десять минут.он будет использовать норы, оставленные трубкозубами или бородавочниками. Считается, что продолжительность его жизни в дикой природе составляет 10-12 лет. Он известен своей свирепостью и силой. Если загнать в угол, медовый барсук повернется и сразится с любым видом животных, включая самых крупных хищников. Известно, что он сражался со львами, используя свою скорость и бесстрашный характер в сочетании с невероятной выносливостью, чтобы измотать гораздо более крупного хищника. В целом, крупные хищники не любят охотиться на медоедов в Африке.

Медоеды будут охотиться в любое время суток.Они станут ночными, если человечество посягнет на их ареал. Их диета всеядна, от змей до львов. Они охотятся на лягушек, песчанок и других грызунов, выкапывая их из нор.

Медоеды часто совершают набеги на птицефабрики. Они будут срывать доски, вскрывать заборы и копаться под фундаментом, чтобы добраться до уток или цыплят. Использование собак для убийства барсука обычно не работает из-за жесткости его дряблой кожи и свирепого характера.Копьям и стрелам трудно пробить его кожу. Примерно единственный способ быстро убить медового барсука — это раздавить ему череп или выстрелить ему в голову.

Медоеды обитают на большей части Африки к югу от Сахары. Он находится от уровня моря до 8000 футов над уровнем моря. Ареал медового барсука охватывает Южную и Юго-Западную Африку; Зимбабве, Судан и регион Сахеля, Гана, Западная Африка, Кения, Сьерра-Леоне и Эфиопия.

Охота на медоеда в Африке, главным образом, в Зимбабве и Южной Африке.Зимбабве позволяет охотиться на медоедов в Африке ночью с прожекторами. И в Южной Африке, и в Зимбабве также популярна ночная охота с наживкой. Обычный метод заключается в том, чтобы повесить наживку или положить кучу приманки на землю и построить заглушку. Дорожные камеры пригодятся для охоты на медоеда в Африке, потому что на приманку можно привлечь других животных, а камера поможет определить, какое животное попалось на приманку. Медовые барсуки часто попадаются на телекамеры, пытающиеся поймать леопардовую приманку, подвешенную на дереве.

Охота на медоеда в Африке может проводиться с винтовкой относительно небольшого калибра, так что это будет хорошая охота для сына или дочери, так как отдача будет небольшой. Винтовки .243 калибра более чем достаточно. Расположение выстрела важно, так как что-либо, кроме выстрела в сердце / легкие или выстрел в голову, только ранит медового барсука и может исчезнуть в кустах. Убедитесь, что животное погибло навсегда, так как подойти к раненому медоеду — не лучшая идея.

Охотники за медом — AIF

Это займет несколько часов. Часы на то, чтобы заранее спланировать правильные вопросы и установить нужные связи. Часы езды до деревень и деревень, скрытых в густых заповедных лесах. Часы для получения разрешения от местной полиции на пребывание в этом месте. Часы слушать и писать, потом переводить и писать больше. Часы, чтобы, наконец, расшифровать и переварить многочисленные истории. Часы, чтобы рассказать эти истории и найти способы сделать эти истории конкретными повествованиями в средствах массовой информации, порталах и общественности Индии.

Это истории Охотников за Медом из Нилгири, Голубых гор, Тамил Наду. Охотники за медом происходят из различных племенных групп биосферного заповедника Нилгирис, и для некоторых групп коренных народов их история и традиционные обычаи были зарегистрированы, хотя и с отсутствующей информацией, но, тем не менее, задокументированы. Моя работа в течение последних нескольких месяцев (и последующих месяцев) заключалась в сборе и консолидации уже существующей информации об этих группах вместе с информацией о меде, пчелах и мерах по сохранению в этой области, и все это должно быть реализовано в рамках возможного проекта «Мед». Сайт портала.В дополнение к этому макету проекта, я также хотел получить уникальные анекдоты от как можно большего числа охотников за медом из как можно большего количества различных племенных групп, до которых я мог добраться. Антропологическая информация о людях важна и необходима, но я также думаю, что очень важно знать рассказы этих людей: каковы их истории? Что это значит для них? Какие изменения они заметили? Как бы они описали свой опыт, а не просто язык академических кругов, являющийся единственным средством их рассказов?

Вот вопросы.Это была моя любительская попытка стимулировать размышления во время интервью. Часто вопросы интерпретировались по-разному от человека к человеку, и я принимал любые ответы, которые приходили мне в голову:

  • Как давно вы занимаетесь охотой за медом?
  • Какое ваше любимое воспоминание из охоты за медом?
  • Кто научил вас охоте за медом?
  • Почему вы до сих пор занимаетесь медовой охотой?
  • Вы охотитесь за медом в одиночку или с другими людьми?
  • Если с другими, с кем вы охотитесь за медом?
  • С тех пор, как вы начали охоту за медом, заметили ли вы какие-либо изменения в практике, потоке меда или что-то еще?
  • Что для вас значит охота за медом?
  • Вы учили других медовой охоте?
  • Как вы думаете, следующее поколение продолжит традицию охоты за медом? Почему или почему нет?
  • Есть ли еще какие-нибудь истории или информация, которые вы хотели бы мне рассказать о своем опыте охоты на меда?

Вот некоторые из ответов.Некоторые из более тонких деталей, вероятно, были потеряны при переводе, но вот, по крайней мере, рудиментарные формы их рассказов, которые я получил:

Мадеван —

Название его деревни — Геддисал, и он начал заниматься медовой охотой в возрасте 20 лет; Сейчас ему 45. В отличие от большинства охотников за медом, его не учил отец, но все же он чувствовал себя обязанным изучить эту практику своего народа и поэтому последовал за другими охотниками за медом в лес, наблюдал и учился.Причина его продолжения охоты за медом — просто счастье; это страсть, которая также помогает поддерживать его семью. Ему нравится лазать вверх и вниз по дереву, чтобы собрать мед. Одна из его любимых историй — это даже игра! После успешной охоты за медом со своими товарищами они берут остатки меда, оставшиеся у них на руках, и втирают их друг другу в волосы, чтобы они побелели. И все ради удовольствия, когда работа будет сделана!

Матхун —

Один из старейших жителей деревни Геддисал.Он начал охоту на мед в возрасте 7 лет. Большинство других охотников за медом начинают эту опасную практику в возрасте от 10 до 12 лет с более послушных местных медоносных пчел ( cerana ). Лишь в позднем подростковом возрасте и начале 20-летнего возраста они чувствуют себя уверенно и способны справиться с ульями злобного Apis dorsata. Mathun стартовал в возрасте 7 лет и поднялся прямо до ульев злобной dorsata. Еще больше поднимает бровь тот факт, что его мать и отец учили его охоте за медом.Следовательно, эта теперь доминирующая мужская традиция (по крайней мере, у Нилгири) когда-то была разделена между полами. Я слышал только одну легенду об охотнице за медом из поколения в поколение, но до сих пор нет объяснения, почему эта практика среди женщин прекратилась. Возможно, это никогда не будет объяснено. Может, объяснений нет.

Для Матхуна охота за медом — традиция, и он продолжил бы ее, даже если бы это не было товаром за деньги. Он вспоминает времена, когда мед собирали только для еды, а не для бизнеса.Будучи пожилым и опытным охотником за медом, он обучил 200-250 человек в своей деревне искусству охоты за медом. Он также видел изменения, связанные с охотой за медом — когда-то, когда на дереве можно было найти 60 или более гребней, теперь чаще можно увидеть всего 10-20 гребней. Он объясняет это явление тем, что пчелы разделяются, как люди; люди, которые больше не остаются в одном месте, например в деревне, а уезжают, чтобы найти что-то большее. Другими словами, пчелы покидают гнезда раньше обычного.Ресурсов меньше (меньше лесов, меньше цветов для опыления), и они уходят раньше ради выживания. Простота этого утверждения раскрывает сложную и трагическую правду.

Натарадж —

С 2011 года он руководит охотой на мед в своей деревне Виккьяпдигай и обучил этой древней практике более 50 человек из разных деревень. Самого его никто напрямую не учил, например отец, и он изучал основы самостоятельно.Он сильно говорил о меде, охоте как о традициях как для него самого, так и для его сообщества. Мед нужно давать соседям, чтобы помочь и накормить других. Натарадж также твердо верит в связь между охотником за медом и пчелой — если охотник придет с доброй целью и чистым сердцем, то медоносная пчела уступит дорогу, и вы не будете ужалены. Вот почему он не боится сбора меда в течение дня, как большинство охотников за медом, потому что он верит в медоносных пчел и связь, которую он имеет с ними.

В то время как некоторые из охотников за медом мало или ничего не могли сказать о своих самых важных воспоминаниях об этом опыте сбора меда, у него было больше историй, чем времени, чтобы рассказать. Одна из самых больших скал в этом районе называется Падиварай, на ней в каждый сезон может находиться до 150 ульев. До 1965 года охотники за медом этой деревни собирали мед в каждом из этих ульев. Но с тех пор на этой скале собирали очень мало, потому что у медоохотников был опыт, чтобы взять на себя гигантские усилия.Затем Натарадж с гордостью сообщил, что в этом году (2016) они снова начали собирать с утеса Падиварай и собрали все ульи в течение семи дней. Это первая и единственная история, которую я слышал до сих пор, об историческом мастерстве, которое полностью возрождается среди молодого поколения.

Он также рассказал о проблемах, не только физических, но и психических, с которыми приходится сталкиваться, собирая эту сезонную коллекцию. После того, как он спустился со скалы высотой 400 футов и собрал мед, он был готов вернуться, но чувствовал себя слишком усталым и больным, чтобы взбираться на утес, но веревка была слишком короткой, чтобы спуститься вниз.Он должен был оставаться свисающим со скалы, пока его товарищи не принесли более длинную веревку, чтобы спуститься дальше. Но даже в этом случае он не дошел до конца, и ему пришлось схватиться за дерево, чтобы спуститься вниз. Это был единственный раз, когда он ставил под сомнение свою профессию охотника за медом — даже если кто-то выйдет невредимым после такого испытания, они не будут непобедимы для умственного напряжения, вызванного моментом. Было множество других историй, которые он хотел рассказать, но был привязан к своей повседневной работе, и ему пришлось броситься прочь. Некоторые истории просто остаются невысказанными.

Рамичандран —

Он жил на краю долины и краю своей деревни под названием Колитурей. Он был охотником за медом на пенсии из-за проблем со здоровьем, но ему еще было что сказать. Он тоже говорил об утесе Падиварай и о том, как однажды во время охоты за медом он нашел один массивный сот, настолько большой, что давал 45 кг меда, не считая того, что выпало из сот, когда его не наливали в сосуд. Чтобы наполнить и опустошить корзину, потребовалось четыре раза подниматься и опускаться, и одна только гребенка принесла 4000 рупий, невероятная цена всего за один улей.

И все же он не уверен, что эти сезонные коллекции, эти возможности будут продолжены следующим поколением. Когда-то охота за медом проводилась исключительно с целью выживания, чтобы добыть пищу, например, пойти в лес за картошкой. Теперь правительство бесплатно предоставляет рис. Он также предоставил телевизоры, кофемолку и другие подобные устройства и предположительно в качестве средства для получения голосов. Похоже, что древняя традиция теряет интерес, потому что есть современные добавки, удовлетворяющие насущные потребности и нужды.Он закончил интервью, спев для нас песню, которую пел пчелам во время сбора меда в надежде умиротворить их. В песне он называет медоносных пчел «Атиге» — уважительное отношение к женщине на языке курумба. «Dhodda (старший) Athige» — пчелиная матка, а «Kunna (младший) Athige» — рабочие пчелы.

Это 4 из 15 интервью, которые я пока собрал в Нильгири. Есть еще много историй, которые нужно найти, терпеливо выслушать, перевести, записать, сфотографировать, обдумать и надеяться (так сильно надеюсь!), Что эти анекдоты будут полезны и каким-то образом станут достоянием общественности. сфера.Я верю в силу повествования. Я считаю, что истории привлекают людей и дают им шанс узнать чью-то правду или точку зрения, без необходимости в фактах и ​​цифрах. Я верю, что истории, эти истории, могут пересекать границы и океаны, проникать через средства массовой информации и общественность и повышать осведомленность людей. А с осознанием могут быть изменения — прогресс, рост или просто понимание. И это, я считаю, хорошо и достойно.

Пожалуйста, наслаждайтесь пчелиной песней, которую поет Рамичандран!

Племена добывают мед, чтобы заработать себе на жизнь в заповеднике Ваянад

Панели экологического развития Honey в рамках ОСВ собрали 3685 кг дикого меда с 10 апреля по 30 июня этого года

В то время, когда пандемия COVID-19 омрачила жизни тысяч ежедневных рабочих, охота за медом является опорой для соплеменников в заповеднике дикой природы Ваянад (WWS).

Массовое цветение дикой флоры после летних ливней в этом году помогло обеспечить охотников большим количеством меда.

Комитеты по экологическому развитию меда (HEDC) в Мутанге и Толпетти, в заповеднике дикой природы Ваянад (WWS), только с 10 апреля по 30 июня этого года собрали 3685 кг дикого меда по сравнению с 575 кг, собранными за весь сезон в прошлом году. год.

Основной причиной резкого сокращения закупок меда в прошлом году стало распространение пандемии, говорит С.Нарендра Бабу, смотритель заповедника Ваянад. Часто люди из племен отправляются на поиски меда в заповедник и прилегающие тигровые заповедники в штатах Карнатака и Тамил Наду.

Однако в этом сезоне мед собирали в основном в самом святилище, — добавил г-н Нарендра Бабу.

Племенные члены кооператива «Запланированное племя султана Батери» в Каллуре, крупном торговом центре штата по закупке дикого меда, закупили в этом сезоне огромное количество меда, чем в предыдущем году.

«Мы закупили 15 000 кг меда против 700 кг в прошлом году», — сказал О.А. Рамакришнан, президент общества. В 2018-19 годах обществом закуплено 30 тысяч кг меда.

С наступлением каждого лета племена, в основном племя Каттунаякка (Тхэн Курума), начинают готовиться к своей охоте за сокровищами глубоко в лесах.

Четыре вида медоносных пчел обитают в регионе, в том числе путтутен (Apis cerana), колтен или комбутен (Api florea), малантен (Apis dorsata) и черутен (тригона или пчела без жала).

Племенные люди получают основную долю меда из первых двух категорий. Apis florea, также называемая карликовой пчелой, и Apis dorsata каждый год устраивают ульи на одном дереве, которое в племени называют медовым деревом. Урожай комбутена длится до конца июля, но уборка комбутена продлится до конца сентября.

EDC собирают мед по 400 фунтов стерлингов за кг у соплеменников и продают его по цене 650 фунтов стерлингов за кг после фильтрации под торговой маркой «Wild Gold» через четыре прилавка Департамента лесного хозяйства.

Помощники по охоте на медведей Беренштейна — Большая деревенская библиотечная система

Помощники по охоте на медведей Беренштейн — Большая деревенская библиотечная система — OverDrive ×

Вам могут быть доступны другие названия. Войдите, чтобы увидеть полную коллекцию.

В Стране Медведей проводится конкурс меда, и Папа Медведь хочет победить! Могут ли разведчики добрых дел помочь папе найти дикое медовое дерево и добыть мед?

Это первый уровень, который я умею читать! книга, а это значит, что она идеально подходит для детей, которые учатся озвучивать слова и предложения.Он соответствует уровню I по управляемому чтению и будет интересен детям от дошкольного до второго класса.

  • Детали