Мед поэзии. Мед поэзии

Мёд поэзии и Один - Русская историческая библиотека

Когда закончилась война асов и ванов, боги в знак мира смешали свою слюну, а затем сотворили из нее человека, чтобы осталась память о мирном договоре. Человеку тому дали имя Квасир, и был он мудр необычайно.

Стал Квасир странствовать по свету и учить других мудрости. Однажды в Свартафахейме (мире гномов) встретил мудрец двух братьев-цвергов (гномов), Фьялара и Галара, которые позавидовали его уму и замыслили недоброе дело. Пригласили они странника отдохнуть в их доме, а сами зарезали его, выпустили из него кровь и смешали ее с пчелиным медом. Получившийся у них напиток называют медом поэзии, потому что те, кто выпьет его хоть каплю, становятся поэтами или учеными.

Но братья-цверги не стали ни мудрее, ни добрее от своего меда. Когда асы прислали к ним гонца, чтобы узнать, отчего и как в их доме умер Квасир, Фьялар и Галар спокойно ответили, что мудрец не вынес груза своей учёности, чрезмерной для смертного.

Радуясь своей безнаказанности, братья замыслили новое злодейство: решили убить и ограбить великана Гиллинга, прослышавшего про их чудесный мёд и явившегося купить его. Пригласили братья великана вместе с его женой погостить у них. Зная, что Гиллинг не умеет плавать, они позвали его кататься с собой на лодке, а затем перевернули лодку и сами вплавь добрались до берега. Жене Гиллинга цверги крикнули, что ее муж утонул, а когда та выбежала из дома, сбросили ей на голову мельничный жернов.

Думали Фьялар и Галар, что и это злодейство сойдет им с рук, но у погибших великанов был сын, Суттунг. Он явился в страну цвергов отомстить за отца и мать. Врасплох захватил он убийц и отвез их далеко в море, на скалу, которая во время приливов скрывалась под водой.

Не хотелось Фьялару и Галару умирать, пообещали они великану отдать весь свой мед как выкуп за кровь его родителей. Суттунг знал, что надежно спрятан цвергами мед поэзии, поэтому и согласился оставить им жизнь, если это сокровище будет отдано ему.

Сосуды с медом – их было три – Суттунг спрятал внутри скалы возле своего дома и велел охранять своей дочери Гуннлёд.

Узнав о мёде поэзии, Один отправился во владения Суттунга, приняв облик юноши. Вот пришел он на луг, где девять рабов косили сено. Видит Один, что тупые у них косы, и спрашивает:

– Не нужно ли вам косы заточить?

А сам уже точильный камень достал. Когда он привел их косы в порядок, захотели великаны, чтобы продал он им точило. Согласился Один.

Каждый из косцов хотел забрать себе точило, начали они спорить и браниться друг с другом, а повелитель асов подбросил тот камень вверх и отошел в сторону. Бросились великаны ловить точило, а косу ни один не бросил – вот и порезали друг друга насмерть.

А принадлежал тот луг брату Суттунга, Бауги. Пришел тот посмотреть, как работа идет, и видит, что все рабы его мертвы. Приуныл Бауги – где среди лета искать новых работников?

Тут подошел к нему Один и попросился на ночлег.

– Кто ты и откуда идешь? – спросил его великан.

– Зовут меня Бёльверк, я странствую по свету, – отвечал Один, – а пришел из Мидгарда.

– А я – Бауги, сын Гиллинга. Не хочешь ли ты, Бёльверк, наняться ко мне в работники? Было у меня девять рабов, да перессорились они и перерезали друг другу глотки. Поработай у меня до зимы.

Отвечал ему мнимый Бёльверк, что согласен он работать за девятерых все лето, но плата нужна ему особая.

– Слышал я, что у брата твоего, Суттунга, есть бесценное сокровище – мёд поэзии. Положи мне за лето плату – глоток этого меда, и больше мне ничего не надо! – так сказал он.

– Что ты! Что ты! Да разве даст мне брат этого меда? Он ни с кем им не делится, для себя бережет.

– Как знаешь... Другой платы не возьму.

Вздохнул Бауги и пообещал «Бёльверку», что попросит у брата глоток меда в конце осени, когда весь урожай будет собран.

Работал Один за девятерых все лето и всю осень, а зимой потребовал обещанной платы. Пошли к Суттунгу Бауги и его работник, стал великан просить брата дать ему глоток меда, чтобы расплатиться с «Бёльверком».

– Ты обещал, не я, – ответил Суттунг. – Не дам я ни капли меда!

Вышли из дома Суттунга хозяин и работник, молчит Бауги: стыдно ему. А Один ему и говорит: «Видно, надо искать окольные пути, если прямого нет».

Сначала спорил с ним Бауги, сулил разные сокровища вместо обещанной платы, а потом сделал вид, что согласен помочь работнику хитростью добраться до меда. На самом деле великан не хотел ни брата обманывать, ни с Бёльверком ссориться. Видел он силу своего работника и боялся его. «Недаром, видно, имя его «Бёльверк», что значит «злодей», – думал Бауги.

Один давно уже приметил, в какой скале прячет Суттунг свое сокровище, но не знал, где находится вход в тайник. Чары, наложенные Суттунгом на камень, не давали просверлить в нем даже самое малое отверстие, но у Бауги имелся бурав, который мог преодолеть эти чары. Правда, великан попытался обмануть «Бёльверка»: сначала он пробуравил скалу не до конца, но Один подул в отверстие и увидел, что каменная крошка летит не внутрь скалы, а наружу. Тогда Бауги просверлил скалу насквозь. Он думал, что маленькая дырка никак не поможет работнику украсть мед, но вдруг с изумлением увидел, что «Бёльверк» обернулся крохотной змейкой и скользнул в отверстие.

Понял великан, что не человек был у него в работниках, и испугался, как бы весь мед не достался обманщику. Ткнул буравом в отверстие, но не попал в змейку – Один уже проник внутрь скалы.

Хотел Бауги позвать брата, да не посмел признаться брату, что помогал вору. Стал он стеречь дырку, надеясь убить «Бёльверка», когда станет тот выбираться из тайника.

А Один внутри скалы принял свой настоящий облик и появился перед дочерью Суттунга во всем блеске своей мужественной красоты. Удивилась Гуннлёд, увидев незнакомца, но не стала ни кричать, ни плакать, а, напротив, обрадовалась. Ей все равно было, откуда взялся этот прекрасный юноша. Давно мечтала Гуннлёд о любви, давно ждала того, кому отдаст она свое сердце. И вот он предстал перед ней. С первого взгляда дочь великана полюбила повелителя асов. Но она была умна и поняла, что не ради нее пришел в пещеру прекрасный незнакомец. Гуннлёд ждала, когда он заговорит о меде, но Один на какое-то время почти забыл о нем. Ему так приглянулась девушка, что он искренне признался ей в любви и провел с ней в пещере три дня и три ночи.

Лишь на четвертый день решил Один, что пора уходить, и попросил Гуннлёд отдать ему мед.

– Я знала, что недолго ты будешь со мной, – грустно сказала девушка, – но ни о чем не жалею. Я не могу отдать тебе весь мед. Что будет, когда отец обнаружит пропажу? За те три ночи, что ты со мной провел, возьми три глотка меда.

Как ни жалел Один девушку, но мед он хотел заполучить весь. Тремя глотками он осушил все три сосуда и нерешительно взглянул на отверстие в стене: он знал, что снаружи его поджидает Бауги.

– Любимый, ты думаешь, как выйти отсюда, – догадалась Гуннлёд, – Я могу провести тебя через потайной ход, которым обычно хожу сама.

Один почувствовал раскаяние и стыд: он читал мысли девушки и видел чистоту ее намерений. Ответить Гуннлёд он не мог – ведь мед был у него во рту – и поэтому просто последовал за девушкой, когда она вошла в подземный ход.

Они скоро добрались до пещеры, из которой можно было выйти наружу. Один обнял возлюбленную и, превратившись в орла, вылетел из пещеры. На его беду сам Суттунг решил в это время посетить свой тайник и подошел уже ко входу в пещеру. Увидев орла, великан сразу понял, что это не обычная птица. Многие великаны умеют превращаться в орлов, умел и Суттунг – он тут же изменил облик и кинулся вслед за Одином.

Быстрее ветра неслись по небу две могучие птицы, и второй орел не мог догнать первого, но и не отставал от него.

Когда Один подлетал к Асгарду, боги, уже давно ждавшие своего повелителя, стояли на крепостной стене. Увидев двух орлов, один из которых преследовал другого, асы сразу поняли, кто перед ними. Они догадались вынести на стену большую золотую чашу, и Один, пролетая над ними, выплюнул мед в чащу и влетел в окно ближайшего чертога. Он не хотел, чтобы великан догадался, кто именно из асов похитил мед, но Суттунг уже понял, за кем гнался.

В бессильной ярости кружился гигантский орел над чашей с медом. Асов было много и среди них стоял сам Тор, могучий сын Одина, самый опасный враг великанов. Орел улетел прочь.

Лишь насмешкой смог отомстить Суттунг похитителю меда: прислал он в Асгард слуг с вопросом, здоров ли жалкий человечишка Бёльверк или умер от страха. А дочь свою Суттунг навеки заключил в ту пещеру, в которой не уберегла она ни доверенное ей сокровище, ни саму себя.

Мед поэзии с тех пор находился у асов, а охранял его Браги, скальд богов. Смертные получают этот мед от Браги или от самого Одина. Лишь тех мужчин и женщин одаряют они поэтическим даром, кто обладает умом, воображением и благородным сердцем.

Но некоторые люди стали поэтами иначе. Говорят, что часть меда Один нечаянно проглотил, и она вышла из него тем путем, каким выходит и из человека любая выпитая им жидкость. В таком виде мед поэзии попал на землю, и люди, которым он достался, стали бездарными поэтами.

По пересказу скандинавских мифов, сделанному Е. Л. Кувановой

rushist.com

Мёд поэзии — Энциклопедия знаков и символов

В скандинавской мифологии священный напиток, дарующий мудрость и поэтическое вдохновение. История изготовления М. п. и добывания его Одином наиболее подробно изложена в «Младшей Эдде» в форме ответа бога-скальда Браги на вопрос великана Эгира: «откуда взялось искусство, что зовётся поэзией?». При заключении мира после войны асов и ванов (см. в ст. Ваны), рассказал Браги, боги совершили ритуальное смешение слюны в чаше, а затем сделали из нее мудрого человечка по имени Квасир. Карлики (цверги) Фьялар и Галар зазвали Квасира в гости и убили его, а из его крови, смешанной с пчелиным мёдом, приготовили в трех сосудах — Одрёрир (Орrшerir, «приводящий дух в движение»), Сон (Sуn, «кровь») и Бодн М. п. Затем карлы зазвали к себе и убили великана Гиллинга и его жену. Чтобы откупиться от Суттунга, сына Гиллинга, им пришлось отдать ему М. п. Суттунг поставил свою дочь Гуннлёд сторожить мёд в скале Хнитбьёрг («сталкивающиеся скалы»). Один, стремясь завладеть М. п., устроил так, что работники Бауги, брата Суттунга, передрались из-за точила и поубивали друг друга, после чего Один поступил (под именем Бёльверк, букв. «злодей») вместо них в услужение к Бауги, испросив вместо платы за службу глоток мёда. Так как Суттунг не принял их договора, то Один-Бёльверк достал бурав (рати) и заставил Бауги пробуравить скалу, за которой находилось три сосуда с мёдом, после чего пролез в обличье змеи в просверлённую дыру, провёл три ночи с Гуннлёд и с её разрешения осушил тремя глотками все три сосуда с мёдом. Затем, превратившись в орла, Один улетел в Асгард, где выплюнул весь мёд в чашу. Мёд Суттунга Один отдал асам и «…тем людям, которые умеют слагать стихи». В основе этого этиологического мифа о священном мёде лежат, по-видимому, переработанные и впоследствии объединённые три версии: изготовление мёда из слюны богами, из крови карлами и похищение Одином (как культурным героем) мёда у первоначальных его хранителей — великанов (по типу мифов о добывании культурным героем пресной воды или сказочным персонажем чудесного лекарства). В «Речах высокого» («Старшая Эдда» 104—110) содержатся отрывочные сведения об истории похищения Одином мёда у Суттунга и Гуннлёд (но священный мёд не называется там М. п.), а также описывается мучительная «шаманская» инициация Одина, пронзённого копьём и провисевшего в течение девяти дней на мировом древе (138—140). Эта история отчасти является параллелью к добыванию мёда у Суттунга, так как после испытания Один получает от великана Бёльторна (отца его матери) магические заклинания и пьёт мёд из сосуда Одрёрир. Мировое древо сопоставимо со скалой мифа о Суттунге (вверху мирового древа орёл, а внизу змей; Один проникает в скалу — туда в виде змея, обратно — в виде орла). Бёльторн соответствует Суттунгу, шаманское камлание (к которому священный мёд имеет прямое отношение как средство приведения в экстаз и которое предполагает путешествие души «шамана») — путешествию культурного героя. К строфам 138—140 «Речей высокого», в свою очередь, близка ситуация, описанная в «Речах Гримнира» («Старшая Эдда»), где Один после мучительного стояния между костров получает глоток мёда и начинает вещать. Наконец, «Прорицание вёльвы» («Старшая Эдда») намекает на то, что в медовом источнике Мимира находится глаз Одина, отданный, возможно, за право пить из источника мудрости (версия «Младшей Эдды»).

Во всех этих случаях священный мёд тесно связан с Одином (миф о мёде — важнейший в одинической мифологии) и символизирует экстатический источник как мудрости, так и обновления жизненных и магических сил. Мировое древо Иггдрасиль само покрыто медвяной росой и питает корни в медвяных источниках, из которых пьют мёд бог Хеймдалль и Мимир. Медвяным молоком козы Хейдрун поддерживают в Валхалле свои силы павшие воины (эйнхерии). Менее сакральным эквивалентом мёда в скандинавской мифологии является пиво и брага (ср. одно из возможных объяснений имени бога-скальда Браги), которую боги также распивают на ритуальных пирах у Эгира. Возможно, что история добывания Тором у великана Хюмира котла для приготовления пива (см. в ст. Тор) имеет общий источник с историей добывания мёда Одином. М. п. имеет параллели в других мифологиях (напр., священный напиток амрита в индийской мифологии). Однако М. п. не обладает омолаживающей силой, подобно амрите. Эта функция перенесена на «молодильные» яблоки богини Идунн, но скорее всего первоначально этим свойством обладал сам священный мёд. Индийские параллели говорят в пользу предположения (работы Ж. Дюмезиля) об общей индоевропейской основе этого мифа.

• Мелетинский Е. М. Одноимённая статья в MNME
• Dumйzil G., Le festin d’immortalitй. Йtude de mythologie comparйe indo-europйenne, P., 1924

www.symbolarium.ru

Мед поэзии из крови Квасира

VN:F [1.9.22_1171]

Rating: 5.0/5 (2 votes cast)

В начале была вражда между богами-асами и богами-ванами. И была между ними первая в истории молодого мира война. Но ни одна война не может длиться вечно и настало примирение. И в знак окончания борьбы подошли к чаше и те и другие, и плюнул каждый в ту чашу, и из слюны был сотворен человек, названный Квасиром. И не было на земле никого умней Квасира. Он знал ответ на любой вопрос и странствовал по свету, обучая других людей. но век его оказался не долог. Двое карликов, Галар и Фьялар, заманили Квасира в свой дом и убили его, слив кровь мудреца в котел Одредир и смешав ее с медом. Полученный таким жестоким способом напиток назвали медом поэзии, и каждый кто отведывал его начинал слагать чудесные стихи.

Спустя некоторое время коварные цверги пригласили к себе великана Гиллинга с женой. И позвали они великана кататься на лодке. И подстроили они, что лодка перевернулась и Гиллинг, не умевший плавать утонул. Галар и Фьялар сообщили об этом его жене, и великанша бросилась к тому месту где погиб ее муж, но выходя из дома она была убита сброшенным ей на голову Галаром мельничным жерновом. Цверги полагали, что великанша производит слишком много шума.  Суттунг, сын Гиллинга, узнал о бесчинствах карликов и решил их утопить. Для чего он схватил Галара и Фьялара и вывез их на лодке в море. Но хитрые карлы решили откупиться от неминуемой расправы. Они предложили Суттунгу мед поэзии, и он согласился. Великан забрал у цвергов котел Одредир и спрятал его в горах, посадив сторожить его свою дочь великаншу Гуннлед.

Между тем Один решил завладеть медом поэзии и отправился за ним к Суттунгу в Ётунхейм. Он вышел на луг, на котором работали косцы — рабы Бауги, брата Суттунга. Верховный ас предложил им наточить их косы. Косцы согласились и Один принялся за работу, когда все было кончено, работники заметили, что у него хорошее точило и пожелали купить его. В ответ на это он подбросил брусок в воздух и заявил, что кто поймает точило, тот и будет владеть им. Косцы ринулись ловить камень и перерезали косами друг другу горло.

Один остался на ночь у Бауги, назвавшись именем Бельверк (что значило — Злодей). Хозяин все сокрушался о гибели своих работников, и тогда Бельверк предложил ему свою помощь, сказав, что все лето будет работать за девятерых, а платой за свою работу он назначил — глоток меда поэзии. Бауги согласился, хотя и не был хозяином поэтического напитка.

Отработав положенный срок, с наступлением зимы Бельверк начал требовать у Бауги обещанной платы. Пошли они тогда вдвоем к Суттунгу, но тот наотрез отказался, чтобы кто-либо прикосался к меду поэзии. Тогда Бельверк приказал Бауги буравить скалу. И как только тот проделал сквозное отверстие Один превратился в змею и прополз в пещеру к Гуннлед. Там он пробыл с ней три ночи и в благодарность за это великанская дева разрешила ему сделать три глотка меда.

Трех глотков хватило Одину, чтобы выпить весь мед. Затем он превратился в орла и полетел в Асгард. Суттунг узнал о пропаже своего соровища и также в облике орла отправился в погоню. А Один, меж тем, уже подлетал к чертогу богов и начал выплевывать мед поэзии в чашу, вынесенную другими асами. Но заметив, что Суттунг уже близко, опорожнил задний проход, потеряв тем самым часть меда. Этот мед поэзии достался графоманам и рифмоплетам. А мед собранный асами в чашу, считается истинным медом поэзии, отведавши которого становишься непревзойденным скальдом.

Смотрите также:

paranormal-blog.ru

(Skáldamjöðr)

Мед поэзии, в скандинавской мифологии священный напиток, дарующий мудрость и поэтическое вдохновение. История изготовления меда поэзии и добывания его Одином наиболее подробно изложена в «Младшей Эдде» в форме ответа бога-скальда Браги на вопрос великана Эгира: «откуда взялось искусство, что зовется поэзией?». При заключении мира после войны асов и ванов (см. в ст. Ваны), рассказал Браги, боги совершили ритуальное смешение слюны в чаше, а затем сделали из нее мудрого человечка по имени Квасир. Карлики (цверги) Фьялар и Галар зазвали Квасира в гости и убили его, а из его крови, смешанной с пчелиным медом, приготовили в трех сосудах — Одрёрир (Óðrerir, «приводящий дух в движение»), Сон (Són, «кровь») и Бодн (Boðn) — мед поэзии. Затем карлы зазвали к себе и убили великана Гиллинга и его жену. Чтобы откупиться от Суттунга, сына Гиллинга, цвергам пришлось отдать ему мед поэзии. Суттунг поставил свою дочь Гуннлёд сторожить мед в скале Хнитбьёрг («сталкивающиеся скалы»). Один, стремясь завладеть медом поэзии, устроил так, что работники Бауги, брата Суттунга, передрались из-за точила и поубивали друг друга, после чего Один поступил (под именем Бёльверк, букв. «злодей») вместо них в услужение к Бауги, испросив вместо платы за службу глоток меда. Так как Суттунг не принял их договора, то Один-Бёльверк достал бурав (рати) и заставил Бауги пробуравить скалу, за которой находилось три сосуда с медом, после чего пролез в обличье змеи в просверленную дыру, провел три ночи с Гуннлёд и с ее разрешения осушил тремя глотками все три сосуда с медом. Затем, превратившись в орла, Один улетел в Асгард, где выплюнул весь мед в чашу. Мед Суттунга Один отдал асам и «…тем людям, которые умеют слагать стихи». В основе этого этиологического мифа о священном меде лежат, по-видимому, переработанные и впоследствии объединенные три версии: изготовление меда из слюны богами, из крови карлами и похищение Одином (как культурным героем) меда у первоначальных его хранителей — великанов (по типу мифов о добывании культурным героем пресной воды или сказочным персонажем чудесного лекарства). В «Речах Высокого» («Старшая Эдда», 104–110) содержатся отрывочные сведения об истории похищения Одином меда у Суттунга и Гуннлёд (но священный мед не называется там медом поэзии), а также описывается мучительная «шаманская» инициация Одина, пронзенного копьем и провисевшего в течение девяти дней на мировом древе (138–140). Эта история отчасти является параллелью к добыванию меда у Суттунга, так как после испытания Один получает от великана Бёльторна (отца его матери) магические заклинания и пьет мед из сосуда Одрёрир. Мировое древо сопоставимо со скалой мифа о Суттунге (вверху мирового древа орел, а внизу змей; Один проникает в скалу — туда в виде змея, обратно — в виде орла). Бёльторн соответствует Суттунгу, шаманское камлание (к которому священный мед имеет прямое отношение как средство приведения в экстаз и которое предполагает путешествие души «шамана») — путешествию культурного героя. К строфам 138–140 «Речей Высокого», в свою очередь, близка ситуация, описанная в «Речах Гримнира» («Старшая Эдда»), где Один после мучительного стояния между костров получает глоток меда и начинает вещать. Наконец, «Прорицание вёльвы» («Старшая Эдда») намекает на то, что в медовом источнике Мимира находится глаз Одина, отданный, возможно, за право пить из источника мудрости (версия «Младшей Эдды»).

Во всех этих случаях священный мед тесно связан с Одином (миф о меде — важнейший в одинической мифологии) и символизирует экстатический источник как мудрости, так и обновления жизненных и магических сил. Мировое древо Иггдрасиль само покрыто медвяной росой и питает корни в медвяных источниках, из которых пьют мед бог Хеймдалль и Мимир. Медвяным молоком козы Хейдрун поддерживают в Вальхалле свои силы павшие воины (эйнхерии). Менее сакральным эквивалентом меда в скандинавской мифологии является пиво и брага (ср. одно из возможных объяснений имени бога-скальда Браги), которую боги также распивают на ритуальных пирах у Эгира. Возможно, что история добывания Тором у великана Хюмира котла для приготовления пива (см. в ст. Тор) имеет общий источник с историей добывания меда Одином. Мед поэзии имеет параллели в других мифологиях (напр., священный напиток амрита в индийской мифологии). Однако мед поэзии не обладает омолаживающей силой, подобно амрите. Эта функция перенесена на «молодильные» яблоки богини Идунн, но, скорее всего, первоначально этим свойством обладал сам священный мед. Индийские параллели говорят в пользу предположения (работы Ж. Дюмезиля) об общей индоевропейской основе этого мифа.

norse.ulver.com

Мёд поэзии | Онлайн энциклопедия Мифы народов мира

Мёд поэзии (др.-исл. Scaldamioрr), в скандинавской мифологии священный напиток, дарующий мудрость и поэтическое вдохновение. История изготовления Мёда поэзии и добывания его Одином наиболее подробно изложена в «Младшей Эдде» в форме ответа бога-скальда Браги на вопрос великана Эгира: «откуда взялось искусство, что зовётся поэзией?». При заключении мира после войны асов и ванов (см. в ст. Ваны), рассказал Браги, боги совершили ритуальное смешение слюны в чаше, а затем сделали из нее мудрого человечка по имени Квасир. Карлики (цверги) Фьялар и Галар зазвали Квасира в гости и убили его, а из его крови, смешанной с пчелиным мёдом, приготовили в трех сосудах — Одрёрир (Орrшerir, «приводящий дух в движение»), Сон (Sуn, «кровь») и Бодн Мёд поэзии. Затем карлы зазвали к себе и убили великана Гиллинга и его жену. Чтобы откупиться от Суттунга, сына Гиллинга, им пришлось отдать ему Мёд поэзии Суттунг поставил свою дочь Гуннлёд сторожить мёд в скале Хнитбьёрг («сталкивающиеся скалы»). Один, стремясь завладеть Мёдом поэзии, устроил так, что работники Бауги, брата Суттунга, передрались из-за точила и поубивали друг друга, после чего Один поступил (под именем Бёльверк, букв. «злодей») вместо них в услужение к Бауги, испросив вместо платы за службу глоток мёда. Так как Суттунг не принял их договора, то Один-Бёльверк достал бурав (рати) и заставил Бауги пробуравить скалу, за которой находилось три сосуда с мёдом, после чего пролез в обличье змеи в просверлённую дыру, провёл три ночи с Гуннлёд и с её разрешения осушил тремя глотками все три сосуда с мёдом. Затем, превратившись в орла, Один улетел в Асгард, где выплюнул весь мёд в чашу. Мёд Суттунга Один отдал асам и «…тем людям, которые умеют слагать стихи». В основе этого этиологического мифа о священном мёде лежат, по-видимому, переработанные и впоследствии объединённые три версии: изготовление мёда из слюны богами, из крови карлами и похищение Одином (как культурным героем) мёда у первоначальных его хранителей — великанов (по типу мифов о добывании культурным героем пресной воды или сказочным персонажем чудесного лекарства). В «Речах высокого» («Старшая Эдда» 104-110) содержатся отрывочные сведения об истории похищения Одином мёда у Суттунга и Гуннлёд (но священный мёд не называется там Мёдом поэзии), а также описывается мучительная «шаманская» инициация Одина, пронзённого копьём и провисевшего в течение девяти дней на мировом древе (138-140). Эта история отчасти является параллелью к добыванию мёда у Суттунга, так как после испытания Один получает от великана Бёльторна (отца его матери) магические заклинания и пьёт мёд из сосуда Одрёрир. Мировое древо сопоставимо со скалой мифа о Суттунге (вверху мирового древа орёл, а внизу змей; Один проникает в скалу — туда в виде змея, обратно — в виде орла). Бёльторн соответствует Суттунгу, шаманское камлание (к которому священный мёд имеет прямое отношение как средство приведения в экстаз и которое предполагает путешествие души «шамана») — путешествию культурного героя. К строфам 138-140 «Речей высокого», в свою очередь, близка ситуация, описанная в «Речах Гримнира» («Старшая Эдда»), где Один после мучительного стояния между костров получает глоток мёда и начинает вещать. Наконец, «Прорицание вёльвы» («Старшая Эдда») намекает на то, что в медовом источнике Мимира находится глаз Одина, отданный, возможно, за право пить из источника мудрости (версия «Младшей Эдды»).Во всех этих случаях священный мёд тесно связан с Одином (миф о мёде — важнейший в одинической мифологии) и символизирует экстатический источник как мудрости, так и обновления жизненных и магических сил. Мировое древо Иггдрасиль само покрыто медвяной росой и питает корни в медвяных источниках, из которых пьют мёд бог Хеймдалль и Мимир. Медвяным молоком козы Хейдрун поддерживают в Валхалле свои силы павшие воины (эйнхерии). Менее сакральным эквивалентом мёда в скандинавской мифологии является пиво и брага (ср. одно из возможных объяснений имени бога-скальда Браги), которую боги также распивают на ритуальных пирах у Эгира. Возможно, что история добывания Тором у великана Хюмира котла для приготовления пива (см. в ст. Тор) имеет общий источник с историей добывания мёда Одином. Мёд поэзии имеет параллели в других мифологиях (напр., священный напиток амрита в индийской мифологии). Однако Мёд поэзии не обладает омолаживающей силой, подобно амрите. Эта функция перенесена на «молодильные» яблоки богини Идунн, но скорее всего первоначально этим свойством обладал сам священный мёд. Индийские параллели говорят в пользу предположения (работы Ж. Дюмезиля) об общей индоевропейской основе этого мифа.

Лит.: Dumйzil G., Le festin d’immortalitй. Йtude de mythologie comparйe indo-europйenne, P., 1924.

E. M. Мелетинский

Оцените эту статью

www.mifinarodov.com

МЁД ПОЭЗИИ

(др.-исл. Scalda-miо д r), в скандинавской мифологии священный напиток, дарующий мудрость и поэтическое вдохновение. История изготовления М. п. и добывания его Одином наиболее подробно изложена в «Младшей Эдде» в форме ответа бога-скальда Браги на вопрос великана Эгира: «откуда взялось искусство, что зовётся поэзией?». При заключении мира после войны асов и ванов (см. в ст. Ваны), рассказал Браги, боги совершили ритуальное смешение слюны в чаше, а затем сделали из неё мудрого человечка по имени Кеасир. Карлики (цверги) Фьялар и Галар зазвали Квасира в гости и убили его, а из его крови, смешанной с пчелиным мёдом, приготовили в трёх сосудах - Одрёрир (O д rǿerir, «приводящий дух в движение»), Сон (Són, «кровь») и Бодн М. п. Затем карлы зазвали к себе и убили великана Гиллинга и его жену. Чтобы откупиться от Суттунга, сына Гиллинга, им пришлось отдать ему М. п. Суттунг поставил свою дочь Гуннлёд сторожить мёд в скале Хнитбьёрг («сталкивающиеся скалы»). Один, стремясь завладеть М. п., устроил так, что работники Бауги, брата Суттунга, передрались из-за точила и поубивали друг друга, после чего Один поступил (под именем Бёльверк, букв. «злодей») вместо них в услужение к Бауги, испросив вместо платы за службу глоток мёда. Так как Суттунг не принял их договора, то Один-Бёльверк достал бурав (рати) и заставил Бауги пробуравить скалу, за которой находилось три сосуда с мёдом, после чего пролез в обличье змеи в просверлённую дыру, провёл три ночи с Гуннлёд и с её разрешения осушил тремя глотками все три сосуда с мёдом. Затем, превратившись в орла, Один улетел в Асгард, где выплюнул весь мёд в чашу. Мёд Суттунга Один отдал асам и «...тем людям, которые умеют слагать стихи». В основе этого этиологического мифа о священном мёде лежат, по-видимому, переработанные и впоследствии объединённые три версии: изготовление мёда из слюны богами, из крови карлами и похищение Одином (как культурным героем) мёда у первоначальных его хранителей - великанов (по типу мифов о добывании культурным героем пресной воды или сказочным персонажем чудесного лекарства). В «Речах высокого» («Старшая Эдда» 104- 110) содержатся отрывочные сведения об истории похищения Одином мёда у Суттунга и Гуннлёд (но священный мёд не называется там М. п.), а также описывается мучительная «шаманская» инициация Одина, пронзённого копьём и провисевшего в течение девяти дней на мировом древе (138- 140). Эта история отчасти является параллелью к добыванию мёда у Суттунга, так как после испытания Один получает от великана Бёльторна (отца его матери) магические заклинания и пьёт мёд из сосуда Одрёрир. Мировое древо сопоставимо со скалой мифа о Суттунге (вверху мирового древа орёл, а внизу змей; Один проникает в скалу - туда в виде змея, обратно - в виде орла). Бёльторн соответствует Суттунгу, шаманское камлание (к которому священный мёд имеет прямое отношение как средство приведения в экстаз и которое предполагает путешествие души «шамана») - путешествию культурного героя. К строфам 138-140 «Речей высокого», в свою очередь, близка ситуация, описанная в «Речах Гримнира» («Старшая Эдда»), где Один после мучительного стояния между костров получает глоток мёда и начинает вещать. Наконец, «Прорицание вёль-вы> («Старшая Эдда») намекает на то, что в медовом источнике Мимира находится глаз Одина, отданный, возможно, за право пить из источника мудрости (версия «Младшей Эдды»). Во всех этих случаях священный мёд тесно связан с Одином (миф о мёде - важнейший в одинической мифологии) и символизирует экстатический источник как мудрости, так и обновления жизненных и магических сил. Мировое древо Иггдрасиль само покрыто медвяной росой и питает корни в медвяных источниках, из которых пьют мёд бог Хеймдалль и Мимир. Медвяным молоком козы Хейдрун поддерживают в Валхалле свои силы павшие воины (эйнхерии). Менее сакральным эквивалентом мёда в скандинавской мифологии является пиво и брага (ср. одно из возможных объяснений имени бога-скальда Браги), которую боги также распивают на ритуальных пирах у Эгира. Возможно, что история добывания Тором у великана Хюмира котла для приготовления пива (см. в ст. Гор) имеет общий источник с историей добывания мёда Одином. М. п. имеет параллели в других мифологиях (напр., священный напиток амрита в индийской мифологии). Однако М. п. не обладает омолаживающей силой, подобно амрите. Эта функция перенесена на «молодильные» яблоки богини Идунн, но скорее всего первоначально этим свойством обладал сам священный мёд. Индийские параллели говорят в пользу предположения (работы Ж. Дюмезиля) об общей индоевропейской основе этого мифа. Лиг.: Dumézil G., Le festin d'immortalité. Étude de mythologie comparée indo-européenne, P., 1924. E. М. Мелетинский.

(Источник: «Мифы народов мира».)

slovar.wikireading.ru

МЕД ПОЭЗИИ

(др.-исл. Scalda-miодr)

в скандинавской мифологии священный напиток, дарующий мудрость и поэтическое вдохновение. История изготовления М. п. и добывания его Одином наиболее подробно изложена в «Младшей Эдде» в форме ответа бога-скальда Браги на вопрос великана Эгира: «откуда взялось искусство, что зовется поэзией?». При заключении мира после войны асов и ванов (см. в ст. ВАНЫ), рассказал Браги, боги совершили ритуальное смешение слюны в чаше, а затем сделали из нее мудрого человечка по имени Кеасир. Карлики (цверги) Фьялар и Галар зазвали Квасира в гости и убили его, а из его крови, смешанной с пчелиным медом, приготовили в трех сосудах — Одрерир (Oдrǿerir, «приводящий дух в движение»), Сон (Són, «кровь») и Бодн М. п. Затем карлы зазвали к себе и убили великана Гиллинга и его жену. Чтобы откупиться от Суттунга, сына Гиллинга, им пришлось отдать ему М. п. Суттунг поставил свою дочь Гуннлед сторожить мед в скале Хнитбьерг («сталкивающиеся скалы»). Один, стремясь завладеть М. п., устроил так, что работники Бауги, брата Суттунга, передрались из-за точила и поубивали друг друга, после чего Один поступил (под именем Бельверк, букв. «злодей») вместо них в услужение к Бауги, испросив вместо платы за службу глоток меда. Так как Суттунг не принял их договора, то Один-Бельверк достал бурав (рати) и заставил Бауги пробуравить скалу, за которой находилось три сосуда с медом, после чего пролез в обличье змеи в просверленную дыру, провел три ночи с Гуннлед и с ее разрешения осушил тремя глотками все три сосуда с медом. Затем, превратившись в орла, Один улетел в Асгард, где выплюнул весь мед в чашу. Мед Суттунга Один отдал асам и «...тем людям, которые умеют слагать стихи». В основе этого этиологического мифа о священном меде лежат, по-видимому, переработанные и впоследствии объединенные три версии: изготовление меда из слюны богами, из крови карлами и похищение Одином (как культурным героем) меда у первоначальных его хранителей — великанов (по типу мифов о добывании культурным героем пресной воды или сказочным персонажем чудесного лекарства). В «Речах высокого» («Старшая Эдда» 104- 110) содержатся отрывочные сведения об истории похищения Одином меда у Суттунга и Гуннлед (но священный мед не называется там М. п.), а также описывается мучительная «шаманская» инициация Одина, пронзенного копьем и провисевшего в течение девяти дней на мировом древе (138- 140). Эта история отчасти является параллелью к добыванию меда у Суттунга, так как после испытания Один получает от великана Бельторна (отца его матери) магические заклинания и пьет мед из сосуда Одрерир. Мировое древо сопоставимо со скалой мифа о Суттунге (вверху мирового древа орел, а внизу змей; Один проникает в скалу — туда в виде змея, обратно — в виде орла). Бельторн соответствует Суттунгу, шаманское камлание (к которому священный мед имеет прямое отношение как средство приведения в экстаз и которое предполагает путешествие души «шамана») — путешествию культурного героя. К строфам 138-140 «Речей высокого», в свою очередь, близка ситуация, описанная в «Речах Гримнира» («Старшая Эдда»), где Один после мучительного стояния между костров получает глоток меда и начинает вещать. Наконец, «Прорицание вель-вы> («Старшая Эдда») намекает на то, что в медовом источнике Мимира находится глаз Одина, отданный, возможно, за право пить из источника мудрости (версия «Младшей Эдды»).Во всех этих случаях священный мед тесно связан с Одином (миф о меде — важнейший в одинической мифологии) и символизирует экстатический источник как мудрости, так и обновления жизненных и магических сил. Мировое древо Иггдрасиль само покрыто медвяной росой и питает корни в медвяных источниках, из которых пьют мед бог Хеймдалль и Мимир. Медвяным молоком козы Хейдрун поддерживают в Валхалле свои силы павшие воины (эйнхерии). Менее сакральным эквивалентом меда в скандинавской мифологии является пиво и брага (ср. одно из возможных объяснений имени бога-скальда Браги), которую боги также распивают на ритуальных пирах у Эгира. Возможно, что история добывания Тором у великана Хюмира котла для приготовления пива (см. в ст. Гор) имеет общий источник с историей добывания меда Одином. М. п. имеет параллели в других мифологиях (напр., священный напиток амрита в индийской мифологии). Однако М. п. не обладает омолаживающей силой, подобно амрите. Эта функция перенесена на «молодильные» яблоки богини Идунн, но скорее всего первоначально этим свойством обладал сам священный мед. Индийские параллели говорят в пользу предположения (работы Ж. Дюмезиля) об общей индоевропейской основе этого мифа.Лиг.: Dumézil G., Le festin d'immortalité. Étude de mythologie comparée indo-européenne, P., 1924. E. М. Мелетинский.

gufo.me

Смотрите также

• 
  Всэ меда
• 
  Ги меда
• 
  Мед спектр
• 
  Мед росгосстрах
• 
  Запах меда
• 
  Мед эра
• 
  Сбыт меда
• 
  Горшочек меда
• 
  Мед суд
• 
  Мед шалфейный
• 
  Фальсификация меда