Читать онлайн «Кукурузный мёд». Кукурузный мед

Кукурузный мед: польза и вред, приготовление

Кукурузный мед сегодня крайне популярен, потому так важно знать пользу и вред, приготовление данного продукта.

Еще с древних времен люди обратили свое пристальное внимание на такой бесценный и вкусный продукт, как мед. Раньше его использовали для приготовления напитков и народных блюд, также продукт выступал в качестве универсального лекарства. Сегодня же мед – это источник витаминов и минералов, способный избавить от массы воспалительных процессов, уничтожить вредоносные бактерии и быстро вылечить неприятные простудные заболевания.

Много лет назад данный продукт добывали из диких ульев, которые пчелы создавали на деревьях. Часто для добычи продукта ульи уничтожались, а пчелы грубым образом выкуривались. Это негативно влияло на популяцию трудолюбивых насекомых, но других методов добычи еще не было изобретено.

Только позже человек понял, что гораздо проще и приятнее добывать продукт искусственным путем, создавая насекомым условия для жизнедеятельности. Началась активная постройка ульев, а также высадка растений, которые пчелы могут опылять.

Еще несколько десятилетий назад популярность у человека приобрел мед кукурузный – данное растение использовалось во многих видах промышленности, им высаживались целые поля. Кукуруза подходила как для корма скота на фермах и в сельских хозяйствах, так и для других целей, например, для получения лакомства и популярных консервов.

Пчелы практически сразу облюбовали это растение и начали его опылять, способствуя росту и развитию плодов. Подобный симбиоз позволил не только получить хороший урожай, но и насладиться вкусным медом, польза и вред которого сегодня известны почти каждому.

Польза меда

Польза и вред продукта, приготовленного трудолюбивыми насекомыми, сегодня вызывает немало споров. Некоторые уверены, что мед – практически панацея от всех заболеваний, а медонос, из которого он получается, обеспечивает еще больше положительных качеств.

Другие утверждают, что данный продукт эффективен лишь в некоторых случаях, и только с применением дополнительной терапии. В любом случае польза и вред этого продукта несоизмеримы, так как обилие витаминов и минералов, а также качественный медонос, делают продукт незаменимым в рационе современного человека.

К очевидной пользе продукта пчеловодства относят следующие факторы:

Мед оказывает эффективное антибактериальное воздействие, что помогает справиться с массой простудных заболеваний и вирусов. Также продукт используют в профилактических целях для предотвращения подобных болезней.
Продукт обладает обезболивающим воздействием, облегчая состояние при травмах и растяжениях.
Мед снимание воспаления, эффективно воздействуя на очаги заражения.
Продукт используется в косметологии для улучшения состояния волос и лица.
Сегодня даже традиционная медицина использует в составе лекарственных препаратов мед, способный избавить от массы бактерий.
В составе любого меда содержится более ста полезных веществ, в том числе витамины и минералы, необходимые для жизни и развития человека.

Вред

Польза и вред меда известны практически каждому, более того, негативных воздействий от этого продукта практически не бывает. Тем не менее существуют некоторые факторы, при которых употребление пчелиного продукта не желательно:

Наличие индивидуальной непереносимости данного продукта или компонентов, входящих в состав медоноса. При этом употребление меда полностью исключается, так как реакции организма способны вызвать анафилактический шок и даже летальный исход. Рекомендуется предварительно проходить медицинское обследование на предмет аллергии.
Беременным женщинам и матерям, находящимся в периоде лактации, употреблять мед можно только с разрешения медицинского специалиста. Аллергические реакции могут проявиться не только у будущей или кормящей матери, но и у ее ребенка, а справиться с такой проблемой будет довольно сложно.
Людям с заболеваниями печени, почек и сердца употреблять продукты, произведенные пчелами, необходимо с особенной осторожностью. Предварительно придется пройти консультацию у врача и получить разрешение на подобную терапию.

Из перечисленных выше фактов понятно, что медонос может нанести вред только при наличии особенностей организма, которые препятствуют употреблению данного продукта. Если ни один из факторов к вам не подходит, можете смело начинать лечение кукурузным медом, и уже через короткий промежуток времени вы получите положительный эффект.

Пыльценос

Кукуруза – один из самых популярных продуктов во всем мире, так как ее выращивание не составляет труда, она крайне неприхотлива, а сфера применения данной культуры довольно широка. Кукурузу употребляют в пищу как люди, так и животные. Зерна можно встретить практически на каждом столе во время крупных праздников – в России один из самых популярных продуктов предполагает обязательное наличие данного ингредиента.

Не удивительно, что и пчелы облюбовали данную культуру, и даже научились собирать с нее пыльцу. Трудность состоит лишь в том, что данное растение является самоопыляемым, а цветение происходит всего двадцать суток в году – пчелам необходимо найти растение именно в этот период. Именно поэтому данный мед так высоко ценится.

Кукурузный сироп

Так как кукурузный мед, произведенный пчелами, явление крайне редкое, человек научился самостоятельно производить продукт, напоминающий бесценный мед. Медонос способен вылечить массу неприятных и опасных заболеваний, снизить симптомы и избавить от вероятных последствий. Интересно, что в составе классического рецепта обычный мед отсутствует, но по своей консистенции и полезным свойствам сироп нисколько не уступает данному продукту.

Для приготовления сиропа вам понадобится:

600 грамм кукурузы очищенной;
полтора литра обычной воды;
килограмм сахара;
один свежий лимон;
две маленьких ложки соли;
ванилин по вкусу.

Рецепт приготовления не займет много времени и крайне прост:

Кукурузные початки заливаются водой и отвариваются длительное время до готовности. Через полтора часа кастрюлю можно снять с огня и достать початки из оставшейся жидкости.
В жидкость от кукурузы добавляются остальные ингредиенты, после чего варка продолжается примерно полчаса. При этом смесь рекомендуется тщательно помешивать.
Готово! Продукт остужается и распределяется по баночкам.

Данный сироп не только сохраняет полезные свойства ингредиентов, но и становится важным компонентом во многих современных блюдах. Любители кулинарии наверняка знают, насколько важен кукурузный сироп, а найти его в магазине практически невозможно.

Используется данное лакомство не только в кулинарии – многие люди знают лекарственные свойства данного вещества, и употребляют его в лечебных целях наравне с обычным медом. Его можно добавлять в чай, а также смешивать с травами для получения положительного эффекта.

Кукуруза, как и мед, продукт практически незаменимый. Это растение произрастает на обширных территориях, и найти его можно почти в каждой стране. Наверняка каждому знаком вкус вареной кукурузы еще с самого детства, а сегодня можно насладиться приятным вкусом с максимальной пользой для здоровья.

Видео: кукурузный сироп.

Отзывы

«Я встречала кукурузный сироп, или кукурузный мед, в сотнях кулинарных рецептов. К сожалению, все попытки найти подобный продукт на прилавках супермаркетов, и даже на медовых ярмарках, не увенчались успехом. Решение пришло практически сразу – добавку придется готовить самостоятельно. Я использовала классический рецепт, и заготовила сразу несколько порций. Важно понимать, что большие объемы создавать невыгодно – продукт необходимо хранить в темном, прохладном месте, и регулярно проверять его качество. Сегодня я использую сироп практически ежедневно, и мои близкие очень довольны такой вкусной и полезной добавкой» – Анна, 28 лет.

«Кукурузу я любила с раннего детства, но никогда не думала, что она понадобится мне в лечебных целях. Прочитала на форумах, что с помощью початков растения можно избавиться от массы неприятных заболеваний, и решила опробовать рецепт на себе. Позже я узнала, что сироп – еще и великолепная добавка к блюдам и напиткам, и теперь считают данное растение просто незаменимым. Более того, даже посадила немного кукурузы в своем огороде, чтобы ежегодно наслаждаться свежим продуктом» – Ирина, 33 года.

«Я кулинар со стажем, и приготовление кукурузного рецепта – моя прямая обязанность. Раньше я не использовал данный продукт в своих блюдах, пытался чем-то его заменить, думал, что приготовление отнимет много времени и сил. На практике все оказалось гораздо проще – на варку сиропа уходит пара часов, при этом моего участия практически не требуется. Теперь мои блюда отличаются не только удивительным вкусом, но и максимальной пользой, которую дарует сироп» – Олег, 30 лет.

vmirepchel.ru

Кукурузный мёд. Кукурузный мёд (сборник). Лорченков Владимир Владимирович

Кукурузный мёд

Последнее племя молдаван молилось Матушке-Кукурузе.

– Матушка кукуруза, меду наварим, пивка набалуем! – пели люди.

– Дай нам хмелия попити, дай нам зернышка поети, – тянули они.

– И да избави нас от лукавого русского, и оборони поля наши! – торжественно выводили они.

В лесу, густом и непролазном, словно мохнатка молдавской женщины после Катастрофы – опасная бритва была теперь на три веса золота, – несколько человек в обмотках и лохмотьях из китайских пуховиков, творили обряд. Они стояли на коленях перед гигантской, но зарытой в землю по пояс статуей мужчины с короной на голове и крестом в вытянутой руке. Любой, кто внимательно изучал историю Молдавии до того, как она рухнула в Катастрофе, и бывал в этой стране в начале 21 века, узнал бы в каменном мужчине главный памятник страны – государю Штефану Великому. Беда была лишь в том, что никто историю Молдавии не изучал и до того, как страна рухнула в Катастрофе.

– По одной простой причине, – объяснял своим ученикам волхв Сергунька Ильченко, хоронившийся в лесу с деревенькой.

– Никому история Молдавии и до катастрофы на хер не была нужна, – говорил он.

В том числе и волхву. Поэтому и он, и вся деревня, – которую Сергунька обслуживал в ритуально-религиозно-идеологическом смысле, – принимали мужика в короне и с крестом за древнее молдавское божество. Единственное, что смущало людей, так это крест в руке идола. Чай, не каменный век какой, а молдаване, – хоть и пережили Катастрофу, – не дикари. Христианская ересь давно уже как из моды отовсюду вышла. Никто, кроме русского супостата, кресту не молится. Но сил на то, чтобы отколоть крест от памятника, – невесть как оказавшегося в самой глубине молдавских Кодр, – у селян не было. Слишком слабый пошел нынче молдаван. Плохое питание, жизнь в чаще, нехватка солнечного света, продуктов, чистой питьевой воды…

По лесам рыскали экспедиционные карательные отряды русских, которые в ходе кровавых войн после Катастрофы вновь присоединили к себе Королевство Украинское, герцогство Белорусское и графство Молдавское. Экспедиции походили на охоту на людей в фильме «Планета обезьян», которые успели посмотреть те молдаване, что пожили еще до Катастрофы. Сходство усугубляла внешность украинских наемников, которых русские охотно использовали для поимки несчастных молдаван. Но, – верили люди, – все это поправимо. Ведь у нас, молдаван, хоть нас и осталось очень мало, есть еще священная тайна. И, значит, надежда.

В прошлом году, – вспомнил, нахмурившись, глава деревни, кузнец Сорочану, – от чумы умерло семнадцать человек. Осталось двадцать пять. Это не считая семерых детей, которые вряд ли переживут следующую зиму… Кузнец запахнул плотнее на груди зеленый ватник, подобранный на месте сожженной русскими соседней деревни – называлась одежда как всегда по-русски смешно, «бушлат», – и сжал в руке молот. Подошел каменному столу у подножия памятника. Подножие – это, впрочем, сильно сказано. Ведь каменный мужик с крестом ушел в землю уже по пояс. Он очень напоминал статую Свободы из фильма про «Планету обезьян». Впрочем, об этом знал лишь человек, лежащий на каменном столе в центре полянки, где проводился обряд – потому что видел этот фильм. Человек был привязан к камню, лицом вниз. Руки его были вывернуты…

– Мати земля сыра, рассупонься, – торжественно произнес кузнец и поднял молот.

– Мати-кукуруза, прими нашу жертву, – сказал шаман Ильченка и приставил осиновый кол между лопаток связанного мужчины.

Ротмистр оккупационного русского корпуса Клименко, – почувствовав прикосновение острия к спине, – вздрогнул и заплакал.

Слепыми глазами глядел памятник Штефану на кучку копошащихся у его пояса молдаван…

* * *

– Всем спешиться, подвязать оружие, – велел негромко штабс-капитан Лоринков.

– В том лесу мятежники, мать их – сказал он.

– Ворона взлетела! – негромко, но напряженно добавил он, неотрывно глядя на лес.

Над деревьями и правда взлетели птицы. Штабс-капитан Лоринков, второй год прочесывавший Молдавию в поисках туземцев, выполняя приказ о «полном решении молдавского вопроса», улыбнулся. Нет, недаром им в военной академии Тулы были прочитаны труды военного теоретика Роберта Стивенсона «Черная стрела» и учебник по ведению войны в особенных условиях «Семь подземных королей».

Примета – кружащие над деревьями птицы, – никогда не обманывала.

Малограмотная солдатня в отряде Лоринкова и понятия не имела, каким образом офицер определяет наличие в том или ином массиве людей, и считала штабс-капитана чем-то вроде колдуна. Это Лоринкова, – который скрыл свое происхождение, переметнувшись в ряды Русской завоевательной армии, – устраивало.

До Катастрофы он работал корректором в газете и старательно исполнял в Молдавии роль Пятой Колонны, благодаря чему количество опечаток в изданиях превысило все возможные нормы. Не миновать бы за это увольнения, – вспомнил с удовлетворением Лоринков, – да вовремя грянула Катастрофы. Взорвалась бомбочка, исчезли главные мировые игроки и единственные владельцы атомного оружия – США и Иран. Рассыпались американская и персидская империи, мир вздохнул свободно, и, как и положено, – когда исчезают мировые жандармы, – принялся за резню. Оружия практически не осталось, пришлось вернуться к латам, лукам, стрелам, копьям… Побеждали те, кого было больше, кто был храбрее и кому было плевать, что с ними станут.

– Стало быть, побеждать стали мы, русские, – подумал молдаванин Лоринков со слезами гордости на глазах.

Путь его к офицерству не был прост. Лоринков заманил в подвал русского солдата, пообещав показать бочку вина, и зарезал там беднягу. Выправил на себя его документы. Потом добрался до России. Два года в командном училище в Туле, несколько месяцев практики на молниеносной Прибалтийской войне – причем латыши напали первыми, по старинке надеясь установить в России свои порядки, как в 17—м, – и вот, он уже в Молдавии. Здесь Лоринкову предстояло зачистить весь запад бывшей независимой Молдовы, что он и сделал в кратчайшие сроки. Он уничтожал молдаван свирепо, как и полагается настоящему предателю.

За это он получил чин штабс-капитана и ответственное задание.

– Выполнишь его, сынок, получишь следующий чин, чин хорунжего, – сказал седоусый русский полковник Гельман, прибывший в Молдавию на инструктаж.

– Только помни, – добавил полковник, отличившийся по время Еврейской резни, когда евреи вырезали всех биробиджанцев, – если не справишься, повесим тебя самого у дороги.

– Как ренегата и молдавашку, – сказал полковник.

– Кстати, рожа у тебя какая-то странная, – сказал полковник, щурясь пристально.

– Молдавская у тебя какая-то рожа, – сказал полковник Гельман.

– Не как у нас, у чистокровных русских, – сказал он.

– Никак нет, – сказал штабс-капитан Лоринков, – ошибаться изволите, мой полковник.

– Это я от пыли и походов почернел, – сказал Лоринков.

– Работа нервная, все время на солнце, да на открытом воздухе, – сказал Лоринков.

Полковник нехотя кивнул, отошел. Стал наблюдать за тем, как отряд Лоринкова разорял деревеньку Шарпены. Сначала подожгли все дома, потом согнали местных жителей на обрыв над Днестром. Насчитали сто пятнадцать душ. Жирный улов, отметил про себя Лоринков. Галантно уступил полковнику Гельману право вести окончательную расправу. Тот, расцветший, поправил на плечах цветастые эполеты, запахнул шикарный, – золотом шитый, – халат с наклейками (Лоринков мельком заметил Мики-Мауса, культурного героя эпохи до Катастрофы). Поднял маузер. Визгливо заговорил:

– Молдаване! – взвизгнул полковник Гельман.

– Нам, русским, необходимо жизненное пространство, которое вы занимаете, – сказал он и выстрелил.

Выстрелил еще раз. Еще. С недоумением поглядел на маузер.

Штабс-капитан Лоринков вышел из строя, – снял предохранитель на оружии, которое полковник так и держал в вытянутой руке, – и вернулся к коню. Снова прыгнул в седло. Полковник благодарно кивнул. Толпы сельчан глядела на него тупо, без надежды. Дети уже и не плакали даже. Это хорошо, подумал Лоринков. Он не выносил, когда плачут дети. Но был безупречно жесток – всплыви правда о его происхождении, не миновать штабс-капитану петли… Лоринков, впрочем, молдаван особо и не жалел.

– Неумолимая диалектика, – сказал он самому себе, решив раз и навсегда решить вопросы национальной самоидентификаци, и не возвращаться к нему.

– Кто дал себя уничтожить, тот лох, – сказал капитан зеркалу, бреясь.

– А я не лох, – сказал и правда смышленый капитан.

После чего, на всякий случай, разбил зеркало…

…Полковник Гельман договорил речь – Лоринков запомнил что-то про «комплекс фрустрации», «расстрел как инсталляция» и «сам-то подался в культуртрегеры, потому что бездарное говно», – и махнул платочком. Каратели принялись теснить толпу к обрыву. Мужчины старались держать напор военных до последнего, матери плакали.

Потом и дети зарыдали…

Лоринков отъехал на несколько метров, и глядел, как отрываются от обрыва один за другим молдаване и, кружась нелепо, словно изломанные куклы, падают на известковые скалы внизу. Некоторые, поняв бессмысленность сопротивления, сбрасывали детей, потом прыгали сами. Постепенно скалы стали бурыми. Людей на краю обрыва оставалось все меньше. Лоринков перевел взгляд на полковника Гельмана и с удивлением увидел, что тому плохо…

Вечером, – когда отряд, по обыкновению, перепился и трахал тех женщин, казнь которых отложили до завтра, – полковник держал речь перед офицерами:

– Кого мы растим? – сказал он.

– Неврастеников, психопатов и алкоголиков, – сказал он.

– Нам не нужна бессмысленная жестокость, – сказал он.

– Мы Решаем Вопрос, а не предаемся извращенному садизму, – сказал он.

– Отныне убивать всех быстро, – сказал он.

Штабс-капитан Лоринков, вспомнив речь полковника, ухмыльнулся. Легко сказать «быстро». А как сотню человек быстро перебить, если из оружия у тебя только мечи да копья, а огнестрел лишь у больших начальников? Но перечить полковнику никто не стал. И он, сжимая в руках пакет с подарками, – коврик из волос молдаванки, ожерелье из зубов молдаван, чашка из черепа, – отбыл в какую-то свою Пермь. А мы остались, подумал Лоринков. И, вспомнив, задание, помрачнел. Оглядел отряд.

Все спешились. Все старались не шуметь – штабс-капитан был человек злой, на расправу скорый, – и глядели на лес. Для них это было лишь очередной зачисткой. Лоринков же знал, что от сегодняшней операции зависит его будущее. Ведь именно здесь находятся последние три десятка молдаван – остальных просто не осталось. И он, штабс-капитан Лоринков, должен не только уничтожить тридцать последних молдаван на земле, но и выпытать у них Тайну.

– Кукурузный мед, – вспомнил Лоринков страшный шепот полковника.

Улыбнулся. Вечно в Русском Штабе что-то выдумывают. Но перечить нельзя – в Москве у власти сейчас полно евразийцев и мистиков. На Дальнем Востоке коллегам Лоринкова приходилось искать Священного Тигра Шамбалы, праправнука того тигра, которого, якобы, поцеловал в десны взасос легендарный и полумифический правитель Древней Русской Федерации святой Владимир, в Азии – перстень Чингис-хана, в Архангельске – Великого Моржа Урги. Даже в Эстонии пришлось работать, потому что какому-то обкуренному евразийцу померещилось, будто там можно найти Священную Шпроту Балтики. Дошли до того, что искали, как священную реликвию, матрац, который, – якобы, – трахался с каким-то стопроцентно русским святым, умученным за свободу, Витькой Шендером, и Витька от матраца понес, но был умучан, будучи в положении, что усугубляло вину его мучителей… Мракобесие цвело.

Все это, конечно, глупости, думал Лоринков.

Но начальству не перечил, ведь жизнь человеческая после катастрофы стоила даже меньше, чем ничто…

Поэтому Лоринкову ничего не оставалось, кроме как ответить «есть» на приказ найти священный напиток недобитых молдаван. Кукурузный мед… Штабс-капитан в существование такого напитка не верил, конечно, но… В любом случае, сейчас это выяснится, подумал он. Тридцать последних в мире молдаван – вот они, тут. В лесу… Ну, не считая его, но он-то давно уже не молдаванин…

Отдал небрежно стремя от лошади денщику, Сергуньке Эрлиху, из одесских жидков. Того Лоринков подобрал после погрома, выправил новые документы на Чистоту Крови, и теперь Сергунька каждый взгляд штабс-капитана ловил с благоговением. А Лоринков, до поры до времени не вынимая палаша, – чтоб не блеснул, – пошел, пригнувшись слегка, к лесу.

Отряд последовал за ним, на ходу разворачиваясь в цепь.

* * *

– Хряк, – сказал пленный ротмистр и страшно плюнул куском легкого.

Розовое, оно пузырилось, и напоминало кусок окровавленного мыла. Ротмистр забился на камне, но туземцы, ухватившие его за руки и ноги, не дали несчастному пошевелиться. Так, – мыча из-за веревки в зубах и дергаясь из-за осинового кола в теле, забитого со спины, – ротмистр и стал умирать.

– Мать-кукуруза, прими! – сказал шаман и кивнул кузнецу.

Тот выдернул кол из спины ротмистра, перевернул еще теплого пленного на спину и саданул ему молотом по лбу. Потом еще раз и еще. Треснул череп. Прицелившись получше, Сорочану снес, наконец, половину черепа. Из головы живого еще, – но уже отключившегося – вояки, стали зачерпывать мозги, словно из чаши… Рвались сосуды, но шаману, вошедшему в транс, уже не было противно. Над памятником Штефану кружило воронье…

– Мати-кукуруза, дай испить! – крикнул шаман.

От котла, дымившего на краю опушки, отошла одна из женщин. В руках держала она парадную, эмалированную – всю в трещинах, – кружку. Курился над кружкой дымок. Шаман принял варево торжественно, стал наливать в голову тела, которое усадили. Скреб ногами землю ротмистр, дергался, словно препарированная лягушка… Волхв, улыбнувшись небу, стал наливать в пустую голову жидкость. Поместилось пять чашек.

– В хорунжего бы и все семь влились, – подумал кузнец.

– Хорунжие поумнее, – подумал он.

– А в прапорщика так и все десять, – подумал он.

Сколько чашек кукурузного меда поместилось бы в голове Сержанта, кузнецу даже и думать не хотелось. Ведь Сержант был в новой табели о рангах главнокомандующим всех войск.

К сожалению, от старых армий – до Катастрофы, – сохранились лишь смутные воспоминания и названия должностей и званий. Какое из них стояло над каким и под каким, определить было уже невозможно, поэтому их разбросали в произвольном порядке…

Наконец, голова жертвы заполнилась кукурузным медом.

Шаман жестом призвал к себе жителей деревеньки.

– Пей мед кукурузный, пей жизнь матушки кукурузы, – говорил он каждому.

Туземцы по очереди подходили к дергающемуся еще телу и отпивали по глоточку из дымящейся головы. После этого каждый получал кружку кукурузного меда уже из котла. Люди краснели, улыбались, становились раскованнее…

Шаман Сергунька знал, что окрест леса все опустело, и всех, кроме них, вырезали. Об этом ему сказал дух Матушки-Кукурузы, ну, или, – если честно, – это Сергунька подслушал, когда прятался у дороги, а по ней проезжали двое выпивших спирта русских офицеров…

Между тем, обряд закончился. Голову ротмистра вычерпали до конца. Тело бросили к подножью каменного идола с короной. Началась пирушка. Люди, умиравшие от голода и холода, старались взять от краткого мига веселья все. Некоторые уже залезли на корону Штефана и блевали оттуда прямо на тех, кто совокуплялся у пояса идола. Кто-то пел «Меланхолие дулче мелодие» и тряс головой. Шаман Сергунька Ильченка улыбался, глядя на свой народ.

– А ведь это и есть весь мой народ, – подумал он со слезами на глазах.

– А ведь я плачу, – подумал он.

– Я плачу, и это так прекрасно, – подумал он еще.

– Я словно Ахилл, – подумал шаман, до Катастрофы преподававший литературу в школе для отсталых детей.

– Ахилл из издания «Одиссеи» для средних вспомогательных школ для детей с задержками в развитии, – подумал он.

Тут-то на опушку и выбежали солдаты.

* * *

Спустя какой-то час полянка стала выглядеть еще более разнузданно. Теперь она напоминала поле на каком-нибудь рок-концерте еще в те времена, когда в мире существовали электронные музыкальные инструменты, хипстеры, педерасты, и радио для мужественных и хипестров и альтернативных педерастов, «Наше радио»… Солдатня разгромила шалаши туземцев, и некоторых из них вздернула прямо на руке каменного идола. Штабс-капитан Лоринков глазам своим не верил. Памятник Штефану Великому! Как он здесь, в лесу, оказался? Надо будет пустить его по Днестру, подумал Лоринков, и подталкивать баграми до самых порогов…

– Впрочем, о чем я, – подумал Лоринков.

– Памятник ведь каменный, – подумал Лоринков.

– Он же утонет, – подумал Лоринков.

Нервы сдают, подумал он, и потрогал носком сапога пустую голову ротмистра, ужасно умерщвленного туземцами. Если бы не снятая верхняя часть черепа, то ротмистр выглядел бы живым.

Отсутствие мозга мало что меняет в выражении лица военного, – подумал с непроницаемым выражением лица штабс-капитан Лоринков.

Глянул в небо. Солнце уже опускалось к руке Штефана с крестом, которым памятник молчаливо осенял все, происходящее под ним. Следовало поторопиться. В первую очередь надо разобраться с детьми, знал Лоринков, который терпеть не мог, когда плачут дети. Из-за этого над штабс-капитаном часто подтрунивали коллеги. Что поделать, у каждого свои слабости… Солдатня, знавшая это, смотрела выжидающе. Лоринков кивнул, и ткнул в сторону детей рукояткой палаша. Отвернулся. Спустя пару минут вновь взглянул. Дети валялись в углу, быстро порубленные, без издевательств…

– Баб теперь кончайте, – велел штабс-капитан.

Баб порешили не так быстро, и тут уж поделать штабс-капитан ничего не мог. К тому же, на курсах офицеров в Туле русский инструктор, – бородатый чечен, попивавший спирт из самовара, – объяснил множество важных вещей. Среди них была и такая.

– Нет никакой биля смысл давать биля приказ который биля один никто биля не станет биля выполнять, – сказал чечен.

– Это биля только подрывает твой биля авторитет биля командыр, – сказал чечен.

– Ты биля ни в автаритет после такого биля, – сказал чечен.

– Вот так биля, – сказал он.

Лоринков не собирался подрывать свой авторитет командира. Так что он спокойно досмотрел, как солдаты дотрахают женщин, и повесят их. Приступят к мужчинам… Когда и тех начали, смертно мучая, убивать, Лоринков велел остановить расправу.

– Двоих мне оставить, – велел он.

– Для допроса, – пояснил он солдатам.

По стечению обстоятельств, последними оказались шаман и кузнец. Лоринкову принесли корягу поудобнее, и штабс-капитан со вздохом уселся. Посмотрел скучающе на дикарей молдаванских. А ведь прямо трагедия из Красной книги, подумал он. Последние две особи вымирающего вида, подумал он. Сами виноваты, подумал он. Преимущества империи очевидны, подумал он. Не было нужны воевать с Римом, следовало стать римлянином, подумал он. Как же от них воняет, подумал он. С этого и решил начать.

– Вонючки, – сказал капитан.

– Вы, вонючие друзья мои, последние две особи вымершего вида, – сказал штабс-капитан.

– Желаете сохранить себе жизнь, поделитесь со мной тайной, – сказал он.

– Кукурузный мед, – сказал он.

– Рецепт, – сказал он.

Мягко улыбнулся. Склонил голову.

Из-за закатного Солнца над головой Штефана венец государя окрасился красным. Штабс-капитан Лоринков вздрогнул. Русская солдатня, безразличная к cultural references молдавского менталитета, разбрелась по полянке.

Гремели котелки, закипала в них водка, доставался из карманных матрешек пайковый кокаин…

* * *

…на втором часу кузнец не выдержал и стал кричать. Уж больно неотесанной была солдатня, по очереди подходившая к нему выпытывать секрет Кукурузного Меда. А шаман, – хоть и сильно скрипел зубами, – но молчал. Так бы и бились безрезультатно каратели над двумя последними молдаванами, если бы не смышленый денщик Лоринкова.

– Ваше сиятельство, – сказал он тихонько штабс-капитану.

– По пяткам их, – сказал он.

– Бить по пяткам! – велел Лоринков.

После этого, наоборот, шаман начал орать, а кузнец запыхтел, но не проронил ни крика. Капитан, спросонья, щурился на опушку, трупы туземцев, остывшие котлы… Как всегда, когда поспишь днем, болела голова.

– Капитан, – сказал вдруг кузнец, у которого на ноге из-под окровавленного мяса показалась кость.

– Ну? – сказал Лоринков.

– На пару слов, капитан, – попросил кузнец.

– Слушаю, – сказал Лоринков, подойдя, и глядя брезгливо.

– Капитан, я расскажу, – сказал кузнец шепотом.

– Только шамана убейте, – попросил он.

– Стыдно… предавать, – сказал он.

Экий стервец, подумал удивленно капитан. Животное животным, а однако же, и человеческое не чуждо… Не забыть бы записать, подумал Лоринков, мечтавший втайне сделать писательскую карьеру и издаться где-нибудь в Костроме, где, по слухам, работали еще цеха переписчиков. Потому, кстати, Лоринков и переметнулся к русским.

– За то, чтоб книжку издать, – говорил честолюбивый Лоринков, – можно и родину продать!

Лоринков кивнул, подошел к шаману. Обнажил палаш, примерился, размахнулся… Покатилась голова предпоследнего молдаванина по окровавленной траве, и остановилась прямо у пояса в землю ушедшего Штефана… Равнодушно глядел основатель молдавской нации на то, как умирали последние люди ее… Солнце наполовину уже за лесом скрылось…

– Ну-с, животное, – сказал штабс-капитан Лоринков кузнецу.

– Теперь изволь рецепт Кукурузного Меда поведать, – сказал он.

Кузнец, скрестив руки на груди, гордо ответил:

– Умрет он вместе со мной.

– А шамана я потому попросил убить, чтоб не выдал он секрета, – сказал кузнец.

– Не был я уверен в шамане, – сказал кузнец.

– А мне смерть не страшна, – сказал кузнец.

– С народом моим помру, – сказал он.

– И рецепт меда кукурузного навсегда в могилу уйдет со мной, – сказал он.

– Так надо, – прохрипел он.

– Тайна кукурузного меда уйдет в небытие… – сказал он.

–… вслед за последним молдаванином, – сказал он.

И ушел в небытие.

Глядя на то, как солдаты пытаются привести в чувство кузнеца, забитого до смерти, штабс-капитан Лоринков вынужден был признать, что туземец оказался прав. Как ни пытали кузнеца, он предпочел умереть. И, стало быть, кукурузный мёд, вслед за молдаванами, птицей додо и стеллеровой коровой, ушел в прошлое навсегда, знал Лоринков.

Все это, впрочем, казалось скучным и неинтересным.

Штабс-капитан понял вдруг, что очень устал.

И ничего, – совсем ничего, – не хочет.

* * *

Ночью штабс-капитана разбудил слабый шепот.

– Ваше высокоблагородие, – шептали над головой капитана.

Тот, не удивившись, сел. Денщик всегда предпочитал стучать на провинившихся по ночам. Но на этот раз разбудил он капитана совсем по другой причине. В руках денщик держал табличку из глины.

– Ваше превысокоблагородие, – сказал тихонько денщик.

– Ваше королевское величество, – сказал он.

– Пока вы изволили отдыхать, я тут рецептик, – сказал он.

– Того… – сказал он.

– Они, его, оказывается, в тайнике хранили, – сказал он.

По низкому бессарабскому небу сползали крупные да влажные, – словно слезы – молдавские звезды… А ведь я один теперь, совсем один, понял Лоринков. Последний из молдаван, вдруг вспомнил все про себя он…

Молчал штабс-капитан долго. Денщик смотрел выжидающе.

– Молодец, Сергунька, – сказал Лоринков.

– Будешь за это у меня еще и ординарцем, – сказал он.

– Ваше благородие, – сказал Сергунька, упал на колени и вдруг заплакал.

– Я ведь… ваш благородь… я ведь знаю… все про вас, – сказал он, рыдая.

– Я ведь и сам – последний еврей… – сказал он.

– Я никому не скажу ваше благородие, я на вас век молиться бу… – сказал он.

Лоринков, словно с недоумением глядя на затылок денщика, бросившегося целовать левую руку, выхватил палаш правой. Отойдя на шаг назад, рубанул что есть силы. Поглядел, как денщик уткнулся лицом в землю, словно на вечерний намаз. Отвернулся брезгливо от разрубленного затылка. Посмотрел на табличку, шевеля губами, потом бросил ее оземь.

Наступил, растоптал.

– Сергунька, Сергунька, – сказал он трупу, повышенному до ординарца.

– Вы, евреи, себя еще понапридумываете, – сказал он задумчиво.

– А мы, молдаване, и правда кончились, – сказал он грустно.

Вышел из лесу, побрел к холму у реки. Там остановился и огляделся. Шумел где-то внизу Днестр, усеянный отражениями звезд. Молдавская ночь – жирная, густая, словно вино, которое ренегат Лоринков, конечно же, помнил, – окутывала мир. Выглядел он сейчас совсем как до войны. Словно и не было Катастроф, резни, бойни, горя, бед… Ночь все спрятала, и выглядела сейчас Молдавия непривычно мирной, непривычно тихой, непривычно спокойной.

– Да, – сказал капитан.

Достал из кармана пистолет, украденный в штабе когда-то.

– Тайна кукурузного меда и правда уйдет в небытие… – сказал капитан.

–… вслед за последним молдаванином, – сказал он.

Но потом опустил руку и сидел над рекой до самого утра. Лишь когда звезды перестали отражаться в посветлевшем Днестре, штабс-капитан решился.

От выстрела над лесом взмыло воронье.

librolife.ru

Кукуруза - Большая энциклопедия народной медицины

КУКУРУЗА

Кукуруза - однолетнее растение со стеблем высотой до 5 м. Цветки однополые, початки образуются у женских цветков. На початках имеются нитевидные волоски-рыльца. Мужские колоски образуют верхушечное метельчатое раскидистое соцветие. Цветет в августе. Плод — зерновка, созревающая в сентябре—октябре. Для лечения используют все части растения. Кукурузные рыльца (нитевидные столбики с рыльцами) — прекрасное мочегонное средство. Столбики с рыльцами собирают в период созревания початков ручным способом, отрывая пучки нитей с початка. Заготавливают кукурузные рыльца в период молочной и полной спелости початков (июль—август). Рыльца также используют как желчегонное и кровоостанавливающее средство. Кукуруза обладает омолаживающими свойствами, поэтому ее рекомендуется есть пожилым людям. Экстракт из измельченных зерен кукурузы тормозит рост раковых клеток.

Кукурузное масло снижает уровень холестерина в крови, улучшает функционирование желчного пузыря, оказывая желчегонное действие, что очень полезно для профилактики и лечения атеросклероза.

Кукурузная мука (молотые зерна) помимо витаминов В, РР содержит каротин (провитамин А). Каши и запеканки из муки снижают процессы брожения в кишечнике.

Кукурузный мед используют для лечения гипертонии.

Кукурузный солод — это самый дешевый из всех «эликсиров здоровья»: две чайные ложки солода — суточная доза витаминов А, В, С и D.

{xtypo_warning}Внимание! Настой кукурузных рыльцев противопоказан при истощении организма, повышенной свертываемости крови и пониженном аппетите.{/xtypo_warning}

Это интересно:

{xtypo_info}Древние индейцы, населявшие территорию Мексики, считали кукурузу (или маис, как называют ее в Мексике) божеством. Ее почитали как «царицу» и «пищу богов». Маис для индейцев был необходим, как солнце, как воздух и вода, без которых нет жизни. Они даже считали, что кукурузные посты способствуют духовному развитию. Этим и объясняется культ кукурузы — единственной и главной злаковой культуры в доколумбовой Америке. Побеги маиса в начале сезона дождей представляли собой радостное возвращение земной жизненной силы, и это праздновалось играми и песнями. Маис также ассоциировался с весенней зарей и с волшебной птицей кветцал, поющей рано по утрам и украшенной волшебным оперением искрящегося зеленого цвета, напоминающим свежую весеннюю растительность. Напитки и еда из него не только сопровождают индейцев всю жизнь, но и следуют за ними в царство мертвых, являясь непременными участниками обряда погребения. Маисовая мука для девушек индейских племен — традиционная и обязательная, согласно обычаям, пудра.{/xtypo_info}

В народной медицине кукурузу рекомендовали есть женщинам, страдающим белями желтого цвета, имеющими неприятный запах и сопровождающимися жаждой и горечью во рту. Блюда из кукурузной муки советовали включать в рацион женщинам, страдающим бесплодием, и мужчинам для усиления половой потенции. Початок кукурузы клали в колыбельку, чтобы защитить ребенка от злых сил. Считалось, что связка кукурузных початков, повешенных над зеркалом, приносит удачу в дом, а ожерелье из сушеных зерен красной кукурузы предупреждает носовое кровотечение.

ПРИЕМ ВНУТРЬ

Атеросклероз

Для профилактики атеросклероза кукурузное масло принимают по 1 — 2 столовые ложки 2 раза в день за 30—40 минут до еды.

Высокое давление

Залить 50 г кукурузных рыльцев 1 л воды. Кипятить 10 минут, пить по 2—3 чашки в день.
Положить на дно стакана 1 столовую ложку кукурузной муки, залить доверху горячей водой и оставить на ночь. Утром натощак выпить только воду (гущу не размешивать).
Залить 1/2 стакана кукурузной муки 1 стаканом теплой воды, настаивать в течение суток. Принимать по 2 столовые ложки этой смеси перед едой 3—4 раза в день.

Гастрит

Полезен суп-пюре из кукурузы.

Желчнокаменная болезнь

Для лечения желчнокаменной болезни полезно проводить чистки печени. Лечение следует начать с перехода на вегетарианскую диету, а затем по следующей схеме:

1-й день. Клизма натощак, есть легкую пищу, пить предпочтительно свежие соки из свеклы, яблок и моркови.

2-й день. То же самое.

3-й день. Утром — клизма, затем легкий завтрак и обед. В 18 часов положить на область печени грелку. Приготовить настой: 1 столовую ложку кукурузных рыльцев залить 1 стаканом кипятка и настаивать 30 минут, желательно в горячей духовке. Затем отвар остудить и в 19 часов начать прием.

Процедура приема: выпить 1/3 стакана настоя, сделать 30-минутный перерыв (грелка привязана к печени), затем снова выпить 1/3 стакана настоя, и опять получасовой перерыв. Выпить последние 1/3 стакана и продолжать держать грелку сколь угодно долго. Желательно проводить чистки 4 раза подряд.

Заболевания поджелудочной железы, нарушение обмена веществ, нервные расстройства

Полезен отвар початков кукурузы молочно-восковой спелости, особенно белых сортов, которые варят вместе с обертками и рыльцами початков. Принимать отвар по 1—2 стакана 3 раза в день.

Заболевания почек и мочевыводящих путей, заболевания печени

Залить 3 столовые ложки сухих рыльцев кукурузы 1 стаканом крутого кипятка и кипятить в течение 30 минут, затем охладить, отжать и довести объем до первоначального. Принимать отвар по 1 /4 стакана перед едой.
Взять 100 г кукурузных зерен и 20 штук плодов шиповника, залить 3 стаканами воды. Варить на малом огне в закрытой посуде в течение 30 минут. Процедить, пить в течение дня вместо воды.
При цистите и частых позывах к мочеиспусканию пить натощак 1 чашку чая из кукурузных рыльцев или стебельков вишни (черешни). По вкусу можно добавить мед. Пить несколько раз в день.

Кровоизлияние в глаз, глаукома

Заварить 15 г сухих измельченных рыльцев кукурузы 1 стаканом кипятка, настаивать 40 минут, процедить. Принимать 3—4 раза в день по 1—3 столовые ложки настоя кукурузных рыльцев.

Малокровие

Залить 1 столовую ложку свежих кукурузных рыльцев 1 стаканом кипятка, настаивать 30 минут. Процедить, принимать по 1/2 стакана 3 раза в день через 2 часа после еды.

Ожирение

Залить 1 столовую ложку сухих измельченных кукурузных рыльцев 1 стаканом холодной воды, довести до кипения, варить на слабом огне в плотно закрытой посуде в течение 30 минут, охладить, процедить. Принимать по 3 столовые ложки каждые 3 часа.

Отеки

Залить 10 г кукурузных рыльцев 1/2 стакана крутого кипятка, настаивать, укутав, 1 час, процедить. Размешать в настое 2 чайные ложки меда, охладить. Принимать по 1—3 столовые ложки через каждые 2—4 часа в течение 5 дней.

Подагра, ревматоидный артрит

Залить 1 чайную ложку волос кукурузы 1 стаканом кипятка, кипятить 10 минут на медленном огне. Пить каждый день по 2—3 стакана отвара вдень в течение двух месяцев. Больное место перевязывать при этом красной тряпочкой или ниткой, которую снимать, лишь когда боль пройдет.

Почечная недостаточность

Залить 1 десертную ложку кукурузных рыльцев 1 стаканом кипятка, варить на слабом огне 20 минут, настаивать 30 минут, процедить и пить по 2 столовые ложки через каждые 3 часа. Во время лечения ограничивать себя в соли и жидкости.

Ревматизм

Залить 1 десертную ложку кукурузных рыльцев 1 стаканом воды, кипятить на слабом огне 10 минут. Выпивать за день 2—3 стакана такого отвара. Курс лечения — 8 недель.

Сахарный диабет

Истолочь к порошок 1 столовую ложку кукурузных рыльцев, залить 1 л крутого кипятка, настоять до охлаждения. Выпить весь настой в течение дня вместо воды, можно за один раз.
Залить 100 г непросеянной кукурузной муки 1 л воды и варить в закрытой посуде на слабом огне в течение 1 часа. Снять с огня, добавить 2 столовые ложки вишневого или малинового сиропа, 3 столовые ложки грецких орехов, 1 столовую ложку порошка листьев шелковицы. Съедать по 100 г смеси 3 раза в день за 30—40 минут до еды. Курс лечения — 10 дней. Одновременно принимать отвары, рекомендуемые при лечении сахарного диабета.

Сенная лихорадка, мигрень

Съедать по 1 столовой ложке кукурузного масла ежедневно за едой при трехразовом питании.

Шелушение краев век

В течение 1 месяца съедать по 1 столовой ложке кукурузного масла за завтраком и ужином.

НАРУЖНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ

Бессонница

Втирать в течение 5—7 минут кукурузное масло в затылочную часть головы (в ямку на затылке), а также растереть им крупные суставы (коленные, локтевые, голеностопные и лучезапястные), ладони и пятки.

Выпадение волос

Подогретое масло втирать в кожу головы, затем обернуть голову полотенцем, смоченным горячей водой и отжатым. Процедуру повторить 5—6 раз.

Гематома

Использовать отвар кукурузы в виде примочек.

Зуд кожный

Смешать кукурузное масло с укропным в соотношении 30:1. Втирать в зудящие участки кожи 2—3 раза вдень.

Зуд наружных половых органов

Взять 1 чайную ложку кукурузного масла, 1 желток свежего куриного яйца, 1 столовую ложку измельченных в кашицу ядер грецких орехов, предварительно прожаренных. Мазать наружные половые органы после принятия ванны или душа.

Расчесы на коже

Залить 0,5 л кукурузного масла на 2 стакана высушенных и растертых почек тополя черного, довести до кипения и снять с огня. Остудить и смазывать больные места на ночь. Мазь можно хранить в холодильнике не более двух дней. Курс лечения — 1 неделя.

Сухая кожа

Растереть 1 яичный белок и 1 чайную ложку кукурузного масла, перемешанного с 1 чайной ложкой меда. Смесь накладывать на 20 минут, после чего снять теплыми ватными тампонами. Накладывать маску 1—2 раза в неделю.

Угри (камедоны)

Смешать 2 столовые ложки кукурузной муки с 1 яичным белком, предварительно взбитым в пену. Смесь нанести на лицо. После высыхания маску снять сухим хлопчатобумажным полотенцем, а лицо обмыть холодной водой и вытереть.

Экзема аллергическая, лишай

Разрезанные пополам зерновки кукурузы положить на чистую сковороду и раздавить распаленным железным предметом. Полученной темно-коричневой смолообразной жидкостью смазывать пораженные участки кожи.

nexvorat.ru

Кукурузный мёд читать онлайн, Лорченков Владимир Владимирович

Кукурузный мёд

Последнее племя молдаван молилось Матушке-Кукурузе.

– Матушка кукуруза, меду наварим, пивка набалуем! – пели люди.

– Дай нам хмелия попити, дай нам зернышка поети, – тянули они.

– И да избави нас от лукавого русского, и оборони поля наши! – торжественно выводили они.

– Никому история Молдавии и до катастрофы на хер не была нужна, – говорил он.

– Мати земля сыра, рассупонься, – торжественно произнес кузнец и поднял молот.

Слепыми глазами глядел памятник Штефану на кучку копошащихся у его пояса молдаван…

* * *

– Всем спешиться, подвязать оружие, – велел негромко штабс-капитан Лоринков.

– В том лесу мятежники, мать их – сказал он.

– Ворона взлетела! – негромко, но напряженно добавил он, неотрывно глядя на лес.

Примета – кружащие над деревьями птицы, – никогда не обманывала.

– Стало быть, побеждать стали мы, русские, – подумал молдаванин Лоринков со слезами гордости на глазах.

За это он получил чин штабс-капитана и ответственное задание.

– Как ренегата и молдавашку, – сказал полковник.

– Кстати, рожа у тебя какая-то странная, – сказал полковник, щурясь пристально.

– Молдавская у тебя какая-то рожа, – сказал полковник Гельман.

– Не как у нас, у чистокровных русских, – сказал он.

– Никак нет, – сказал штабс-капитан Лоринков, – ошибаться изволите, мой полковник.

– Это я от пыли и походов почернел, – сказал Лоринков.

– Работа нервная, все время на солнце, да на открытом воздухе, – сказал Лоринков.

– Молдаване! – взвизгнул полковник Гельман.

– Нам, русским, необходимо жизненное пространство, которое вы занимаете, – сказал он и выстрелил.

Выстрелил еще раз. Еще. С недоумением поглядел на маузер.

knigogid.ru

Кукурузный мёд (рассказ В. Лорченкова)

md_literature — 19.01.2011 КУКУРУЗНЫЙ МЁД

Последнее племя молдаван молилось Матушке-Кукурузе.

− Матушка кукуруза, меду наварим, пивка набалуем! - пели люди.− Дай нам хмелия попити, дай нам зернышка поети,- тянули они.− И да избави нас от лукавого русского, и оборони поля наши! - торжественно выводили они.

В лесу, густом и непролазном, словно мохнатка молдавской женщины после Катастрофы — опасная бритва была теперь на три веса золота, - несколько человек в обмотках и лохмотьях из китайских пуховиков, творили обряд. Они стояли на коленях перед гигантской, но зарытой в землю по пояс статуей мужчины с короной на голове и крестом в вытянутой руке. Любой, кто внимательно изучал историю Молдавии до того, как она рухнула в Катастрофе, и бывал в этой стране в начале 21 века, узнал бы в каменном мужчине главный памятник страны - государю Штефану Великому. Беда была лишь в том, что никто историю Молдавии не изучал и до того, как страна рухнула в Катастрофе.

− По одной простой причине, - объяснял своим ученикам волхв Сергунька Ильченко, хоронившийся в лесу с деревенькой.− Никому история Молдавии и до катастрофы на хер не была нужна, - говорил он.

В том числе и волхву. Поэтому и он, и вся деревня, - которую Сергунька обслуживал в ритуально-религиозно-идеологическом смысле, - принимали мужика в короне и с крестом за древнее молдавское божество. Единственное, что смущало людей, так это крест в руке идола. Чай, не каменный век какой, а молдаване, - хоть и пережили Катастрофу, - не дикари. Христианская ересь давно уже как из моды отовсюду вышла. Никто, кроме русского супостата, кресту не молится. Но сил на то, чтобы отколоть крест от памятника,- невесть как оказавшегося в самой глубине молдавских Кодр, - у селян не было. Слишком слабый пошел нынче молдаван. Плохое питание, жизнь в чаще, нехватка солнечного света, продуктов, чистой питьевой воды...

По лесам рыскали экспедиционные карательные отряды русских, которые в ходе кровавых войн после Катастрофы вновь присоединили к себе Королевство Украинское, герцогство Белорусское и графство Молдавское. Экспедиции походили на охоту на людей в фильме «Планета обезьян», которые успели посмотреть те молдаване, что пожили еще до Катастрофы. Сходство усугубляла внешность украинских наемников, которых русские охотно использовали для поимки несчастных молдаван. Но, - верили люди, - все это поправимо. Ведь у нас, молдаван, хоть нас и осталось очень мало, есть еще священная тайна. И, значит, надежда.

В прошлом году, - вспомнил, нахмурившись, глава деревни, кузнец Сорочану, -от чумы умерло семнадцать человек. Осталось двадцать пять. Это не считая семерых детей, которые вряд ли переживут следующую зиму... Кузнец запахнул поплотнее на груди зеленый ватник, подобранный на месте сожженной русскими соседней деревни — называлась одежда как всегда по-русски смешно, «бушлат», - и сжал в руке молот. Подошел каменному столу у подножия памятника. Подножие — это, впрочем, сильно сказано. Ведь каменный мужик с крестом ушел в землю уже по пояс. Он очень напоминал статую Свободы из фильма про «Планету обезьян». Впрочем, об этом знал лишь человек, лежащий на каменном столе в центре полянки, где проводился обряд — потому что видел этот фильм. Человек был привязан к камню, лицом вниз. Руки его были вывернуты...

− Мати земля сыра, рассупонься, - торжественно произнес кузнец и поднял молот.− Мати-кукуруза, прими нашу жертву, - сказал шаман Ильченка и приставил осиновый кол между лопаток связанного мужчины.

Ротмистр оккупационного русского корпуса Клименко, - почувствовав прикосновение острия к спине, - вздрогнул и заплакал.Слепыми глазами глядел памятник Штефану на кучку копошащихся у его пояса молдаван...

ХХХ

− Всем спешиться, подвязать оружие, - велел негромко штабс-капитан Лоринков.− В том лесу мятежники, мать их - сказал он.− Ворона взлетела! - негромко, но напряженно добавил он, неотрывно глядя на лес.

Примета — кружащие над деревьями птицы, - никогда не обманывала.

Малограмотная солдатня в отряде Лоринкова и понятия не имела, каким образом офицер определяет наличие в том или ином массиве людей, и считала штабс-капитана чем-то вроде колдуна. Это Лоринкова, - который скрыл свое происхождение, переметнувшись в ряды Русской завоевательной армии, - устраивало.

До Катастрофы он работал корректором в газете и старательно исполнял в Молдавии роль Пятой Колонны, благодаря чему количество опечаток в изданиях превысило все возможные нормы. Не миновать бы за это увольнения, - вспомнил с удовлетворением Лоринков, - да вовремя грянула Катастрофы. Взорвалась бомбочка, исчезли главные мировые игроки и единственные владельцы атомного оружия — США и Иран. Рассыпались американская и персидская империи, мир вздохнул свободно, и, как и положено, - когда исчезают мировые жандармы, - принялся за резню. Оружия практически не осталось, пришлось вернуться к латам, лукам, стрелам, копьям... Побеждали те, кого было больше, кто был храбрее и кому было плевать, что с ними станут.

− Стало быть, побеждать стали мы, русские, - подумал молдаванин Лоринков со слезами гордости на глазах.

Путь его к офицерству не был прост. Лоринков заманил в подвал русского солдата, пообещав показать бочку вина, и зарезал там беднягу. Выправил на себя его документы. Потом добрался до России. Два года в командном училище в Туле, несколько месяцев практики на молниеносной Прибалтийской войне — причем латыши напали первыми, по старинке надеясь установить в России свои порядки, как в 17-м, - и вот, он уже в Молдавии. Здесь Лоринкову предстояло зачистить весь запад бывшей независимой Молдовы, что он и сделал в кратчайшие сроки. Он уничтожал молдаван свирепо, как и полагается настоящему предателю.

За это он получил чин штабс-капитана и ответственное задание.

− Выполнишь его, сынок, получишь следующий чин, чин хорунжего, - сказал седоусый русский полковник Гельман, прибывший в Молдавию на инструктаж.− Только помни, - добавил полковник, отличившийся по время Еврейской резни, когда евреи вырезали всех биробиджанцев, - если не справишься, повесим тебя самого у дороги.− Как ренегата и молдавашку, - сказал полковник.− Кстати, рожа у тебя какая-то странная, - сказал полковник, щурясь пристально.− Молдавская у тебя какая-то рожа, - сказал полковник Гельман.− Не как у нас, у чистокровных русских, - сказал он.− Никак нет, - сказал штабс-капитан Лоринков, - ошибаться изволите, мой полковник.− Это я от пыли и походов почернел, - сказал Лоринков.− Работа нервная, все время на солнце, да на открытом воздухе, - сказал Лоринков.

Полковник нехотя кивнул, отошел. Стал наблюдать за тем, как отряд Лоринкова разорял деревеньку Шарпены. Сначала подожгли все дома, потом согнали местных жителей на обрыв над Днестром. Насчитали сто пятнадцать душ. Жирный улов, отметил про себя Лоринков. Галантно уступил полковнику Гельману право вести окончательную расправу. Тот, расцветший, поправил на плечах цветастые эполеты, запахнул шикарный, - золотом шитый, - халат с наклейками (Лоринков мельком заметил Мики-Мауса, культурного героя эпохи до Катастрофы). Поднял маузер. Визгливо заговорил:

− Молдаване! - взвизгнул полковник Гельман.− Нам, русским, необходимо жизненное пространство, которое вы занимаете, - сказал он и выстрелил.

Выстрелил еще раз. Еще. С недоумением поглядел на маузер.

Штабс-капитан Лоринков вышел из строя, - снял предохранитель на оружии, которое полковник так и держал в вытянутой руке,- и вернулся к коню. Снова прыгнул в седло. Полковник благодарно кивнул. Толпы сельчан глядела на него тупо, без надежды. Дети уже и не плакали даже. Это хорошо, подумал Лоринков. Он не выносил, когда плачут дети. Но был безупречно жесток — всплыви правда о его происхождении, не миновать штабс-капитану петли... Лоринков, впрочем, молдаван особо и не жалел.

− Неумолимая блядь диалектика, - сказал он самому себе, решив раз и навсегда решить вопросы национальной самоидентификаци, и не возвращаться к нему.− Кто дал себя уничтожить, тот лох, - сказал капитан зеркалу, бреясь.− А я не лох, - сказал и правда смышленый капитан.

После чего, на всякий случай, разбил зеркало...

… Полковник Гельман договорил речь — Лоринков запомнил что-то про «комплекс фрустрации», «расстрел как инсталляция» и «сам-то подался в культуртрегеры, потому что бездарное говно», - и махнул платочком. Каратели принялись теснить толпу к обрыву. Мужчины старались держать напор военных до последнего, матери плакали.

Потом и дети зарыдали...

Вечером, - когда отряд, по обыкновению, перепился и трахал тех женщин, казнь которых отложили до завтра, - полковник держал речь перед офицерами:

− Кого мы растим? - сказал он.− Неврастеников, психопатов и алкоголиков, - сказал он.− Нам не нужна бессмысленная жестокость, - сказал он.− Мы Решаем Вопрос, а не предаемся извращенному садизму, - сказал он.− Отныне убивать всех быстро, - сказал он.

Штабс-капитан Лоринков, вспомнив речь полковника, ухмыльнулся. Легко сказать «быстро». А как сотню человек быстро перебить, если из оружия у тебя только мечи да копья, а огнестрел лишь у больших начальников? Но перечить полковнику никто не стал. И он, сжимая в руках пакет с подарками, - коврик из волос молдаванки, ожерелье из зубов молдаван, чашка из черепа, - отбыл в какую-то свою Пермь. А мы остались, подумал Лоринков. И, вспомнив, задание, помрачнел. Оглядел отряд.

Все спешились. Все старались не шуметь — штабс-капитан был человек злой, на расправу скорый, - и глядели на лес. Для них это было лишь очередной зачисткой. Лоринков же знал, что от сегодняшней операции зависит его будущее. Ведь именно здесь находятся последние три десятка молдаван — остальных просто не осталось. И он, штабс-капитан Лоринков, должен не только уничтожить тридцать последних молдаван на земле, но и выпытать у них Тайну.

− Кукурузный мед, - вспомнил Лоринков страшный шепот полковника.

Улыбнулся. Вечно в Русском Штабе что-то выдумывают. Но перечить нельзя — в Москве у власти сейчас полно евразийцев и мистиков. На Дальнем Востоке коллегам Лоринкова приходилось искать Священного Тигра Шамбалы, праправнука того тигра, которого, якобы, поцеловал в десны взасос легендарный и полумифический правитель Древней Русской Федерации святой Владимир, в Азии — перстень Чингис-хана, в Архангельске — Великого Моржа Урги. Даже в Эстонии пришлось работать, потому что какому-то обкуренному евразийцу померещилось, будто там можно найти Священную Шпроту Балтики. Дошли до того, что искали, как священную реликвию, матрац, который, - якобы, - трахался с каким-то стопроцентно русским святым, умученным за свободу, Витькой Шендером, и Витька от матраца понес, но был умучан, будучи в положении, что усугубляло вину его мучителей... Мракобесие цвело.

Все это, конечно, глупости, думал Лоринков.

Но начальству не перечил, ведь жизнь человеческая после катастрофы стоила даже меньше, чем ничто...

Поэтому Лоринкову ничего не оставалось, кроме как ответить «есть» на приказ найти священный напиток недобитых молдаван. Кукурузный мед... Штабс-капитан в существование такого напитка не верил, конечно, но... В любом случае, сейчас это выяснится, подумал он. Тридцать последних в мире молдаван — вот они, тут. В лесу... Ну, не считая его, но он-то давно уже не молдаванин...Отдал небрежно стремя от лошади денщику, Сергуньке Эрлиху, из одесских жидков. Того Лоринков подобрал после погрома, выправил новые документы на Чистоту Крови, и теперь Сергунька каждый взгляд штабс-капитана ловил с благоговением. А Лоринков, до поры до времени не вынимая палаша, - чтоб не блеснул, - пошел, пригнувшись слегка, к лесу.

Отряд последовал за ним, на ходу разворачиваясь в цепь.

ХХХ

− Хряк, - сказал пленный ротмистр и страшно плюнул куском легкого.

Розовое, оно пузырилось, и напоминало кусок окровавленного мыла. Ротмистр забился на камне, но туземцы, ухватившие его за руки и ноги, не дали несчастному пошевелиться. Так, - мыча из-за веревки в зубах и дергаясь из-за осинового кола в теле, забитого со спины, - ротмистр и стал умирать. .

− Мать-кукуруза, прими! - сказал шаман и кивнул кузнецу.

Тот выдернул кол из спины ротмистра, перевернул еще теплого пленного на спину и саданул ему молотом по лбу. Потом еще раз и еще. Треснул череп. Прицелившись получше, Сорочану снес, наконец, половину черепа. Из головы живого еще, - но уже отключившегося - вояки, стали зачерпывать мозги, словно из чаши... Рвались сосуды, но шаману, вошедшему в транс, уже не было противно. Над памятником Штефану кружило воронье...

− Мати-кукуруза, дай испить! - крикнул шаман.

От котла, дымившего на краю опушки, отошла одна из женщин. В руках держала она парадную, эмалированную — всю в трещинах, - кружку. Курился над кружкой дымок. Шаман принял варево торжественно, стал наливать в голову тела, которое усадили. Скреб ногами землю ротмистр, дергался, словно препарированная лягушка... Волхв, улыбнувшись небу, стал наливать в пустую голову жидкость. Поместилось пять чашек.

− В хорунжего бы и все семь влились, - подумал кузнец.− Хорунжие поумнее, - подумал он.− А в прапорщика так и все десять, - подумал он.

К сожалению, от старых армий — до Катастрофы, - сохранились лишь смутные воспоминания и названия должностей и званий. Какое из них стояло над каким и под каким, определить было уже невозможно, поэтому их разбросали в произвольном порядке...

Наконец, голова жертвы заполнилась кукурузным медом.

Шаман жестом призвал к себе жителей деревеньки.

− Пей мед кукурузный, пей жизнь матушки кукурузы, - говорил он каждому.

Кукуруза нынче была на весь золота, выращивали ее от силы килограммов десять за год. Основной едой стали кора да лебеда. Из кукурузы же готовили священный мёд по рецептуре старинного «молдавского вина». Такого древнего, что установить, что именно это был за напиток и из какого злака готовился, было уже невозможно. Рецепт хранили втайне от русских оккупантов и передавали от деревни к деревне...Шаман Сергунька знал, что окрест леса все опустело, и всех, кроме них, вырезали. Об этом ему сказал дух Матушки-Кукурузы, ну, или, - если честно, - это Сергунька подслушал, когда прятался у дороги, а по ней проезжали двое выпивших спирта русских офицеров...Между тем, обряд закончился. Голову ротмистра вычерпали до конца. Тело бросили к подножью каменного идола с короной. Началась пирушка. Люди, умиравшие от голода и холода, старались взять от краткого мига веселья все. Некоторые уже залезли на корону Штефана и блевали оттуда прямо на тех, кто совокуплялся у пояса идола. Кто-то пел «Меланхолие дулче мелодие» и тряс головой. Шаман Сергунька Ильченка улыбался, глядя на свой народ.

− А ведь это и есть весь мой народ, - подумал он со слезами на глазах.− А ведь я плачу, - подумал он.− Я плачу, и это так прекрасно, - подумал он еще.− Я словно Ахилл, - подумал шаман, до Катастрофы преподававший литературу в школе для отсталых детей.− Ахилл из издания «Одиссеи» для средних вспомогательных школ для детей с задержками в развитии, - подумал он.

Впрочем, слезы можно было списать и на крепкое хозяйство одного из учеников, который спьяну оприходовал шамана сзади, перепутав его с женщиной. Немудрено, ведь волосы у всех были длинными и завшивленными одинаково... Это, кстати, - и волосы и хозяйство ученика сзади, - вдвойне и втройне роднило шамана Ильченку с древнегреческим героем... Что же послужило причиной моих слез, подумал шаман, - рыдая все сильнее, - и решил выяснить это, прибегну...

Тут-то на опушку и выбежали солдаты.

ХХХ

… Спустя какой-то час полянка стала выглядеть еще более разнузданно. Теперь она напоминала поле на каком-нибудь рок-концерте еще в те времена, когда в мире существовали электронные музыкальные инструменты, хипстеры, пидарасы, и радио для мужественных и хипестров и альтернативных пидарасов, «Наше радио»... Солдатня разгромила шалаши туземцев, и некоторых из них вздернула прямо на руке каменного идола. Штабс-капитан Лоринков глазам своим не верил. Памятник Штефану Великому! Как он здесь, в лесу, оказался? Надо будет пустить его по Днестру, подумал Лоринков, и подталкивать баграми до самых порогов...

− Впрочем, о чем я, - подумал Лоринков.− Памятник ведь каменный, - подумал Лоринков.− Он же утонет, - подумал Лоринков.

- Отсутствие мозга мало что меняет в выражении лица военного, - подумал с непроницаемым выражением лица штабс-капитан Лоринков.

Глянул в небо. Солнце уже опускалось к руке Штефана с крестом, которым памятник молчаливо осенял все, происходящее под ним. Следовало поторопиться. В первую очередь надо разобраться с детьми, знал Лоринков, который терпеть не мог, когда плачут дети. Из-за этого над штабс-капитаном часто подтрунивали коллеги. Что поделать, у каждого свои слабости... Солдатня, знавшая это, смотрела выжидающе. Лоринков кивнул, и ткнул в сторону детей рукояткой палаша. Отвернулся. Спустя пару минут вновь взглянул. Дети валялись в углу, быстро порубленные, без издевательств...

− Баб теперь кончайте, - велел штабс-капитан.

Баб порешили не так быстро, и тут уж поделать штабс-капитан ничего не мог. К тому же, на курсах офицеров в Туле русский инструктор, - бородатый чечен, попивавший спирт из самовара, - объяснил множество важных вещей. Среди них была и такая.

− Нет никакой биля смысл давать биля приказ который биля один хер никто биля не станет биля выполнять, - сказал чечен.− Это биля только подрывает твой биля авторитет биля командыр, - сказал чечен.− Ты биля ни в автаритет после такого биля, - сказал чечен.− Вот так биля, - сказал он.

Лоринков не собирался подрывать свой авторитет командира. Так что он спокойно досмотрел, как солдаты дотрахают женщин, и повесят их. Приступят к мужчинам...Когда и тех начали, смертно мучая, убивать, Лоринков велел остановить расправу.

− Двоих мне оставить, - велел он.− Для допроса, - пояснил он солдатам.

− Вонючки, блядь, - сказал капитан.− Вы, вонючие друзья мои, последние две особи вымершего вида, - сказал штабс-капитан.− Желаете сохранить себе жизнь, поделитесь со мной тайной, - сказал он.− Кукурузный мед, - сказал он.− Рецепт, - сказал он.

Мягко улыбнулся. Склонил голову.

Гремели котелки, закипала в них водка, доставался из карманных матрешек пайковый кокаин...

ХХХ

… на втором часу кузнец не выдержал и стал кричать. Уж больно неотесанной оказалась солдатня, по очереди подходившая к нему выпытывать секрет Кукурузного Меда. А шаман, - хоть и сильно скрипел зубами, - но молчал. Так бы и бились безрезультатно каратели над двумя последними молдаванами, если бы не смышленый денщик Лоринкова.

− Ваше сиятельство, - сказал он тихонько штабс-капитану.− Да вы гляньте на этого пидара, - сказал он штабс-капитану, указав на шамана.− Да он же наслаждается, - сказал денщик.

И верно, подумал Лоринков, прилягший отдохнуть, пока солдатня трахала пленников.

− Молодец, азиат, - потрепал он по макушке денщика.− Перехваливаете, ваше сиятельство, - сказал Сергунька.− Отставить, - велел штабс-капитан солдатам.− Бить по пяткам! - велел он.

После этого, наоборот, шаман начал орать, а кузнец запыхтел, но не проронил ни крика. Капитан, спросонья, щурился на опушку, трупы туземцев, остывшие котлы... Как всегда, когда поспишь днем, болела голова.

− Капитан, - сказал вдруг кузнец, у которого на ноге из-под окровавленного мяса показалась кость.− Ну? - сказал Лоринков.− На пару слов, капитан, - попросил кузнец.− Слушаю, - сказал Лоринков, подойдя, и глядя брезгливо.− Капитан, я расскажу, - сказал кузнец шепотом.− Только шамана убейте, - попросил он.− Стыдно... предавать, - сказал он.

Экий стервец, подумал удивленно капитан. Животное животным, а однако же, и человеческое не чуждо... Не забыть бы записать, подумал Лоринков, мечтавший втайне сделать писательскую карьеру и издаться где-нибудь в Костроме, где, по слухам, работали еще цеха переписчиков. Потому, кстати, Лоринков и переметнулся к русским.

− За то, чтоб книжку издать, - говорил честолюбивый Лоринков, - можно и родину продать!

Правда, как и все молдаване, не очень задумывался о том, что книжку сначала нужно написать. Впрочем, все это далекое прошлое, знал Лоринков. Как и его происхождение, о котором капитан уже и забыл. Это было... словно труп в кухонном шкафу, подумал Лоринков, так и не выучивший русский язык как следует. Это его, впрочем, нисколько не выдавало. Все русские военные говорили по-русски очень плохо...Лоринков кивнул, подошел к шаману. Обнажил палаш, примерился, размахнулся... Покатилась голова предпоследнего молдаванина по окровавленной траве, и остановилась прямо у пояса в землю ушедшего Штефана... Равнодушно глядел основатель молдавской нации на то, как умирали последние люди ее... Солнце наполовину уже за лесом скрылось...

− Ну-с, животное, - сказал штабс-капитан Лоринков кузнецу.− Теперь изволь рецепт Кукурузного Меда поведать, - сказал он.

Кузнец, скрестив руки на груди, гордо ответил:

− Умрет он вместе со мной.− А шамана я потому попросил убить, чтоб не выдал он секрета, - сказал кузнец.− Не был я уверен в шамане, - сказал кузнец.− А мне смерть не страшна, - сказал кузнец.− С народом моим помру, - сказал он.− И рецепт меда кукурузного навсегда в могилу уйдет со мной, - сказал он.− Так надо, - прохрипел он.− Тайна кукурузного меда уйдет в небытие... - сказал он.− … вслед за последним молдаванином, - сказал он.

И ушел в небытие.

Все это, впрочем, казалось скучным и неинтересным.

Штабс-капитан понял вдруг, что очень устал.

И ничего, - совсем ничего, - не хочет.

ХХХ

Ночью штабс-капитана разбудил слабый шепот.

− Ваше высокоблагородие, - шептали над головой капитана.

− Ваше превысокоблагородие, - сказал тихонько денщик.− Ваше королевское величество, - сказал он.− Пока вы изволили отдыхать, я тут рецептик, - сказал он.− Того... - сказал он.− Они, его, оказывается, в тайнике хранили, - сказал он.

Бережно протянул Лоринкову табличку с рецептом кукурузного меда. Штабс-капитан сел. Храп раздавался над поляной. Вдалеке маячил неясной тенью памятник Штефану. Пахло невыносимо трупами, которые, конечно же, не закопали. Лоринков потер виски.По низкому бессарабскому небу сползали крупные да влажные, - словно слезы - молдавские звезды... А ведь я один теперь, совсем один, понял Лоринков. Последний из молдаван, вдруг вспомнил все про себя он...Молчал штабс-капитан долго. Денщик смотрел выжидающе.

− Молодец, Сергунька, - сказал Лоринков.− Будешь за это у меня еще и ординарцем, - сказал он.− Ваше благородие, - сказал Сергунька, упал на колени и вдруг заплакал.− Я ведь... ваш благородь... я ведь знаю... все про вас, - сказал он, рыдая.− Я ведь и сам — последний еврей... - сказал он.− Я никому не скажу ваше благородие, я на вас век молиться бу... - сказал он.

− Сергунька, Сергунька, - сказал он трупу, повышенному до ординарца.− Вы, евреи, себя еще понапридумываете, - сказал он задумчиво.− А мы, молдаване, и правда кончились, - сказал он грустно.

Вышел из лесу, побрел к холму у реки. Там остановился и огляделся. Шумел где-то внизу Днестр, усеянный отражениями звезд. Молдавская ночь — жирная, густая, словно вино, которое ренегат Лоринков, конечно же, помнил, - окутывала мир. Выглядел он сейчас совсем как до войны. Словно и не было Катастроф, резни, бойни, горя, бед... Ночь все спрятала, и выглядела сейчас Молдавия непривычно мирной, непривычно тихой, непривычно спокойной.

− Да, - сказал капитан.

Достал из кармана пистолет, украденный в штабе когда-то.

− Тайна кукурузного меда и правда уйдет в небытие... - сказал капитан.− … вслед за последним молдаванином, - сказал он.

Но потом опустил руку и сидел над рекой до самого утра.

Лишь когда звезды перестали отражаться в посветлевшем Днестре, штабс-капитан решился.

От выстрела над лесом взмыло воронье.

КОНЕЦ

yablor.ru

Ресурс Удава :: Читай :: Креативы :: Черный Аббат

Последнее племя молдаван молилось Матушке-Кукурузе. − Матушка кукуруза, меду наварим, пивка набалуем! - пели люди. − Дай нам хмелия попити, дай нам зернышка поети,- тянули они. − И да избави нас от лукавого русского, и оборони поля наши! - торжественно выводили они. В лесу, густом и непролазном, словно мохнатка молдавской женщины после Катастрофы — опасная бритва была теперь на три веса золота, - несколько человек в обмотках и лохмотьях из китайских пуховиков, творили обряд. Они стояли на коленях перед гигантской, но зарытой в землю по пояс статуей мужчины с короной на голове и крестом в вытянутой руке. Любой, кто внимательно изучал историю Молдавии до того, как она рухнула в Катастрофе, и бывал в этой стране в начале 21 века, узнал бы в каменном мужчине главный памятник страны - государю Штефану Великому. Беда была лишь в том, что никто историю Молдавии не изучал и до того, как страна рухнула в Катастрофе. − По одной простой причине, - объяснял своим ученикам волхв Сергунька Ильченко, хоронившийся в лесу с деревенькой. − Никому история Молдавии и до катастрофы на хер не была нужна, - говорил он. В том числе и волхву. Поэтому и он, и вся деревня, - которую Сергунька обслуживал в ритуально-религиозно-идеологическом смысле, - принимали мужика в короне и с крестом за древнее молдавское божество. Единственное, что смущало людей, так это крест в руке идола. Чай, не каменный век какой, а молдаване, - хоть и пережили Катастрофу, - не дикари. Христианская ересь давно уже как из моды отовсюду вышла. Никто, кроме русского супостата, кресту не молится. Но сил на то, чтобы отколоть крест от памятника,- невесть как оказавшегося в самой глубине молдавских Кодр, - у селян не было. Слишком слабый пошел нынче молдаван. Плохое питание, жизнь в чаще, нехватка солнечного света, продуктов, чистой питьевой воды... По лесам рыскали экспедиционные карательные отряды русских, которые в ходе кровавых войн после Катастрофы вновь присоединили к себе Королевство Украинское, герцогство Белорусское и графство Молдавское. Экспедиции походили на охоту на людей в фильме «Планета обезьян», которые успели посмотреть те молдаване, что пожили еще до Катастрофы. Сходство усугубляла внешность украинских наемников, которых русские охотно использовали для поимки несчастных молдаван. Но, - верили люди, - все это поправимо. Ведь у нас, молдаван, хоть нас и осталось очень мало, есть еще священная тайна. И, значит, надежда.

Этой-то тайной сейчас как раз и занимался шаман Ильченка и его помощники, двоих из которых он собирался вскоре посвятить в сан Служителей Кукурузы. Давно пора было, ведь Сергуньке исполнялось на днях сорок лет, а по меркам нынешней Молдавии это было полтора срока человеческой жизни. Войны, охоты русских, экспедиции украинцев, голод, болезни... В прошлом году, - вспомнил, нахмурившись, глава деревни, кузнец Сорочану, -от чумы умерло семнадцать человек. Осталось двадцать пять. Это не считая семерых детей, которые вряд ли переживут следующую зиму... Кузнец запахнул поплотнее на груди зеленый ватник, подобранный на месте сожженной русскими соседней деревни — называлась одежда как всегда по-русски смешно, «бушлат», - и сжал в руке молот. Подошел каменному столу у подножия памятника. Подножие — это, впрочем, сильно сказано. Ведь каменный мужик с крестом ушел в землю уже по пояс. Он очень напоминал статую Свободы из фильма про «Планету обезьян». Впрочем, об этом знал лишь человек, лежащий на каменном столе в центре полянки, где проводился обряд — потому что видел этот фильм. Человек был привязан к камню, лицом вниз. Руки его были вывернуты... − Мати земля сыра, рассупонься, - торжественно произнес кузнец и поднял молот. − Мати-кукуруза, прими нашу жертву, - сказал шаман Ильченка и приставил осиновый кол между лопаток связанного мужчины. Ротмистр оккупационного русского корпуса Клименко, - почувствовав прикосновение острия к спине, - вздрогнул и заплакал. Слепыми глазами глядел памятник Штефану на кучку копошащихся у его пояса молдаван...ХХХ − Всем спешиться, подвязать оружие, - велел негромко штабс-капитан Лоринков.− В том лесу мятежники, мать их - сказал он. − Ворона взлетела! - негромко, но напряженно добавил он, неотрывно глядя на лес. Над деревьями и правда взлетели птицы. Штабс-капитан Лоринков, второй год прочесывавший Молдавию в поисках туземцев, выполняя приказ о «полном решении молдавского вопроса», улыбнулся. Нет, недаром им в военной академии Тулы были прочитаны труды военного теоретика Роберта Стивенсона «Черная стрела» и учебник по ведению войны в особенных условиях «Семь подземных королей». Примета — кружащие над деревьями птицы, - никогда не обманывала.Малограмотная солдатня в отряде Лоринкова и понятия не имела, каким образом офицер определяет наличие в том или ином массиве людей, и считала штабс-капитана чем-то вроде колдуна. Это Лоринкова, - который скрыл свое происхождение, переметнувшись в ряды Русской завоевательной армии, - устраивало. До Катастрофы он работал корректором в газете и старательно исполнял в Молдавии роль Пятой Колонны, благодаря чему количество опечаток в изданиях превысило все возможные нормы. Не миновать бы за это увольнения, - вспомнил с удовлетворением Лоринков, - да вовремя грянула Катастрофы. Взорвалась бомбочка, исчезли главные мировые игроки и единственные владельцы атомного оружия — США и Иран. Рассыпались американская и персидская империи, мир вздохнул свободно, и, как и положено, - когда исчезают мировые жандармы, - принялся за резню. Оружия практически не осталось, пришлось вернуться к латам, лукам, стрелам, копьям... Побеждали те, кого было больше, кто был храбрее и кому было плевать, что с ними станут. − Стало быть, побеждать стали мы, русские, - подумал молдаванин Лоринков со слезами гордости на глазах.Путь его к офицерству не был прост. Лоринков заманил в подвал русского солдата, пообещав показать бочку вина, и зарезал там беднягу. Выправил на себя его документы. Потом добрался до России. Два года в командном училище в Туле, несколько месяцев практики на молниеносной Прибалтийской войне — причем латыши напали первыми, по старинке надеясь установить в России свои порядки, как в 17-м, - и вот, он уже в Молдавии. Здесь Лоринкову предстояло зачистить весь запад бывшей независимой Молдовы, что он и сделал в кратчайшие сроки. Он уничтожал молдаван свирепо, как и полагается настоящему предателю. За это он получил чин штабс-капитана и ответственное задание. − Выполнишь его, сынок, получишь следующий чин, чин хорунжего, - сказал седоусый русский полковник Гельман, прибывший в Молдавию на инструктаж.− Только помни, - добавил полковник, отличившийся по время Еврейской резни, когда евреи вырезали всех биробиджанцев, - если не справишься, повесим тебя самого у дороги. − Как ренегата и молдавашку, - сказал полковник. − Кстати, рожа у тебя какая-то странная, - сказал полковник, щурясь пристально. − Молдавская у тебя какая-то рожа, - сказал полковник Гельман. − Не как у нас, у чистокровных русских, - сказал он. − Никак нет, - сказал штабс-капитан Лоринков, - ошибаться изволите, мой полковник. − Это я от пыли и походов почернел, - сказал Лоринков.− Работа нервная, все время на солнце, да на открытом воздухе, - сказал Лоринков. Полковник нехотя кивнул, отошел. Стал наблюдать за тем, как отряд Лоринкова разорял деревеньку Шарпены. Сначала подожгли все дома, потом согнали местных жителей на обрыв над Днестром. Насчитали сто пятнадцать душ. Жирный улов, отметил про себя Лоринков. Галантно уступил полковнику Гельману право вести окончательную расправу. Тот, расцветший, поправил на плечах цветастые эполеты, запахнул шикарный, - золотом шитый, - халат с наклейками (Лоринков мельком заметил Мики-Мауса, культурного героя эпохи до Катастрофы). Поднял маузер. Визгливо заговорил: − Молдаване! - взвизгнул полковник Гельман.− Нам, русским, необходимо жизненное пространство, которое вы занимаете, - сказал он и выстрелил.Выстрелил еще раз. Еще. С недоумением поглядел на маузер. Штабс-капитан Лоринков вышел из строя, - снял предохранитель на оружии, которое полковник так и держал в вытянутой руке,- и вернулся к коню. Снова прыгнул в седло. Полковник благодарно кивнул. Толпы сельчан глядела на него тупо, без надежды. Дети уже и не плакали даже. Это хорошо, подумал Лоринков. Он не выносил, когда плачут дети. Но был безупречно жесток — всплыви правда о его происхождении, не миновать штабс-капитану петли... Лоринков, впрочем, молдаван особо и не жалел. − Неумолимая блядь диалектика, - сказал он самому себе, решив раз и навсегда решить вопросы национальной самоидентификаци, и не возвращаться к нему. − Кто дал себя уничтожить, тот лох, - сказал капитан зеркалу, бреясь. − А я не лох, - сказал и правда смышленый капитан. После чего, на всякий случай, разбил зеркало... … Полковник Гельман договорил речь — Лоринков запомнил что-то про «комплекс фрустрации», «расстрел как инсталляция» и «сам-то подался в культуртрегеры, потому что бездарное говно», - и махнул платочком. Каратели принялись теснить толпу к обрыву. Мужчины старались держать напор военных до последнего, матери плакали. Потом и дети зарыдали... Лоринков отъехал на несколько метров, и глядел, как отрываются от обрыва один за другим молдаване и, кружась нелепо, словно изломанные куклы, падают на известковые скалы внизу. Некоторые, поняв бессмысленность сопротивления, сбрасывали детей, потом прыгали сами. Постепенно скалы стали бурыми. Людей на краю обрыва оставалось все меньше. Лоринков перевел взгляд на полковника Гельмана и с удивлением увидел, что тому плохо... Вечером, - когда отряд, по обыкновению, перепился и трахал тех женщин, казнь которых отложили до завтра, - полковник держал речь перед офицерами: − Кого мы растим? - сказал он.− Неврастеников, психопатов и алкоголиков, - сказал он. − Нам не нужна бессмысленная жестокость, - сказал он. − Мы Решаем Вопрос, а не предаемся извращенному садизму, - сказал он. − Отныне убивать всех быстро, - сказал он. Штабс-капитан Лоринков, вспомнив речь полковника, ухмыльнулся. Легко сказать «быстро». А как сотню человек быстро перебить, если из оружия у тебя только мечи да копья, а огнестрел лишь у больших начальников? Но перечить полковнику никто не стал. И он, сжимая в руках пакет с подарками, - коврик из волос молдаванки, ожерелье из зубов молдаван, чашка из черепа, - отбыл в какую-то свою Пермь. А мы остались, подумал Лоринков. И, вспомнив, задание, помрачнел. Оглядел отряд. Все спешились. Все старались не шуметь — штабс-капитан был человек злой, на расправу скорый, - и глядели на лес. Для них это было лишь очередной зачисткой. Лоринков же знал, что от сегодняшней операции зависит его будущее. Ведь именно здесь находятся последние три десятка молдаван — остальных просто не осталось. И он, штабс-капитан Лоринков, должен не только уничтожить тридцать последних молдаван на земле, но и выпытать у них Тайну. − Кукурузный мед, - вспомнил Лоринков страшный шепот полковника.Улыбнулся. Вечно в Русском Штабе что-то выдумывают. Но перечить нельзя — в Москве у власти сейчас полно евразийцев и мистиков. На Дальнем Востоке коллегам Лоринкова приходилось искать Священного Тигра Шамбалы, праправнука того тигра, которого, якобы, поцеловал в десны взасос легендарный и полумифический правитель Древней Русской Федерации святой Владимир, в Азии — перстень Чингис-хана, в Архангельске — Великого Моржа Урги. Даже в Эстонии пришлось работать, потому что какому-то обкуренному евразийцу померещилось, будто там можно найти Священную Шпроту Балтики. Дошли до того, что искали, как священную реликвию, матрац, который, - якобы, - трахался с каким-то стопроцентно русским святым, умученным за свободу, Витькой Шендером, и Витька от матраца понес, но был умучан, будучи в положении, что усугубляло вину его мучителей... Мракобесие цвело.Все это, конечно, глупости, думал Лоринков. Но начальству не перечил, ведь жизнь человеческая после катастрофы стоила даже меньше, чем ничто... Поэтому Лоринкову ничего не оставалось, кроме как ответить «есть» на приказ найти священный напиток недобитых молдаван. Кукурузный мед... Штабс-капитан в существование такого напитка не верил, конечно, но... В любом случае, сейчас это выяснится, подумал он. Тридцать последних в мире молдаван — вот они, тут. В лесу... Ну, не считая его, но он-то давно уже не молдаванин... Отдал небрежно стремя от лошади денщику, Сергуньке Эрлиху, из одесских жидков. Того Лоринков подобрал после погрома, выправил новые документы на Чистоту Крови, и теперь Сергунька каждый взгляд штабс-капитана ловил с благоговением. А Лоринков, до поры до времени не вынимая палаша, - чтоб не блеснул, - пошел, пригнувшись слегка, к лесу. Отряд последовал за ним, на ходу разворачиваясь в цепь.

ХХХ − Хряк, - сказал пленный ротмистр и страшно плюнул куском легкого.Розовое, оно пузырилось, и напоминало кусок окровавленного мыла. Ротмистр забился на камне, но туземцы, ухватившие его за руки и ноги, не дали несчастному пошевелиться. Так, - мыча из-за веревки в зубах и дергаясь из-за осинового кола в теле, забитого со спины, - ротмистр и стал умирать. .− Мать-кукуруза, прими! - сказал шаман и кивнул кузнецу.Тот выдернул кол из спины ротмистра, перевернул еще теплого пленного на спину и саданул ему молотом по лбу. Потом еще раз и еще. Треснул череп. Прицелившись получше, Сорочану снес, наконец, половину черепа. Из головы живого еще, - но уже отключившегося - вояки, стали зачерпывать мозги, словно из чаши... Рвались сосуды, но шаману, вошедшему в транс, уже не было противно. Над памятником Штефану кружило воронье... − Мати-кукуруза, дай испить! - крикнул шаман.От котла, дымившего на краю опушки, отошла одна из женщин. В руках держала она парадную, эмалированную — всю в трещинах, - кружку. Курился над кружкой дымок. Шаман принял варево торжественно, стал наливать в голову тела, которое усадили. Скреб ногами землю ротмистр, дергался, словно препарированная лягушка... Волхв, улыбнувшись небу, стал наливать в пустую голову жидкость. Поместилось пять чашек. − В хорунжего бы и все семь влились, - подумал кузнец.− Хорунжие поумнее, - подумал он. − А в прапорщика так и все десять, - подумал он. Сколько чашек кукурузного меда поместилось бы в голове Сержанта, кузнецу даже и думать не хотелось. Ведь Сержант был в новой табели о рангах главнокомандующим всех войск. К сожалению, от старых армий — до Катастрофы, - сохранились лишь смутные воспоминания и названия должностей и званий. Какое из них стояло над каким и под каким, определить было уже невозможно, поэтому их разбросали в произвольном порядке... Наконец, голова жертвы заполнилась кукурузным медом. Шаман жестом призвал к себе жителей деревеньки. − Пей мед кукурузный, пей жизнь матушки кукурузы, - говорил он каждому.Туземцы по очереди подходили к дергающемуся еще телу и отпивали по глоточку из дымящейся головы. После этого каждый получал кружку кукурузного меда уже из котла. Люди краснели, улыбались, становились раскованнее... Кукуруза нынче была на весь золота, выращивали ее от силы килограммов десять за год. Основной едой стали кора да лебеда. Из кукурузы же готовили священный мёд по рецептуре старинного «молдавского вина». Такого древнего, что установить, что именно это был за напиток и из какого злака готовился, было уже невозможно. Рецепт хранили втайне от русских оккупантов и передавали от деревни к деревне... Шаман Сергунька знал, что окрест леса все опустело, и всех, кроме них, вырезали. Об этом ему сказал дух Матушки-Кукурузы, ну, или, - если честно, - это Сергунька подслушал, когда прятался у дороги, а по ней проезжали двое выпивших спирта русских офицеров... Между тем, обряд закончился. Голову ротмистра вычерпали до конца. Тело бросили к подножью каменного идола с короной. Началась пирушка. Люди, умиравшие от голода и холода, старались взять от краткого мига веселья все. Некоторые уже залезли на корону Штефана и блевали оттуда прямо на тех, кто совокуплялся у пояса идола. Кто-то пел «Меланхолие дулче мелодие» и тряс головой. Шаман Сергунька Ильченка улыбался, глядя на свой народ. − А ведь это и есть весь мой народ, - подумал он со слезами на глазах. − А ведь я плачу, - подумал он. − Я плачу, и это так прекрасно, - подумал он еще. − Я словно Ахилл, - подумал шаман, до Катастрофы преподававший литературу в школе для отсталых детей.− Ахилл из издания «Одиссеи» для средних вспомогательных школ для детей с задержками в развитии, - подумал он. Впрочем, слезы можно было списать и на крепкое хозяйство одного из учеников, который спьяну оприходовал шамана сзади, перепутав его с женщиной. Немудрено, ведь волосы у всех были длинными и завшивленными одинаково... Это, кстати, - и волосы и хозяйство ученика сзади, - вдвойне и втройне роднило шамана Ильченку с древнегреческим героем... Что же послужило причиной моих слез, подумал шаман, - рыдая все сильнее, - и решил выяснить это, прибегну... Тут-то на опушку и выбежали солдаты.ХХХ … Спустя какой-то час полянка стала выглядеть еще более разнузданно. Теперь она напоминала поле на каком-нибудь рок-концерте еще в те времена, когда в мире существовали электронные музыкальные инструменты, хипстеры, пидарасы, и радио для мужественных и хипестров и альтернативных пидарасов, «Наше радио»... Солдатня разгромила шалаши туземцев, и некоторых из них вздернула прямо на руке каменного идола. Штабс-капитан Лоринков глазам своим не верил. Памятник Штефану Великому! Как он здесь, в лесу, оказался? Надо будет пустить его по Днестру, подумал Лоринков, и подталкивать баграми до самых порогов...− Впрочем, о чем я, - подумал Лоринков.− Памятник ведь каменный, - подумал Лоринков. − Он же утонет, - подумал Лоринков. Нервы сдают, подумал он, и потрогал носком сапога пустую голову ротмистра, ужасно умерщвленного туземцами. Если бы не снятая верхняя часть черепа, то ротмистр выглядел бы живым. Отсутствие мозга мало что меняет в выражении лица военного, - подумал с непроницаемым выражением лица штабс-капитан Лоринков. Глянул в небо. Солнце уже опускалось к руке Штефана с крестом, которым памятник молчаливо осенял все, происходящее под ним. Следовало поторопиться. В первую очередь надо разобраться с детьми, знал Лоринков, который терпеть не мог, когда плачут дети. Из-за этого над штабс-капитаном часто подтрунивали коллеги. Что поделать, у каждого свои слабости... Солдатня, знавшая это, смотрела выжидающе. Лоринков кивнул, и ткнул в сторону детей рукояткой палаша. Отвернулся. Спустя пару минут вновь взглянул. Дети валялись в углу, быстро порубленные, без издевательств... − Баб теперь кончайте, - велел штабс-капитан.Баб порешили не так быстро, и тут уж поделать штабс-капитан ничего не мог. К тому же, на курсах офицеров в Туле русский инструктор, - бородатый чечен, попивавший спирт из самовара, - объяснил множество важных вещей. Среди них была и такая. − Нет никакой биля смысл давать биля приказ который биля один хер никто биля не станет биля выполнять, - сказал чечен.− Это биля только подрывает твой биля авторитет биля командыр, - сказал чечен. − Ты биля ни в автаритет после такого биля, - сказал чечен. − Вот так биля, - сказал он. Лоринков не собирался подрывать свой авторитет командира. Так что он спокойно досмотрел, как солдаты дотрахают женщин, и повесят их. Приступят к мужчинам...Когда и тех начали, смертно мучая, убивать, Лоринков велел остановить расправу. − Двоих мне оставить, - велел он.− Для допроса, - пояснил он солдатам. По стечению обстоятельств, последними оказались шаман и кузнец. Лоринкову принесли корягу поудобнее, и штабс-капитан со вздохом уселся. Посмотрел скучающе на дикарей молдаванских. А ведь прямо трагедия из Красной книги, подумал он. Последние две особи вымирающего вида, подумал он. Сами виноваты, подумал он. Преимущества империи очевидны, подумал он. Не было нужны воевать с Римом, следовало стать римлянином, подумал он. Как же от них воняет, подумал он. С этого и решил начать. − Вонючки, блядь, - сказал капитан. − Вы, вонючие друзья мои, последние две особи вымершего вида, - сказал штабс-капитан.− Желаете сохранить себе жизнь, поделитесь со мной тайной, - сказал он. − Кукурузный мед, - сказал он. − Рецепт, - сказал он.Мягко улыбнулся. Склонил голову. Из-за закатного Солнца над головой Штефана венец государя окрасился красным. Штабс-капитан Лоринков вздрогнул. Русская солдатня, безразличная к cultural references молдавского менталитета, разбрелась по полянке. Гремели котелки, закипала в них водка, доставался из карманных матрешек пайковый кокаин... ХХХ … на втором часу кузнец не выдержал и стал кричать. Уж больно неотесанной была солдатня, по очереди подходившая к нему выпытывать секрет Кукурузного Меда. А шаман, - хоть и сильно скрипел зубами, - но молчал. Так бы и бились безрезультатно каратели над двумя последними молдаванами, если бы не смышленый денщик Лоринкова. − Ваше сиятельство, - сказал он тихонько штабс-капитану.− Да вы гляньте на этого пидара, - сказал он штабс-капитану, указав на шамана. − Да он же наслаждается, - сказал денщик. И верно, подумал Лоринков, прилягший отдохнуть, пока солдатня трахала пленников. − Молодец, азиат, - потрепал он по макушке денщика.− Перехваливаете, ваше сиятельство, - сказал Сергунька. − Отставить, - велел штабс-капитан солдатам.− Бить по пяткам! - велел он. После этого, наоборот, шаман начал орать, а кузнец запыхтел, но не проронил ни крика. Капитан, спросонья, щурился на опушку, трупы туземцев, остывшие котлы... Как всегда, когда поспишь днем, болела голова. − Капитан, - сказал вдруг кузнец, у которого на ноге из-под окровавленного мяса показалась кость.− Ну? - сказал Лоринков. − На пару слов, капитан, - попросил кузнец. − Слушаю, - сказал Лоринков, подойдя, и глядя брезгливо. − Капитан, я расскажу, - сказал кузнец шепотом. − Только шамана убейте, - попросил он. − Стыдно... предавать, - сказал он. Экий стервец, подумал удивленно капитан. Животное животным, а однако же, и человеческое не чуждо... Не забыть бы записать, подумал Лоринков, мечтавший втайне сделать писательскую карьеру и издаться где-нибудь в Костроме, где, по слухам, работали еще цеха переписчиков. Потому, кстати, Лоринков и переметнулся к русским. − За то, чтоб книжку издать, - говорил честолюбивый Лоринков, - можно и родину продать!Правда, как и все молдаване, не очень задумывался о том, что книжку сначала нужно написать. Впрочем, все это далекое прошлое, знал Лоринков. Как и его происхождение, о котором капитан уже и забыл. Это было... словно труп в кухонном шкафу, подумал Лоринков, так и не выучивший русский язык как следует. Это его, впрочем, нисколько не выдавало. Все русские военные говорили по-русски очень плохо... Лоринков кивнул, подошел к шаману. Обнажил палаш, примерился, размахнулся... Покатилась голова предпоследнего молдаванина по окровавленной траве, и остановилась прямо у пояса в землю ушедшего Штефана... Равнодушно глядел основатель молдавской нации на то, как умирали последние люди ее... Солнце наполовину уже за лесом скрылось... − Ну-с, животное, - сказал штабс-капитан Лоринков кузнецу.− Теперь изволь рецепт Кукурузного Меда поведать, - сказал он. Кузнец, скрестив руки на груди, гордо ответил: − Умрет он вместе со мной.− А шамана я потому попросил убить, чтоб не выдал он секрета, - сказал кузнец. − Не был я уверен в шамане, - сказал кузнец. − А мне смерть не страшна, - сказал кузнец. − С народом моим помру, - сказал он. − И рецепт меда кукурузного навсегда в могилу уйдет со мной, - сказал он. − Так надо, - прохрипел он. − Тайна кукурузного меда уйдет в небытие... - сказал он. − … вслед за последним молдаванином, - сказал он. И ушел в небытие. Глядя на то, как солдаты пытаются привести в чувство кузнеца, забитого до смерти, штабс-капитан Лоринков вынужден был признать, что туземец оказался прав. Как ни пытали кузнеца, он предпочел умереть. И, стало быть, кукурузный мёд, вслед за молдаванами, птицей додо и стеллеровой коровой, ушел в прошлое навсегда, знал Лоринков. Все это, впрочем, казалось скучным и неинтересным. Штабс-капитан понял вдруг, что очень устал. И ничего, - совсем ничего, - не хочет. ХХХ Ночью штабс-капитана разбудил слабый шепот. − Ваше высокоблагородие, - шептали над головой капитана.Тот, не удивившись, сел. Денщик всегда предпочитал стучать на провинившихся по ночам. Но на этот раз разбудил он капитана совсем по другой причине. В руках денщик держал табличку из глины. − Ваше превысокоблагородие, - сказал тихонько денщик.− Ваше королевское величество, - сказал он. − Пока вы изволили отдыхать, я тут рецептик, - сказал он. − Того... - сказал он. − Они, его, оказывается, в тайнике хранили, - сказал он.Бережно протянул Лоринкову табличку с рецептом кукурузного меда. Штабс-капитан сел. Храп раздавался над поляной. Вдалеке маячил неясной тенью памятник Штефану. Пахло невыносимо трупами, которые, конечно же, не закопали. Лоринков потер виски.По низкому бессарабскому небу сползали крупные да влажные, - словно слезы - молдавские звезды... А ведь я один теперь, совсем один, понял Лоринков. Последний из молдаван, вдруг вспомнил все про себя он... Молчал штабс-капитан долго. Денщик смотрел выжидающе. − Молодец, Сергунька, - сказал Лоринков.− Будешь за это у меня еще и ординарцем, - сказал он. − Ваше благородие, - сказал Сергунька, упал на колени и вдруг заплакал.− Я ведь... ваш благородь... я ведь знаю... все про вас, - сказал он, рыдая. − Я ведь и сам — последний еврей... - сказал он. − Я никому не скажу ваше благородие, я на вас век молиться бу... - сказал он. Лоринков, словно с недоумением глядя на затылок денщика, бросившегося целовать левую руку, выхватил палаш правой. Отойдя на шаг назад, рубанул что есть силы. Поглядел, как денщик уткнулся лицом в землю, словно на вечерний намаз. Отвернулся брезгливо от разрубленного затылка. Посмотрел на табличку, шевеля губами, потом бросил ее оземь. Наступил, растоптал. − Сергунька, Сергунька, - сказал он трупу, повышенному до ординарца. − Вы, евреи, себя еще понапридумываете, - сказал он задумчиво. − А мы, молдаване, и правда кончились, - сказал он грустно. Вышел из лесу, побрел к холму у реки. Там остановился и огляделся. Шумел где-то внизу Днестр, усеянный отражениями звезд. Молдавская ночь — жирная, густая, словно вино, которое ренегат Лоринков, конечно же, помнил, - окутывала мир. Выглядел он сейчас совсем как до войны. Словно и не было Катастроф, резни, бойни, горя, бед... Ночь все спрятала, и выглядела сейчас Молдавия непривычно мирной, непривычно тихой, непривычно спокойной. − Да, - сказал капитан.Достал из кармана пистолет, украденный в штабе когда-то.− Тайна кукурузного меда и правда уйдет в небытие... - сказал капитан. − … вслед за последним молдаванином, - сказал он. Но потом опустил руку и сидел над рекой до самого утра. Лишь когда звезды перестали отражаться в посветлевшем Днестре, штабс-капитан решился. От выстрела над лесом взмыло воронье. КОНЕЦ

udaff.com

Кукурузный сироп рецепт 👌 с фото пошаговый

На весь экран

шаг 2

Отправляем кукурузу в кастрюлю (у меня с толстым дном), заливаем 1,5 л воды, доводим до кипения. Затем я поставила на самую маленькую конфорку, сделала самый маленький огонь и оставила кипеть потихоньку до выпаривания жидкости вполовину. На это ушло приблизительно полтора часа. Затем кукурузу вынимаем, выкладываем на тарелку и оставляем остывать. Исключительно для того, чтобы потом съесть! Жидкость процеживаем, возвращаем опять в кастрюлю, добавляем 1 кг сахара, лимонный сок, ванильный сахар и соль. Ставим все снова на огонь, доводим до кипения, отправляем на маленькую конфорку на маленький огонь, помешиваем до полного растворения сахара. Оставляем готовиться сироп чтобы он уварился наполовину. Периодически помешиваем. Когда сироп начнет набирать силу, вы почувствуете сами: он станет "тяжелым", на поверхности появится пленка, а сам сироп начнет как бы собираться в воронку. То есть будет отчетливо видно, что сиропа возле бортов кастрюли больше, чем в ее центре. Выключаем и оставляем полностью остывать. Я готовила вечером, поэтому остывал сироп у меня до утра.

www.edimdoma.ru